Ее собственные правила - Барбара Брэдфорд

Мередит подбежала к двери, щелкнула замком и на миг прислонилась к ней, стараясь унять дрожь во всем теле. Немного успокоившись, она подошла к столу, села и набрала номер Патси. Телефон звонил, звонил. Мередит уже собиралась повесить трубку, когда наконец услышала голос Патси:

– Алло?

– Патси, это я. У меня сейчас был Рид, и я ему сказала, что между нами все кончено. Он ушел… вернее сказать, убежал в дикой ярости.

– Вот и замечательно. Я имею в виду, замечательно, что ты с ним объяснилась. Конечно, он выскочил как пуля. Он ведь не привык, чтобы его бросали, да еще так бесцеремонно. Но это его проблема. Женщины его избаловали, и Рид уверился, что он – дар Божий и что при виде столь неотразимого мужчины любое существо женского пола начинает млеть от счастья.

– Да, ты права. А вообще-то он, как говорят феминистки, грязная мужская свинья. Выражение устаревшее, но верное. Я поняла это в его прошлый приезд в Нью-Йорк. Понимаешь, ему наплевать на мою работу, на мою жизнь. Он эгоист и никак не возьмет в толк, чего это я не бросаю все и не спешу поселиться с ним под одной крышей. Он сказал, что хочет на мне жениться.

– Рид сделал предложение?! Силы небесные! Значит, крепко ты его прихватила, дорогая моя. После развода с Тиной Лонгдон никому еще не удавалось его окрутить.

– Я тебя не очень понимаю.

– Видишь ли, он из тех мужчин, жизненное кредо которых: люби меня на моих условиях, дорогуша. Спасибо за все. Прощай. «Неуловимые парни» – так их называют. Я лично знакома с несколькими женщинами, сердце которых разбил Рид.

– Почему же ты мне об этом не говорила?

– Ну как не говорила, Мередит, я же тебя предупреждала. Сказала, что с ним не просто.

– Да, ты о чем-то таком упомянула: мол, знаем мы этих чайльд-гарольдов. Но я никогда на самом деле не понимала, что ты имеешь в виду.

– Понимаешь, эту роль он играет уже много лет. По сути это всего лишь поза. Но срабатывает безотказно. Не то чтобы он в ней сильно нуждался, женщины и так липли бы на него как мухи на мед: такой очаровашка.

– Да, правда. Но ты считаешь, женщины клюют именно на этот байронизм?

– Ну конечно. Будем смотреть правде в глаза. Многие клюют на томный взгляд, одухотворенное выражение лица, переменчивый нрав. Масса женщин увлекается этими пресловутыми чайльд-гарольдами – хотят им помочь, сделать их счастливыми. – Патси помолчала и спросила: – А тебя в нем разве не это привлекло?

– Нет, – быстро ответила Мередит. – Честно говоря, только в его последний приезд я заметила, что у него быстро меняется настроение и что он часто бывает мрачным. И меня это ужасно раздражало.

Патси расхохоталась.

– Да-а, кажется, ты не сильно огорчена, что дала ему пинка под зад!

Мередит тоже рассмеялась.

– Ни капельки. Вообще-то я не люблю обижать людей, но у меня не было выхода. Следовало поговорить с Ридом и покончить с этим раз и навсегда.

– Понятно.

– Я решила, что необходимо честно признаться Риду, причем немедленно. Лучше сразу выяснить все до конца, а не тянуть до последнего. Подобные проволочки ничего, кроме горечи, не приносят.

– Уж мне ли не знать! – воскликнула Патси. – Тони не мог пережить нашего развода несколько лет. И во всем, конечно, обвиняет меня. Слушай, приходи ко мне ужинать, а? Или давай куда-нибудь сходим, чтобы тебе не сидеть одной… – тихо добавила она.

– Спасибо, дорогая, но я хочу остаться в номере. Тут и поужинаю. Да и вещи надо упаковать. Ты заедешь завтра в шесть утра?

– Да. Ты уж извини, но чем раньше мы отправимся, тем лучше. Нам ехать четыре часа, ну, три с половиной, если дорога свободна. Пару часов пробудем в Кесвике, а оттуда двинемся в Райпон. Мы должны успеть переделать уйму дел за один день. Хотя в Райпоне можно и заночевать.

– Конечно. Патси…

– Что?

– Как ты считаешь, я не слишком ранила его чувства?

– Очень может быть. Ты недооцениваешь свое влияние на него.

– Я, наверное, всего лишь задела его мужскую гордость, вот и все.

– Разумеется, но дело не только в этом. Понимаешь, я уверена, что Рид, наш блистательный плейбой, довольно сильно в тебя влюблен. Я всегда так думала. Ну да ладно, в кои-то веки нашла коса на камень, и он получил свое Ватерлоо.

7

Мередит никак не удавалось уснуть. Она долго ворочалась, потом, отчаявшись, встала с кровати. Накинув теплый шерстяной халат, прошла в гостиную и села на диван. Мысли одна за другой беспорядочно проносились в голове.

Мередит не задернула тяжелые бархатные портьеры на окне, и теперь сквозь тонкие кружевные занавески светила луна, отчего вся комната была залита серебряным сиянием.

Откинувшись на шелковые подушки, Мередит думала о Риде. Как плохо они расстались и какой же дурочкой она была, что вообще с ним связалась. Сорок четыре года, пора бы уж лучше разбираться в людях.

Ей так не везет с мужчинами. Всегда не везло.

Нет, неправда.

Однажды ей повезло. Но только однажды. Он словно был создан для нее. Но он умер. Умер совсем молодым. Какая безвременная смерть… все это говорили. И это чистая правда.

Умереть в тридцать шесть лет, что за ужасная насмешка судьбы!

Тысячу раз Мередит задавала себе этот вопрос. Пыталась отыскать хоть какой-то смысл в этой кошмарной неожиданной смерти. Но ответа не находила. Не было никакого смысла. Никакого.

Ей осталась лишь зияющая пустота.

Нет, конечно, у нее была Кэт, ее малышка, и Амелия, бедняжка Амелия… Они разделили горечь утраты. Как они оплакивали его… бесконечно… Мередит и Амелия. Его женщины. Женщины, любившие его.

«Я всегда буду его оплакивать, – подумала Мередит, и старая знакомая боль сжала сердце. – О, Джек, зачем ты меня покинул?» Сколько раз она безмолвно выкрикивала этот вопрос? И ни разу за все эти двадцать два года не получила ответа. И не получит.

А еще Мередит часто размышляла, встретит ли она когда-нибудь такого мужчину, как Джек. Теперь она уже поняла, что вряд ли: таких, как он, очень мало. И они всегда уже принадлежат кому-то. Джек женился очень рано, в двадцать два года. Женился на своей первой любви. На Амелии. А она в один кошмарный день упала с лошади. Ей было двадцать пять, и она была беременна. Она потеряла ребенка и на всю жизнь осталась калекой, прикованной к инвалидному креслу. Но Джек любил ее, он всегда любил и берег Амелию, и она навсегда останется его женой. Так он сказал Мередит, и она его поняла. Она сама любила Амелию, а Амелия любила Мередит и Джека, и Кэт она тоже любила. Амелия сама молча благословила их любовь, она была полна доброты и преданности. Джек.

Светловолосый, голубоглазый, загорелый. Такой живой, веселый, энергичный. Полный добродушного юмора, сыплющий забавными историями, всегда улыбающийся. Неудивительно, что она влюбилась в него с первого взгляда в тот самый день, когда увидела. Coup de foudre.