Роковые поцелуи - Патриция Кемден

– Вам знакомо это? – спросил Ахилл, взяв малый терцаккорд. И вопросительно посмотрел на графиню: знает ли она, что означает эта особая последовательность звуков?

Она покачала головой, все еще поглощенная музыкой. Граф резко прервал игру.

– Вы знаете, что это значит?

– Значит? – эхом отозвалась она. Слабая улыбка тронула ее губы, и он представил эту улыбку на ее лице после долгого, медленного крещендо, завершившегося экстазом. – Пастораль? – спросила она. Нежный смех вырвался у нее из груди, как будто она хлебнула слишком много вина. – Только не говорите, что это скачущие нимфы.

– Это не нимфа, мадам графиня. Эти три ноты означают смертную женщину, ждущую прикосновения ее возлюбленного.

– А какие ноты изображают мужчину, месье граф?

Он взял большой терцаккорд, не спуская глаз с ее лица.

– Смертный мужчина. Удовлетворенный.

Элеонора опустила глаза и провела кончиком пальца по краю клавикордов.

– В музыке – как в жизни. Женщина ждет, мужчина удовлетворен. – Она выпрямилась. – Лучше уж нимфы, – сказала она и, погрузив пальцы в розовые лепестки, разбросала их по клавиатуре. – Они, по крайней мере, время от времени могут наслаждаться сами собою. Она присела перед ним в глубоком реверансе.

– Я чрезвычайно благодарна вам за урок музыки. Доброго вам вечера, месье граф.

Он кивнул, провожая ее взглядом до двери. Когда она была уже на пороге, он сыграл малый терцаккорд и вслед за ним – большой.

– Доброго вечера, мадам… – Дверь захлопнулась. – Нимфа…

Ахилл уставился на клавиатуру, не отнимая рук от клавишей, усыпанных розовыми лепестками. Она способна свести с ума. Отнюдь не скромная нимфа. Нет… Он улыбнулся. Ничего общего. Его пальцы взяли малый терцаккорд. Ты сама Артемида, не правда ли, моя графиня? Неуловимая богиня охоты – пока ей на пути не попался Орион-охотник. Берегитесь охоты, мадам Баттяни. В отличие от Ориона, я не проиграю.

«Еще один вечер за картами», – Элеонора подавила стон и, изобразив улыбку, вслед за тетушкой Женевьевой направилась через Зеленый салон. Столы уже были подготовлены к игре. Ее тетушка, вероятно, опьяненная последними выигрышами, решила, что не стоит тратить время на танцы, когда его можно провести с куда большей пользой.

– О, дорогая, – сказала Женевьева, внезапно остановившись и повернувшись к Элеоноре. – Как это ни прискорбно, но я должна представить тебя гостям, прибывшим вчера вечером. Она подвела Элеонору к группе из трех человек, стоявшей у дальнего стола и частично скрытой растущим в кадке апельсиновым деревом. С одним из них, любителем посплетничать, виконтом Виньи, она уже была знакома, и Женевьева представила ее остальным – маркизу и маркизе Рашан.

Маркиз оказался тем человеком, с кем Д'Ажене накануне вечером играл в карты и который назвал графа убийцей. Мужчина лет тридцати пяти. Его одежда была ему явно мала. Он сощурил глаза и окинул Элеонору взглядом, каким проголодавшийся смотрит на фаршированного фазана. Элеонора обменялась с ним банальными любезностями, он пожал плечами и извинился.

Его жена, Жоэлль, маркиза де Рашан, наградила ее вежливой, немного отсутствующей улыбкой.

– Как мило, мадам Дюпейре, – сказала она пожилой женщине. – Очень мило. Жаль, что мы сейчас не при дворе. Я знаю одного отчаянного месье, который готов отвалить кругленький кусок за такое приобретение, как мадам Баттяни. Даже несмотря на то, что она иностранка.

Женевьева почувствовала себя неловко.

– Кругленький? – переспросила она и виновато взглянула на Элеонору. Французские придворные и их жены прославились на всю Европу своей жадностью. Жизнь при Парижском дворе была настолько разорительной, что они научились извлекать выгоду буквально из всего. Сватовство, как слышала Элеонора, было одним из самых доходных занятий, как и оказание всякого рода услуг фаворитке короля.

– Кругленький, – повторила мадам де Рашан с отсутствующим видом, скользя взглядом по толпе за спиной у Женевьевы и Элеоноры. Виньи хихикнул, и Жоэлль метнула в него злобный взгляд.

Подошел слуга и отвел Женевьеву в сторону, чтобы что-то уладить с нею. Жоэлль проводила ее взглядом и зашипела на Виньи.

– Где Д'Ажене? Надеюсь, не удрал после вчерашней жалкой игры с моим мужем? Я не собираюсь тащиться из-за него еще три мили, даже если дело касается самого короля.

Виньи улыбнулся.

– Скорее, фаворитки короля. Она ведь до сих пор не простила Д'Ажене за то, что он отверг ее? – Под нетерпеливым взглядом мадам де Рашан он продолжил: – О нет, он не удрал, смею вас заверить, мадам. Но он вряд ли будет танцевать на столе, чтобы его можно было легко заметить. – С хитрой улыбкой виконт поклонился Элеоноре. – Простите меня за грубость, мадам Баттяни, но маркиза разыскивает свою… мм… пассию.

Жоэлль ударила Виньи веером.

– Графиня не ребенок, Виньи. – Она пристально посмотрела на Элеонору. – Мы с графом Д'Ажене были любовниками, мадам. Я приехала сюда, чтобы поговорить с ним о… об одном срочном деле.

Жизнь научила Элеонору скрывать свои чувства, поэтому шок от услышанного не нарушил ее внешнего спокойствия. Краем глаза она заметила, как на выразительном лице Виньи мелькнуло скептическое выражение, прежде чем оно приняло обычный вежливо-учтивый вид.

– Если в доме Рашанов ожидают наследника, – сказал Виньи, как можно безразличнее скользнув взглядов по тонкой талии маркизы, – то я, вероятно, должен заметить, что граф Д'Ажене покинул замок де Жемо – место вашей последней встречи – более семи месяцев назад.

– Наследник! Боже, что за глупость. – Маркиза передернула плечами и снова ударила Виньи веером по руке. – Не будьте ослом, Виньи. Я знаю, когда он покинул Жемо. Как по-вашему, почему я здесь, глупец?

– Чтобы возместить убытки мужа, я полагаю?

– Возместить? Зачем? Чтобы он опять все растратил? – спросила маркиза не очень убедительно. – Не сомневаюсь, что вы уже слышали о прошедшей ночи.

Виньи отвесил ей поклон.

– Удача улыбнулась месье Д'Ажене.

– Я бы сказала, она улыбается ему слишком часто. Хотя все может измениться. – Маркиза наклонилась к Элеоноре и сжала ей руку. – Так или иначе.

Элеонора вежливо улыбнулась. Маркиза, казалось, была разочарована. Она убрала руку.

– Так или иначе, – повторила она и оглядела собирающихся гостей. В порыве раздражения она извинилась и отошла.

Виньи послал Элеоноре сочувствующий взгляд.

– Мадам де Рашан слишком озабочена.

– Судя по тому, сколько тратит ее муж, ей есть о чем беспокоиться.

Старый сплетник смерил Элеонору оценивающим взглядом и понимающе улыбнулся.

– Возможно. Хотя говорят, что интересы Жоэлль… изменились.