Моралите - Барри Ансуорт

Я рассказал про это остальным, когда мы вновь собрались в сарае. Уже смеркалось. Мы, как и раньше, сели у огня, но он еле горел, так как теперь нам приходилось беречь оставшийся хворост. Ведь купить его нам было не на что — мы потратили почти все оставшиеся монеты, уплатив за еще одну ночь в сарае.

Как новичка в труппе и самого незначащего меня первого спросили, что мне удалось узнать. Начал я с того, что, как мне думалось, было теперь известно всем нам, а важные подробности приберег к концу. Мальчику, Томасу Уэллсу, сровнялось двенадцать лет, но он был маленьким для своего возраста и редко улыбался, потому что его часто избивал пьяница, с которым сожительствовала его мать. Родной его отец не то скончался, не то сбежал.

— Отец ушел в одно прекрасное утро, — сказал Прыгун. Он сидел, поджав ноги, но легким поворотом торса и дернув плечом, сначала одним, потом другим, он преобразился в мужчину, шагающего свободно и радостно. Однако на лице у него не было улыбки. — Отправился воевать, — сказал он. — Они говорили то же и про моего отца, но я этому никогда не верил.

— Они бедны, — сказал Стивен. — Он кабальный лорда де Гиза. У него есть пахотное поле, акра в три, не больше.

— Деньги на эль он находит, — сказал Мартин. — И был пьян в тот день, когда мальчика убили. Пьян и буянил. Под конец кабатчик перестал ему наливать.

— И мы это сыграем? — Глаза Прыгуна стали совсем круглыми. — А что, если и он придет посмотреть?

— Дьявол его побери, мы это сыграем! — сказал Стивен. — Если он ввяжется в ссору со мной, то пожалеет.

— Он притворяется, будто не пьян, чтобы кабатчик налил ему еще эля. Он собирает все силы. — Соломинка выпрямился, еле удерживаясь на ногах, и голова у него затряслась от усилий выглядеть трезвым. Потом он задрожал, и это была настоящая дрожь. В сарае было холодно. Но я понял, что Соломинку обуял страх.

— Кабатчик ждет, — сказал Мартин. — Тот не выдерживает, ноги его больше не держат. — Он по очереди сыграл обоих — сверлящий взгляд кабатчика, то, как пьяница повалился, и было это очень смешно.

— Они продали свою корову, — сказал я, когда смех стих. — Куда уж беднее, если они продали телку зимой. Сено у них сопрело от дождей, и кормить ее до новой травы было нечем. Вот какие деньги нес мальчик. Наверное, они ее продали не в городе.

— В шести милях отсюда, — сказал Тобиас, — в деревне под названием Апплтон у края вересков. Мужчина и женщина остались там в харчевне и напились. Вернее, пил он, а она сидела с ним. Деньги, сколько сумела, она отдала мальчику на хранение и отослала его с ними домой.

— Но до дома он не добрался, — сказал Мартин. — После полудня его видел милях в трех на дороге человек, собиравший хворост на опушке леса.

— Нашли его в полумиле от города, — сказал Стивен, — где дорога проходит ниже выгона. Я сходил туда. Дорога там узкая, с одной стороны совсем рядом лес, а с другой вверх до выгона тянется вереск. Дом, где жила женщина, стоит на краю выгона, ближе к городу.

— Она жила там со своим отцом, он ткач, — сказал Соломинка. — Почему не схватили и его, если деньги нашлись там?

Ответа не знал никто.

— Ее видел духовник лорда, — сказал я. — Бенедиктинец. — Я умолк, вкушая удовольствие, которое испытывает человек, собираясь сообщить что-то очень важное. Я был возбужден, как и все мы. Возбужден и испуган. Все эти события уже произошли. А теперь через наши слова мы заставляли их происходить заново, как позднее их повторят наши тела. — Он видел девушку на выгоне в тот вечер. Неподалеку от дороги, в том месте, где нашли мальчика.

— Что она там делала? — сказал Стивен. — Поджидала Томаса Уэллса? Может, она заметила его издалека? Там ведь дорога идет вверх и хорошо видна.

— Почему она поджидала Томаса Уэллса? — сказал я.

— В таком случае Монах тоже его увидел бы, — сказал Мартин. На его лице вновь появилось светлое отрешенное выражение, с каким он в первый раз поведал нам о своем замысле. — Как будто последним видел Томаса Уэллса живым человек, собиравший хворост, а это милях в трех от места, где его нашли.

— Вот почему Монах пошел к ней в дом, — сказала Маргарет, заговорив в первый раз. — Он видел ее возле того места, а когда мальчика нашли, вспомнил, что видел ее, пошел туда, в дом, и нашел там деньги.

