Равенклифф (ЛП) - Гудман Кэрол

Его голос прозвучал у меня за спиной. Я крутанулась вокруг и увидела другую сцену из своего детства: мама стоит позади меня, расчёсывая мне волосы. Я почти могла ощутить, как расчёска ласково задевает мой скальп и вес руки мамы на моём плече…

А её взгляд прикован к моей спине, глаза затенены страхом.

— Она боялась, что ты превращаешься в монстра.

— Нет! — воскликнула я, повернувшись к голосу.

Калейдоскоп образов закружил вокруг меня: мама снимает с меня мерки для платья, наблюдает, как я тянусь за книгой к библиотечной полке, её глаза всегда омрачены страхом; взгляд, который я видела всё своё детство, но, который, как я предполагала, был вызван её собственными демонами.

— Ты была её демоном.

— Нет!

— Она ждала, желая понять, каким монстром ты станешь. Именно поэтому она сбежала от своих друзей и семьи, поэтому она спрятала себя в позоре. Зная, что ты станешь монстром, подобно демону, который испортил её.

— Нет! Всё было совсем не так. Она была влюблена…

— Откуда ты знаешь? Она тебе это рассказала, когда ты виделась с ней в Волшебной стране?

— Нет, — призналась я. — Но Рэйвен рассказал мне…

— Конечно, он не расскажет тебе, что один из его собственного вида напал на беззащитную девушку. Что ты тоже становишься монстром. Смотри.

Образы из моего детства испарились, оставив только меня настоящую. Но когда я внимательно посмотрела на своё отражение, мои крылья прорвались сквозь тиснение корсета и раскрылись у меня за спиной, и перья начали прорезаться из моей кожи, не только на огромных крыльях, но и из моих рук и лица — жёсткие, уродливые перья, из-за которых я стала выглядеть как бородатая леди или женщина-обезьяна с Борнео. Я отвернулась от зрелища, но образ преследовал меня, приумножившись в сотни раз.

"Это трюк, — сказала я самой себе, — иллюзия, созданная ван Друдом".

Но даже когда я произнесла эти слова самой себе, я понимала, что не изгнала образы, которые теперь буду видеть вечно. Я навсегда окажусь пойманной в ловушку этого "Павильона Смеха", коридора зеркал, такого же расколотого, как и мой разум.

"Вот оно". Я шагнула ближе к зеркалу, съёжившись от вида монстра в увеличенном масштабе в нём, и заколотила по стеклу кулаками.

Стекло задрожало, и я услышала неотчётливый позвякивающий звук… как у колоколов. Почему мой низкий звон не отбивал, если мне действительно угрожала опасность?

Однажды в подземелье Блитвуда мои колокола подвели меня. Они были заглушены "сумерками". Не подавлены ли они сейчас зеркалами? Не поэтому ли ван Друд заманил меня сюда — потому что мои колокола не работали в "Зале Зеркал"?

— И где же твоя сила теперь, колокольный ребёнок? — голос ван Друда издевался надо мной. — Неужели ты думала, что сможешь сохранить этот дар, в то время как ты становишься монстром? Неужели ты считала, что сила Меропы останется в теле проклятой расы, что уничтожила её?

— Меропа не была загублена Дарклингом, — воскликнула я. — Она любила Адерина и он спас её.

— Это то, что тебе твой возлюбленный Дарклинг рассказал? — ван Друд подавился от смеха. — Не хочешь увидеть, что произошло на самом деле?

Образ оперённого монстра исчез со стекла. Мгновение назад я была бы благодарна увидеть, как он пропадает, но когда я развернулась, посмотрев в одно за другим пустые зеркала, показалось странным ничего не видеть. Моё собственное отражение было стёрто со стекла. Словно я больше не существовала.

Затем зеркала начали вращаться, всё быстрее и быстрее, как "Человеческое Колесо Рулетки" — или как зоотроп14, который я однажды видела в патефоне-автомате, в колесе с образами внутри, которое начинает перемещать картинки, когда ты смотришь в него. Только теперь внутри него была я, и картинки заснеженного леса, которые начали всплывать, были не просто картинками. Я ощутила укус холодного снега, дующего сквозь эти лес, и услышала вой бродящих по нему волков.

