Ключъ - Марк Алданов

XVII.

Швейцаръ у вeшалки перваго этажа радостно-почтительно привeтствовалъ Николая Петровича. Осанистый, дородный адвокатъ съ нетерпeнiемъ на нихъ поглядывалъ. Только повeсивъ шубу Яценко и убравъ въ стойку его калоши съ отскочившей вкось буквой "Я", швейцаръ обратился къ адвокату. Монументальный адвокатъ оставлялъ на чай щедрeе, чeмъ слeдователь, но швейцаръ дeлалъ поправку на огромную разницу въ ихъ средствахъ. Мелкiе служащiе суда отлично все знали, кто сколько зарабатываетъ и на какомъ кто счету.

Яценко неторопливо поднялся по лeстницe, ровно-любезно здороваясь со знакомыми. Въ ярко освeщенномъ зданiи суда было очень много людей. На площадкe второго этажа слeдователя задержали сослуживцы, выходившiе изъ гражданскаго отдeленiя. Пребыванiе въ судe, гдe всe его {90} очень уважали, было неизмeнно прiятно Николаю Петровичу. Онъ любилъ судъ, считалъ общiй тонъ его чрезвычайно порядочнымъ и джентльменскимъ, дорожилъ корпоративнымъ духомъ и возмущался нападками на судей, попадавшимися и въ передовой, и въ реакцiонной печати. Поговоривъ съ прiятелями, Николай Петровичъ поднялся въ прокурорскiй корридоръ, гдe находился его кабинетъ, и поздоровался со своимъ письмоводителемъ, Иваномъ Павловичемъ.

-- Владимiръ Ивановичъ звонилъ, что никакъ не можетъ нынче быть, просилъ его не ждать,-- сказалъ письмоводитель. Яценко кивнулъ головою. Владимiръ Ивановичъ былъ товарищъ прокурора, наблюдавшiй за дeломъ Фишера,-Николай Петровичъ предпочиталъ вести допросъ безъ свидeтелей. Онъ обычно обходился даже безъ письмоводителя и самъ отстукивалъ показанiя допрашиваемыхъ на пишущей машинe. Это было его нововведенiемъ, котораго письмоводитель не одобрялъ. Теперь Ивану Павловичу особенно хотeлось присутствовать при допросe.

-- Здeсь васъ этотъ ждетъ, Антиповъ,-- пренебрежительно сообщилъ письмоводитель.-- Если правду говорить, сыскное отдeленiе могло бы поручить розыскъ по такому дeлу чиновнику для порученiй: вeдь Антиповъ безъ всякаго образованiя человeкъ, простой надзиратель... Для научнаго розыска необходимы люди съ извeстной научной дисциплиной.

-- Онъ у нихъ, говорятъ, новое свeтило. Пожалуйста, позовите его.

Сыщикъ вошелъ съ веселой улыбочкой, окинулъ быстрымъ взглядомъ комнату и поклонился.

-- Честь имeю кланяться,-- сказалъ онъ. {91}

"Говорить: честь имeю кланяться, а такъ нагло-фамилiарно, точно "наше вамъ съ кисточкой", -- сразу раздраженно подумалъ Яценко.

-- Здравствуйте,-- сухо отвeтилъ онъ.-- Что скажете?

-- Презумпцiя остается прежняя: не иначе, какъ тотъ типъ Загряцкiй эту штучку сдeлалъ. Больше некому...

-- Есть новыя данныя?

-- Я такъ скажу, учитывая факты: дeвочекъ на этотъ разъ у Фишера не было, не вышелъ номеръ. Та баба, Дарья Петрова, прямо говоритъ: не было и не было. Когда бывали, то часамъ къ девяти прieзжали, и она всегда видeла: бабье любопытство, извeстное дeло,-- вставилъ игриво сыщикъ.-- А теперь, нeтъ, не видала. И другую прислугу въ домe я спрашивалъ, никто не видалъ.