Оглядываясь в уме на прошлое, всегда трудно установить, когда именно все изменилось, когда поток потемнел или посветлел, когда слова или взгляды стали другими. Мне кажется, тень упала, пока говорила Маргарет. Помнится, я как будто заметил, что свет чуть побагровел, будто последние скудные отблески нашего угасающего огня расплылись вокруг нас, и мы сидели там в этом свете, пока снаружи сгущался мрак, и были мы теми же самыми людьми и все же другими. Вот тогда мы поняли, что дело не было таким простым, как мы думали сначала. Три касавшихся Монаха события — увидел женщину, узнал о смерти мальчика, нашел деньги — хотя, на первый взгляд, объясняли все, на самом деле порождали больше вопросов, чем разрешали их.

— Может, ее там видели и другие, — медленно сказал Мартин. — Да и в любом случае это же общинная земля, привести ее туда могли многие причины, и Монах не мог этого не знать.

— А почему Монах оказался там? На дороге? — сказал Тобиас.

Наступила тишина, затем Соломинка сглотнул, засмеялся, и в сарае звуки эти показались очень громкими. Он всегда поддавался настроениям больше любого из нас и всегда отзывался и колебался, будто флюгер, вертясь туда и сюда.

— Он мог идти куда-то по поручению Лорда, — сказал я.

Я постарался представить себе лицо Монаха, которого никогда не видел, придать ему весомость, но возникли другие лица: лицо Мартина, озаренное его замыслом, грязное лицо дурачка, когда он называл пропавших детей, презрительное, в шрамах, лицо рыцаря, едущего под своим балдахином. Монах, хотя выполнял поручение Лорда, нашел время заметить, а потом и вспомнить девушку, которую видел на выгоне всего несколько мгновений…

— А как был убит Томас Уэллс?

Вопрос, казалось, сам раздался среди нас, и не сразу стало ясно, кто его задал. Но это был Тобиас, рассудительный, чинящий поломки.

— Какой была его смерть? — сказал он теперь с нотой нетерпения в голосе.

— Мы пока не… — начал Мартин.

— Его задушили, — сказала Маргарет. — Томас Уэллс был задушен.

Мы поглядели на нее, как она сидела там, раздвинув крепкие ноги под ветхой коричневой юбкой. Она причесала свои светлые волосы и перевязала их обрывком красной ленты.

— Откуда ты знаешь? — сказал Стивен, потому что имел право допросить ее первым.

— Я нашла этого человека, Флинта, — сказала она, выставив на него подбородок. В ее движениях часто чудился вызов. — Того, кто наткнулся на труп мальчика. Он вдовец и человек вроде бы добрый. Живет один.

Некоторое время мы все молчали. Никто не осведомился, каким способом она сумела выведать у Флинта эти сведения. Затем кто-то — думаю, снова Стивен — спросил, не веревкой ли, а она сказала, нет, жизнь у него отняли голыми руками.

— Флинт увидел синяки от больших пальцев, — сказала она. — Язык мальчика торчал наружу. А вообще он лежал на спине, сбоку от дороги, за колеями.

— Мальчик двенадцати лет, — сказал Мартин. — Он бы отбивался, спасая жизнь. Сильная, должно быть, женщина.

— Может, она выскочила на него из засады? — сказал Прыгун и оглядел сарай, будто здесь было то самое место.

Стивен покачал головой:

— Около дороги спрятаться негде. Лес в пятидесяти ярдах и ниже.

— Может, она заманила его под деревья?

— С какой стати он пошел бы с ней? — сказал Тобиас. — А если бы пошел, и она убила его там, так зачем ей было тащить его назад к дороге?

Никто не нашел ответа, и вновь наступило молчание. Затем Мартин поднял голову и чуть встряхнулся, словно отгоняя какое-то видение.

— Такова, значит, история, насколько она известна нам. Мужчина и женщина идут с мальчиком в деревню Апплтон, и там они продают свою телку. Мужчина начинает пить. Мать отдает деньги, скажем, в кошеле, мальчику и велит ему идти с ними прямо домой и ни с кем по дороге не разговаривать. Мальчик уходит, но до дома не добирается. На дороге, милях в трех от города, его видит мужчина, собирающий хворост. Женщину видят на выгоне вблизи от места, где нашли мальчика. Видел ее духовник Лорда, который выполнял поручение Лорда. И больше ее никто не видел. Это было после полудня, незадолго до сумерек. Однако этот человек, Флинт, находит мальчика только рано на следующее утро. Его задушили, и кошеля при нем не было.

Он умолк и посмотрел на Маргарет.

— А что Флинт делал там? — спросил он.

— Ехал в загон к своим овцам, — сказала она. — Положил мальчика на своего мула и привез его в город.

— Позднее утром Монах узнаёт об убийстве. Он отправляется в дом, где живет девушка, захватив с собой в свидетели слугу Лорда, так, во всяком случае, я думаю. Он находит кошель. Девушку уводят в тюрьму. В этот день и на следующий ее судят в суде шерифа, а это тот же суд Лорда, и приговаривают к виселице. Она приговорена, но еще не повешена.