Штормовое предупреждение - Джек Хиггинс

На палубе молча ждали. Рихтер вынырнул, отдышался, помахал и снова ушел в воду. Сестра Лотта крепко сжимала трос руками с побелевшими суставами и пристально смотрела в воду. Бергер внимательно посмотрел на нее, обернулся, и увидел что на него смотрит сестра Анджела. Лицо ее было спокойным, но в глазах что-то похожее на боль. Он вынул трубку и начал набивать из потертого клеенчатого кисета. Еще проблемы. Как будто у него их недостаточно. И почему это случилось с Рихтером, самым лучшим моряком в команде?

В этот момент боцман вынырнул и, кашляя, подплыл к левому борту, волосы прилипли к лицу. Кто-то бросил линь и он взобрался на борт. Некоторое время он, дрожа, сидел на корточках. Бергер спросил:

— Ну как там? Можешь говорить. Пусть все слышат.

— Ничего особенного, капитан — ответил Рихтер. — Никаких следов серьезного повреждения. Как мы и думали, она очень старая дама. В некоторых местах в щели между досками можно просунуть два пальца. Скажу, что она нуждалась в переборке еще десять лет назад.

Бергер повернулся ко всем:

— Вы слышали. Ничего такого, с чем мы не можем справиться. А при двойной команде у нас нет трудностей с работой у помпы.

Лица вокруг еще были наполнены неуверенностью, но в это мгновение затрепетал главный парус, когда крошечный ветер с юга-востока зарябил воду.

Бергер поднял глаза на раздувшиеся паруса и засмеялся:

— Вот оно, доброе предзнаменование. Мы снова движемся. За работу, господин Штурм.

Штурм пролаял приказы и команда рассеялась. Сестра Анджела сказала:

— Если у вас есть время, капитан, я хотела бы поговорить с вами.

Бергер перевел взгляд с нее на Лотту, которая, как и другие монахини, уносила свои вещи из-под тента:

— Хорошо, сестра.

В каюте она смотрела на него через стол, совершенно спокойная, сложив руки:

— Лотта — наиболее уязвимая среди моих питомиц, капитан. Я дала клятву следить, чтобы ничего не препятствовало пути, избранного ею.

— Вы хотите сказать, что она еще не является настоящей монахиней — сказал Бергер. — Не так, как остальные?

Он покачал головой:

— Для меня нет никакой разницы, уверяю вас. Мой приказ по команде относительно вас и ваших подруг абсолютно ясен.

— А господин Рихтер?

Он откинулся и поднял на нее глаза:

— Хорошо, вы поймали, как он пару раз взглянул на девушку. Что вы ждете, чтобы я сделал?

— Она страшилась за него, когда он нырнул за борт, и позволила этому проявиться.

— Он приятный на вид юноша.

— Именно это и тревожит меня.

Бергер сказал:

— Хельмут Рихтер был оберштойерманном на подлодке, до того как мы все оказались в Бразилии. Кстати, он главный квартермастер. Железный Крест первой и второй степени. Самый лучший моряк, которого я когда-либо знал, и замечательный молодой человек во всех отношениях. Вам не о чем беспокоиться, поверьте.

— Вы даете мне гарантию по этому поводу, не так ли?

— Да, черт побери! — Он не смог скрыть своего раздражения, подошел к двери, открыл ее и приказал Штурму — Пришлите сюда Рихтера!

Когда он вернулся за стол, сестра Анджела направилась к двери. Бергер сказал:

— Нет, не уходите. Вы вполне можете это послушать.

Она поколебалась, но в этот момент в дверь постучали и вошел Рихтер. На нем был плотный свитер и ветровка, но он еще выглядел бледным.

— Хотели видеть меня, господин капитан?

Бергер достал из тумбочки стола бутылку и бокал:

— Шотландское виски — Хэйг и Хэйг. Самое лучшее. Ты его заслужил.

— На глубине холоднее, чем я думал.

Рихтер выпил виски, а Бергер сел:

— Как долго мы знакомы, Хельмут?

— Около года, капитан. Четырнадцать месяцев, если быть точным. Почему вы спрашиваете?

— Молодая монахиня — сказал Бергер. — Сестра Лотта. — Он сделал паузу, выбирая слова — Она беспокоится из-за тебя.

Рихтер взглянул на сестру Анджелу, его лицо побледнело еще больше, он осторожно поставил бокал на стол:

— Это мое дело, господин капитан.

— Не играй со мной в дурака, Хельмут — огрызнулся Бергер. — Эта девушка еще послушница. Знаешь, что это для них означает?

— То, что она еще не решила — ровно ответил Рихтер.

— И ты, похоже, хочешь решить за нее, не так ли?

