Танец мертвых девушек - Рэйчел Кейн

— Я в состоянии справиться с Моникой.

Вообще-то она сомневалась, что действительно в силах справиться с Моникой, но намеревалась хотя бы ее избегать. В крайнем случае, всегда можно спастись бегством.

Несколько долгих мгновений Шейн смотрел на нее налитыми кровью, усталыми глазами, а потом покачал головой и снова плюхнулся на кушетку, широко раскинув руки.

— Как хочешь. Звони, если влипнешь.

Что-то в его тоне вызвало у Клер желание сбросить рюкзак, примоститься рядом на кушетке, обнять его, но она распрямила спину и промаршировала к двери.

— Хорошо.

Ее дважды обдало волной холодного воздуха — Майкл говорил твердое «нет».

— Отвали! — бросила она.

Потом отперла установленный Шейном новенький замок и вышла под теплое солнце техасского утра.

На лекции по английской литературе было скучно, Клер уже все по курсу прочитала вперед, поэтому провела время, записывая свои мысли на последней странице тетради. Многое имело отношение к Шейну, к его губам и рукам. Были там и проклятия в адрес того факта, что ей еще нет восемнадцати, и ограничений, которые это обстоятельство налагало.

О том же она думала и после лекции, когда напоролась на неприятности. Можно сказать, буквально. Глядя под ноги, она свернула за угол и налетела на кого-то высокого, крепкого; ее схватили за плечо и с силой отпихнули назад. Клер чуть не упала, но сумела притормозить и прижалась к стене.

— Эй! — воскликнула она скорее удивленно, чем возмущенно.

Потом зрительный образ дошел до ее сознания, и мелькнула мысль:

«Ох, дерьмо!»

Это оказалась Моника.

Моника Моррелл выглядела, как всегда, безупречно, от блестящих прямых волос до мастерски наложенного макияжа, симпатичного модного топика поверх просторной тенниски навыпуск и модельной сумки. Она сверху донизу оглядела Клер, кривя при этом напомаженные губы. И конечно, она была не одна. Моника никогда не выходила без своего эскорта, и сегодня, как обычно, ее сопровождал «летучий отряд» — Дженнифер, Джина и стайка крепких, атлетического вида парней.

— Поосторожнее, чокнутая! — воскликнула Моника, сверля ее сердитым взглядом. И потом улыбнулась, что никак не повлияло на злобное выражение ее красивых глаз. — А-а, это ты. Нужно смотреть, куда идешь. — Она повернулась к своим приспешникам. — Бедняжка Клер! У нее наверняка развился какой-то болезненный синдром. Упала с лестницы, ударилась головой, чуть не сгорела у себя дома. — Дженнифер и Джина захихикали, а Моника снова перевела взгляд на Клер. — Правда? В твоем доме был пожар?

— Небольшой, — ответила Клер, внутренне дрожа, но понимая, что если отступит, будет только хуже. — Я слышала, такое уже не в первый раз случается после того, как ты кому-нибудь наносишь визит.

Свита издала возглас «О-о-о-ох!» — не то возмущения, не то одобрения. Глаза Моники заледенели.

— Меня там не было, чокнутая. Не моя вина, что ты живешь с компанией неудачников и психов. Наверняка эта готическая шлюха запалила по всему дому свечи. Вот кто ходячая угроза пожара, не говоря уж о том, что одевается как чучело.

Клер прикусила губу и удержалась от уточнения, кто из присутствующих подлинная шлюха. Просто вскинула брови — не выщипанные, отнюдь не безупречные — и улыбнулась с таким видом, будто знала нечто неведомое Монике.

— Это не только к ней относится. Твой топик из «Уол-март»?

Она повернулась, собираясь продолжить путь, и друзья Моники снова издали свое «О-о-о-ох!», на этот раз готовые рассмеяться.

Моника схватила ее за рюкзак и дернула с такой силой, что Клер едва удержалась на ногах.

— Передай от меня привет Шейну, — прошипела она на ухо Клер, обдавая ее жарким дыханием. — Передай, что мне плевать, кто вывесил флаг перемирия, — я все равно доберусь до него и до тебя. Он еще пожалеет, что когда-то трахался со мной.

Клер вырвалась из наманикюренных ногтей.

— Он бы на тебя не польстился, даже если бы ты была последней девушкой на Земле и речь шла о выживании вида.

Мелькнула мысль, что сейчас Моника выцарапает ей глаза, и Клер попятилась. Удивительно, но та отпустила ее. Даже слегка улыбнулась — странной такой улыбкой, от которой у Клер все свело внутри.

— Живи пока, чокнутая.

Занятия по химии уже начались, когда Клер, задыхаясь от быстрой ходьбы, села в кресло и достала из рюкзака тетрадь и учебник. Она постоянно искала взглядом Монику, Джину, Дженнифер или едкое химическое вещество, летящее в ее сторону, — такое уже случалось, — но ее противницы не было здесь, и по пути на очередное занятие она тоже не встретилась. К полудню у Клер все болело от постоянного напряжения, но нормальный сердечный ритм восстановился, как и способность слышать и даже понимать, что говорят преподаватели. Правда, содержание большинства лекций было ей уже знакомо — она имела привычку прочитывать весь учебник в начале семестра, но всегда приятно, когда профессора сообщают подробности, которых нет в книгах. Даже лекции по предметам, которые она не особо любила, казались относительно интересными. На истории проводилось тестирование; она за пять минут ответила на все вопросы. Принимая у нее работу, профессор в знак одобрения поднял большой палец.

Было уже далеко за полдень, когда она вышла во внутренний двор, окруженный учебными зданиями. Толпа студентов заметно рассеялась, поскольку многие стремились поскорее отделаться от занятий, чтобы не пропустить ничего интересного из гораздо более важного расписания вечеринок. ТТУ уж точно не Гарвард; большинство студентов ставили своей целью худо-бедно продержаться здесь два года, а потом перевестись в какой-нибудь «настоящий» университет. Большинство жили под лозунгом: «Развлекайся, пока тошнить не начнет».

Зная то, что Клер теперь знала о Морганвилле, она, оглядываясь по сторонам, не могла избавиться от странного ощущения. Раньше она не задумывалась о том, насколько изолирован маленький мирок университета; можно поспорить, девяносто процентов студентов понятия не имеют, что творится в городе, и даже не особенно интересуются этим. ТТУ напоминал заповедник, а его студенты — представителей дикой фауны.

А иногда скот, подвергавшийся выбраковке.

Клер вздрогнула, оглянулась в поисках притаившихся где-нибудь моникеток и зашагала к дому. Идти было не так далеко, а к тому же путь пролегал по приятной, ухоженной территории, и даже под палящим солнцем от этой прогулки можно было получить некоторое удовольствие. Дальше начинался «деловой район» Морганвилля — который на самом деле таковым не являлся. Здесь все было устроено напоказ для студентов — кафе (она спрашивала себя, кому бедный глупый Оливер передал фартук Евы), и книжные магазины, и торговые центры модной одежды. Дома были выкрашены в спортивные цвета университета — зеленый и белый; в окнах, как правило, виднелись таблички с надписью «СТУДЕНТАМ СКИДКА».