Седина в бороду - Джеффери Фарнол

Фарнол Джеффери

Седина в бороду

Джеффери Фарнол

Седина в бороду

Перевод с английского Алексея Верди и Игоря Алюкова

Оглавление

Глава I, в которой доктор Уотерспун дает рецепт

Глава II, в которой читатель повстречается с удивительным музыкантом

Глава III, в которой читатель познакомится с юной квакершей Евой-Энн

Глава IV, в которой путники беседуют

Глава V, в которой ничего не происходит

Глава VI, в которой сэр Мармадьюк завтракает

Глава VII, в которой сэр Мармадьюк составляет завещание

Глава VIII, в которой сэр Мармадьюк остается без трости

Глава IX, в которой герои пускаются в бегство

Глава X, в которой прославляется хлеб с маслом

Глава XI, в которой сэр Мармадьюк делает покупки

Глава XII, посвященная, главным образом, платью и шляпке

Глава XIII, в которой речь пойдет о деревянном сарае и ночных страхах

Глава XIV, которая знакомит читателя с Горацием,

ослом воистину замечательным

Глава XV, которая не повествует ни о чем конкретном

Глава XVI, представляющая бродячего торговца

по имени Болтун Дик и его взгляды

Глава XVII, доказывающая неразумность здравого смысла

Глава XVIII, в которой есть нечто ослиное

Глава XIX, посвященная ведьмам и прочей нечисти

Глава XX, живописующая радости Аркадии

Глава XXI, в которой солнечный свет перемежается сумраком теней

Глава XXII, в которой мистер Вэмпер сообщает ценные сведения

Глава XXIII, в которой Ева-Энн дает характеристику сэру Мармадьюку

Глава XXIV, полная тревоги и волнений

Глава XXV, в которой мы знакомимся со старым другом

Глава XXVI, содержащая описание героического явления полубога

Глава XXVII, посвященная, в основном, Руперту Беллами, Герою-Победителю

Глава XXVIII, в которой появляется болтливая парочка с Боу-стрит

Глава XXIX, в которой события развиваются с головокружительной быстротой

Глава XXX, в которой герои отправляются-таки в Лондон

Глава XXXI, повествующая о быстрой скачке,

лунном свете и внезапном исчезновении

Глава XXXII, в которой описываются лондонский район Джайлз-Рентс,

мистер Шриг и некий актер

Глава XXXIII, иллюстрирующая чудодейственную силу скрипки

Глава XXXIV, в которой тени сгущаются

Глава XXXV, в которой излагаются основы дедуктивного метода мистера Шрига

Глава XXXVI, содержащая упоминание о поджаренных почках

Глава XXXVII, в которой речь пойдет о шишковатой трости мистера Шрига

Глава XXXVIII, в которой миледи читает молитву

Глава XXXIX, в которой миледи отправляется в последний путь

Глава XL, в которой рассказывается о последнем часе убийцы

Глава XLI, будучи последней,

как можно более сжато завершает повествование

Глава I,

в которой доктор Уотерспун дает рецепт

Убранство комнаты поражало величественной роскошью. Отменный вкус сквозил во всем - в бесценных персидских коврах на полированном полу, в занавесях из чуть выцветших старинных тканей, в глубоких уютных креслах, так и приглашавших погрузиться в их мягкие недра, в тех облагороженных временем украшениях, расставленных то здесь, то там, наконец, в великолепных резных потолках мореного дуба. И все же самым изысканным, самым утонченным и самым благородным объектом в этой удивительной гостиной был некий джентльмен, задумчиво и томно склонившийся над книгой в глубоком кресле у камина. Его внешность, даже на самый придирчивый взгляд, поражала благородством и достоинством, печатью которых отмечены лишь лучшие представители рода человеческого. Высокий и стройный, джентльмен этот был одет так, как одевается человек, заботящийся только о том, чтобы избежать вульгарности в деталях своего одеяния. Костюм же, являвшийся истинным чудом портновского искусства, в свою очередь отвечал ему взаимностью - он сидел на джентльмене столь отменно, что не оставалось никаких сомнений - и сюртук, и гетры, и галстук попросту влюблены в своего обладателя. Джентльмену было лет сорок. Густые вьющиеся волосы обрамляли узкое, точеное, холодно-спокойное лицо, единственным недостатком коего являлась некоторая преувеличенность указанных черт. С другой стороны, это бледное лицо можно было бы назвать чрезвычайно внушительным, если бы не излишняя мягкость чувственного рта, не тусклость взгляда и не общая утомленность, сквозившая в облике этого господина. И действительно, сэр Энтони Эшли Джон де ла Поул Вэйн-Темперли Мармадьюк имел наружность, в точности соответствующую содержанию, а именно, он был последним и самым блестящим представителем в длинной веренице истинных джентльменов. Ему до смерти наскучило все и вся, и прежде всего ему чертовски надоела его собственная персона.