-- Да вeдь, Дарья Петрова Загряцкаго тоже не видала, и думала, что Фишеръ ушелъ... Что же это доказываетъ? Она могла и не замeтить, какъ пришли женщины.

-- Насчетъ Фишера она, Ваше Превосходительство, потому такъ полагала, что ночью всегда можно незамeтно уйти; надо вeдь учитывать, что ночью люди простого положенiя спятъ. А вечеромъ за женщинами она всегда слeдила... Не было женщинъ! -- рeшительно сказалъ Антиповъ. -- И по комнатe видно, что не было. Не успeлъ, значитъ, онъ ихъ вызвать, какъ тотъ фруктъ его прихлопнулъ.

-- Онъ ихъ какъ вызывалъ? По телефону?

-- Должно быть, что по телефону... Никто какъ Загряцкiй убилъ, Ваше Превосходительство. И грабежа тутъ никакъ быть не могло. Я въ гостиницe и по ресторанамъ информировался: никогда Фишеръ денегъ при себe не держалъ, развe {92} сотню-другую. Онъ и въ гостиницe чеками платилъ.

-- Однако, писемъ госпожи Фишеръ вы у Загряцкаго не нашли. Слeдовательно, наглядныхъ доказательствъ ихъ связи нeтъ. А безъ этого мотивъ преступленiя непонятенъ.

-- Про мотивъ, Ваше Превосходительство, и безъ писемъ извeстно. У кого хотите въ ихъ кварталe спросите: жилъ онъ съ ней? Всякiй скажетъ: а то какъ же? понятное дeло, жилъ.. Онъ съ ней и въ Крымъ eздилъ... Это надо учитывать.

-- Дактилоскопическiе снимки съ бутылки готовы?

-- Обeщали въ сыскномъ къ шести приготовить, да вeрно надуютъ,-- съ внезапной злобой сказалъ Антиповъ.-- Я сейчасъ туда иду. Покорнeйше прошу Ваше Превосходительство, не отпускайте вы этого фрукта...

-- Я уже сказалъ вамъ, что арестъ будетъ зависeть отъ результатовъ допроса. Точно вы не знаете закона...

Антиповъ выслушалъ слова о законe съ унылымъ выраженiемъ на лицe, ясно говорившимъ: ни къ чему эти пустяки.

-- Вдругъ онъ докажетъ, что былъ въ моментъ преступленiя въ другомъ мeстe? Какъ же я его арестую?

-- Алиби! -- оживился Антиповъ.-- Не докажетъ, Ваше Превосходительство, Антиповъ вамъ говоритъ: не докажетъ. Я послeднiй дуракъ буду, если докажетъ...

-- А не докажетъ, такъ мы посмотримъ... Вы сейчасъ идете въ сыскное отдeленiе? Прошу васъ прямо оттуда вернуться сюда, навeрное нужно будетъ провeрить его показанiя. Иванъ Павловичъ, какъ только господинъ Антиповъ вернется, дайте мнe знать... {93}

-- Слушаю-съ.

Антиповъ удалился. Письмоводитель съ улыбкой глядeлъ ему вслeдъ.

-- Хорошiй они тоже народъ,-- сказалъ онъ. -- А вeдь Загряцкiй будетъ упираться, Николай Петровичъ?

-- Что?.. Да, вeроятно,-- отвeтилъ разсeянно Яценко.

-- Трудное положенiе,-- сказалъ письмоводитель, интересовавшiйся психологiей.-- Заграницей, я слышалъ, ихъ изморомъ берутъ: круглые сутки допрашиваютъ, напролетъ, пока не сознается. Сами смeняются, а ему спать не даютъ,

-- Не знаю, какъ заграницей, не думаю, чтобы это такъ было, хоть и я такiе разсказы слышалъ. У насъ во всякомъ случаe эти способы не допускаются -- и слава Богу.