Рихтер взглянул на сестру Анджелу, потом повернулся к Бергеру:

— Вы не понимаете, никто из вас не понимает, так позвольте мне высказаться прямо. — Он поднял левую руку — Если я допущу, чтобы хоть кто-нибудь ее обидел, я отрублю себе руку. Вы верите мне?

— Я верю тебе, парень. А что случится, когда мы придем в Киль, и то, что на суше, уже не будет моим делом, но на сей раз ты уйдешь от нее? Я мог бы отдать приказ, но не хочу. Вместо этого я хочу, чтобы ты просто дал слово.

Несколько мгновений казалось, что Рихтер будет спорить, но пауза у Рихтера была лишь для большей важности сказанного. Он вытянулся, поставив каблуки вместе:

— Я даю слово, капитан.

— Тогда все в порядке.

Рихтер быстро вышел и Бергер спросил сестру Анджелу:

— Что-нибудь еще?

— Нет, не думаю. Похоже, временами я злю вас, капитан. Можно спросить, почему?

— Бог знает, сестра. Хотел бы я знать. У меня были тяжелые ситуации, они встречаются в каждой команде. С ними прекрасно можно справиться. Если надо — кулаком и пинком, но вы…

Она мягко произнесла:

— Бедный капитан Бергер. Если бы все в нашей жизни поддавалось такому простому решению.

Она вышла. Бергер сидел, размышляя, и вдруг осознал, что впервые увидел ее улыбку.

Как и многих превосходных моряков до него, у контр-адмирала Отто Фримеля морская болезнь была слабым местом, и плохая погода, позволившая U-235 совершить такой блестящий переход из Бреста на поверхности, имела несчастливый эффект на его желудок. До момента входа в устье Фала он принял предложенную койку в каюте Герике, на которой приходил в себя.

Спал он на удивление хорошо и выплыл из тьмы в мир полной тишины. На мгновение он не мог вспомнить, где находится, и лежал в тусклом свете, нахмурившись. Потом отодвинулась занавеска и появился Герике с кофейником и двумя чашками на подносе.

Фримель сбросил ноги на пол:

— В голове полная пустота. Такое случается с тобой?

— Часто.

— Поганое ощущение. Наверное становлюсь слишком старым. Для такого рода вещей, конечно.

Герике сказал:

— Это война, вот и все. Она тянется слишком долго.

Он взял карту с полки над койкой и разложил на столике. Фримель сказал:

— Чертовски тихо.

— Так и должно быть. Большинство команды улеглось. Те, кому надо двигаться, ходят, обернув ботинки тряпками.

— Как они это восприняли?

— Перспективу нависшей смерти вы имеете в виду? — Герике пожал плечами: — Они хорошие парни и мы были вместе долгое время. Однако они ходили в Японию и обратно, помните? Поэтому у них определенно чувство, что мы чересчур часто бьем наш кувшин о стену.

Он закурил сигарету и взял гибкую линейку:

— Конечно, не очень помогает, что я разобрал шифровальную машинку на части и раздал их команде на случай самого худшего.

— И ты разделяешь их пессимизм?

— Не совсем. — Герике провел карандашом черту через устье Фала от маяка на Черной Скале до Головы Св. Антония — Если верить местному агенту абвера, бум расположен здесь. Войти — это не проблема. С момента нашего появления вошло и вышло несколько судов, но всегда по одиночке. Лучше, по возможности, проследовать за небольшим конвоем. Это даст нам лучшее прикрытие.

Фримель вставил сигарету в мундштук:

— Как мне представляется, еще один фактор в твою пользу, что на этой стадии войны томми едва ли ожидают засечь германскую подлодку при попытке проникнуть в главную военно-морскую базу.

— Мысль утешительная. Но я едва ли на это рассчитываю. Войдя, мы поставим мины из кормовых труб. Здесь, на Гаррик Роудс и по акватории внутренней гавани, что слева от пролива Сент-Мьюес…

— И сразу назад.

— Вы забываете про бум. Нам нужно входящее или выходящее судно, чтобы его снова открыли. Нам надо ждать. И если кому-нибудь достаточно не посчастливиться напороться на наши мины во время ожидания, то уверяю вас, дверца будет оставаться плотно закрытой.

— И что мы будем делать тогда — откроем кингстоны?

— Есть другая возможность. Небольшая, но есть. — Герике провел карандаш к Пенденнис Пойнт — Здесь, между Пойнт и маяком Черной Скалы.

— По минному полю? — спросил Фримель. — Наверняка смертельный капкан.

— Нет, если идти ближе к берегу. Они называют его Южный Пролив. В соответствии с рапортом абвера, его не обеспокоились заминировать. Просто заткнули дыру, затопив старое торговое судно.

Фримель посмотрел на карту:

— Шесть метров. Удивлюсь, если макрель сможет найти место протиснуться.

— Шесть метров сейчас — сказал Герике. — Но в высокий прилив, который сегодня в двадцать три ноль ноль, в этой щели минимум девять метров.