Сумрачных волков.

Я совершенно точно знала, где находилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я уже дважды видела эту историю раньше — один раз в канделбеллуме — устройстве, что хранится в подземелье Блитвуда, и однажды в быстро вращавшейся чайной чашке, которую Рэйвен показал мне. Это была история, как образовался Орден Колоколов. В обеих историях семь дочерей колокольных дел мастера отправились через лес, чтобы доставить комплект из семи колоколов в замок принца. На них напали сумрачные волки, одержимые "сумерками" создания. Когда их телега опрокинулась, самая младшая сестра — Меропа — сплотила своих сестёр в воспроизведении трезвона на колоколах, чтобы удержать сумрачных волков на расстоянии. Они звонили в колокола всю ночь, одна за другой прекращая, когда исчерпывали свои силы, вплоть до того, что только одна Меропа била в свой одинокий колокол. Когда принц со своими рыцарями пришли к ним на спасение, Меропа исчезла, оставив после себя лишь наполненный кровью отпечаток в снегу.

Вот с этого места истории расходились.

Орден верил, что Меропа была насильно похищена Дарклингом — злым созданием, стоящим на стороне "сумерек" и всех монстров Волшебной страны. Но Рэйвен показал мне версию, в которой Меропа была влюблена в Дарклинга Адерина, который спас её и затем, вместе с созданиями Волшебной страны, помог в битве с "сумерками". Какую историю покажет мне ван Друд в "комнате смеха"?

Я с опаской наблюдала, как сумрачные волки преследовали дочерей колокольных дел мастера, и Меропа, зазвонившая в свой колокол, отогнала их прочь. Поразительно, история ван Друда вытекала из истории Рэйвена, когда создание с большими чёрными крыльями опустилось к ней и её лицо осветилось любовью. Адерин подобрал Меропу в свои руки и унёс её в небеса. Вместе они последовали за сёстрами и рыцарями назад к замку, которые отбивались от гнавшихся за ними тенями. Я в ужасе смотрела, как принц был атакован сумрачными воронами и поглощён ими — точно также как однажды, должно быть, был поглощен "сумерками" ван Друд и стал тем, кем он был сейчас. В этом была причина, почему он решил мне показать эту историю? Он показывал мне, как сам стал Мастером Теней, так чтобы я испытала жалость к нему… или даже спасла его?

— Тебя можно спасти? — громко спросила я.

Вращавшиеся картинки на мгновение завибрировали, подобно тем движущимся образам, что я видела в синематографе, когда они задёргались из-за того, что плёнка застряла в проекторе — или как я однажды видела, как сам ван Друд отрывисто задёргался. Тогда он был похож на сломанную машину. Неужели какая-то частичка его, что до сих пор была человеческой, боролась за то, чтобы вырваться на свободу?

Но затем картинки уж слишком гладко вновь задвигались. Принц был разорван на части тенями, вороны зарывались под его кожу и поедали его изнутри. Я прикусила щеку, чтобы не заплакать.

Создание, которое когда-то было принцем, повернулось ко мне, лицо вздулось от того, что сумрачные вороны двигались под его кожей, красные глаза ярко пылали, рот изрыгал дым. Я в ужасе наблюдала, как создание вскрыло свою собственную грудную клетку, чтобы извлечь корчившуюся ворону.

Я наклонилось, чтобы увернуться от полетевшего снаряда, и услышала глухой удар и крик боли у себя за спиной. Я обернулась, подумав, что кто-то присоединился ко мне в зале зеркал и пострадал, но крик исходил от существа в зеркалах. Адерин, Дарклинг, который спас Меропу, схватился за свою грудь, его глаза были широко раскрыты от боли.

"Нет!" — крик Меропы разорвал воздух, сотрясая зеркала, но не настолько, чтобы развеять образ Адерина, вырывающего сумрачную ворону из своей груди. Он вырвал её, но частичка мрака уже зарылась внутрь его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Где и оставалась до конца его дней, разрушая его и Меропу и их детей и возлагая проклятье на всех Дарклингов, — голос ван Друда теперь прозвучал очень близко.

Я могла ощутить его дыхание на своей коже.