-- Я потому говорю, что здeсь сложное и показательное психологическое явленiе: въ самомъ дeлe, какъ быть, если онъ упрется, не хочу показывать, усталъ, завтра приходите. Вeдь тогда слeдователь будетъ въ дуракахъ: не пытать же его... А между тeмъ, факты свидeтельствуютъ, преступники этого не говорятъ. Или расцeните, Николай Петровичъ, явленiе сходнаго порядка: военноплeнныхъ. Въ газетахъ мы постоянно читаемъ: плeнные показали то-то и то-то, гдe у нихъ какiя части стоятъ. Почему они показываютъ? Вeдь не измeнники же они и не ребята, и пытать ихъ тоже не пытаютъ.

-- Да, непонятная вещь,-- сказалъ со вздохомъ слeдователь.

-- Я думаю, психологическiй аффектъ,-- объяснилъ письмоводитель.-Очень показательны факты, наблюдаемые въ Америкe: тамъ слeдователь сидитъ наверху, а преступникъ внизу,-- и {94} долженъ смотрeть вверхъ. Это тоже оказываетъ психологическiй эффектъ.

-- Какой вздоръ! -- сказалъ Николай Петровичъ. Онъ не вeрилъ въ театральные прiемы, не вeрилъ ни въ высокое кресло, ни въ лампу, которую ставятъ такъ, что ярко освeщается лицо допрашиваемаго, а допрашивающiй остается въ тeни. Но разговоръ, поднятый письмоводителемъ, былъ непрiятенъ Николаю Петровичу. Яценко имeлъ большой опытъ въ своемъ дeлe и пользовался репутацiей превосходнаго слeдователя. Тeмъ не менeе никакой теорiи допроса обвиняемаго у него не было. Читая "Преступленiе и Наказанiе", онъ находилъ, что въ Порфирiи Петровичe все выдумано: и слeдствiе такъ, по домашнему, никогда не ведется, и слeдователя такого не могло быть, даже въ дореформенное время. Однако, самому Яценко случалось при допросахъ сбиваться на тонъ Порфирiя Петровича; онъ видeлъ въ этомъ лишь доказательство того, какъ прочно засeли книги великихъ писателей въ душe образованныхъ людей. Методъ же пристава слeдственныхъ дeлъ въ "Преступленiи и Наказанiи" Яценко считалъ совершенно неправильнымъ. У Николая Петровича въ ящикe письменнаго стола уже больше года лежала тетрадь съ начатой работой "Проблема гуманнаго допроса". Онъ предполагалъ прочесть на эту тему докладъ въ Юридическомъ Обществe, но все не могъ подвинуть работу,-- какъ ему казалось, по недостатку времени, на самомъ же дeлe потому, что никакого отвeта на проблему гуманнаго допроса у него не было. Законъ прямо запрещалъ слeдователю домогаться сознанiя обвиняемаго при помощи разныхъ ухищренiй. Однако долгiй опытъ говорилъ Николаю Петровичу, что въ громадномъ большинствe случаевъ, при запирательствe преступника, {95} слeдователь долженъ прибeгать къ ухищренiямъ. Жизнь научила Николая Петровича устраивать допрашиваемымъ ловушки; но признать ихъ гуманнымъ способомъ допроса ему не позволяла совeсть. Опытъ говорилъ ему также, что въ большинствe случаевъ, при нeкоторомъ умe и ловкости, для преступника гораздо выгоднeе упорное запирательство, чeмъ чистосердечное признанiе вины. Между тeмъ, по своей должности, Яценко вынужденъ былъ внушать преступникамъ обратное. Это, конечно, оправдывалось интересами правосудiя и общества, но Яценко въ такихъ случаяхъ всегда чувствовалъ себя непрiятно.

-- Записывать сами будете, Николай Петровичъ? -- спросилъ для вeрности письмоводитель, замeтивъ, что слeдователь пододвинулъ къ себe бумаги.-- Такъ я вамъ пока не нуженъ?