Так сидел наш замечательный джентльмен у камина, вяло склонившись над страницами старой книги, когда в дверь мягко и вкрадчиво постучали. Через мгновение в гостиную осторожно ступил человек, своими манерами и видом чрезвычайно похожий на представителя славного сословия джентльменов, но на самом-то деле таковым не являющийся. Он беззвучно притворил дверь, учтиво кашлянул в кулак и склонил свою респектабельную голову в почтительном и вместе с тем полным достоинства поклоне, ожидая, пока сэр Мармадьюк, поглощенный книгой, не заметит его присутствия. Тот поднял глаза.

- В чем дело, Пэкстон?

Имитация джентльмена склонила голову с безукоризненным пробором еще ниже и пробормотала:

- Доктор Роберт Уотерспун, сэр. Вы дома, сэр?

Сэр Мармадьюк утомленно вздохнул, заложил страницу тонким пальцем и вяло кивнул головой. Пэкстон неслышно удалился, затем появился вновь и торжественно объявил:

- Доктор Уотерспун!

Не успел он еще закрыть рот, как целомудренный покой гостиной был нарушен низеньким, чрезвычайно коренастым человеком. Человек топал ногами, звенел ржавыми шпорами, хлопал разметающимися во все стороны полами сюртука, словом, производил неимоверный шум. Тяжело дыша, он швырнул в ближайшее кресло хлыст и потрепанную шляпу, но промахнулся. Нимало не смутившись, человек двинулся прямо на сэра Мармадьюка, не иотрывавшего от него несколько потрясенного взгляда. Широко растопырив локт, он схватился волосатой ручищей за небритый подбородок.

- Язык! - прохрипел посетитель.

- Мой дорогой Роберт! - в ужасе воскликнул сэр Мармадьюк.

- Покажи язык!

- Мой милый Роберт!

- Пульс! - В мгновение ока рука сэра Мармадьюка оказалась в плену огромных лап доктора, и опытные пальцы бесцеремонно забрались под кружевную манжетку. - Так, теперь язык! - рявкнул доктор.

- Что случилось, Роберт? Ты ошибаешься, я...

- Ничуть, Тони, ничуть! У тебя разлитие желчи! Печень! Ты слишком много ешь! И слишком мало двигаешься!

- Боже! - сэр Мармадьюк мягко, но решительно высвободил свое запястье и пожал руку гостю. - Ради Бога, Роберт, присядь и дай мне вставить хоть слово.

- Желчь! - снова рявкнул Уотерспун и бухнулся в кресло. - Прописываю тебе скакалку! Порастрясешь печень - прочистишь каналы...

- Роберт, я хотел бы посоветоваться с тобой по поводу молодого Беллами, твоего крестника...

- И твоего племянника, Мармадьюк!

- Верно, будь он неладен! Я слышал, у молодого повесы опять неприятности?

- Неприятности?! Он исчез! Этот малый попросту удрал!

- Ты хочешь сказать - он в бегах?

- Именно, Марми! Прихватил денежки и улизнул. Во всяком случае, так написал мне Торнберн.

- А, Торнберн - самый блестящий из деловых людей...

- Да, и живой, как вяленая селедка!

- Мой дорогой Роберт! - сэр Мармадьюк вскинул белую руку в протестующем жесте. - Неужели?

- Безусловно! - яростно тряхнул головой доктор. - Этот Торнберн только и знает, что скрипеть пером. Мумия, вот и все! А Руперт Беллами, дьявол бы его побрал, молод и дик, как жеребец. Так может ли засохшая мумия справиться с жеребцом? Нет! И снова - вот и все!

Доктор выдернул из кармана табакерку, открыл ее, подцепил добрую щепоть табака, втянул половину в себя за три оглушительных всхлипа, остальное же рассыпал вокруг к нескрываемому ужасу и отвращению сэра Мармадьюка.

- Роберт, пожалуйста, помни, что после того как твой крестник...

- И твой племянник! Единственный сын твоей сестры Марии!

- Она умерла, - кротко заметил сэр Мармадьюк.

- И его отец тоже отдал Богу душу! - Доктор оглушительно чихнул.

- Ну, вот об этом, может, и не стоит жалеть, Роберт. - Сэр Мармадьюк слегка нахмурился. - Однако, после прискорбного фиаско Руперта на стезе твоей собственной профессии, достопочтенный Торнберн согласился взять его в свою контору исключительно из уважения ко мне, а теперь ты утверждаешь, что этот юноша...

- В бегах, - удовлетворенно закончил доктор. - Но...

- И снова в долгах.

- Шестьсот с лишним фунтов, - подтвердил Уотерспун.

- Я так и понял. Вчера я получил от него весьма характерное письмо...

- Которое ты, конечно же, проигнорировал!

- Разумеется! - кивнул сэр Мармадьюк.