Охотники за луной. Противостояние - Екатерина Азарова

— Но я не готова, — возмутилась я. — Поймите, господин Сефер, я не люблю вас. Скажу больше, я вас ненавижу и тому есть основания, которые я не буду озвучивать. Только представьте, в какую глубокую бездну я превращу вашу жизнь, если вы все же будете настаивать на браке. Поверьте, я вполне способна на это. Так что, найдите способ и освободите меня от навязанного брака и мы останемся добрыми друзьями. Ну, или вроде того, — поправилась я, отчетливо понимая, что начинаю нести полный бред, но решила привести последний довод, хотя сердце что-то отчаянно начало царапать. — Брак… это навсегда. А если учесть наше отношение друг к другу…

— Ненависть… — наконец сказал он. — Интересно, когда это я успел вызвать подобное чувство.

— Господин Сефер, — с укором взглянула на него.

— Понятно. Нежеланный брак, в то время, как в сердце царит другой, — усмехнулся Сефер. — Я не виню вас и… подумаю.

— Спасибо, — выдохнула я.

Сефер улыбнулся, став внезапно каким-то… нормальным, но тут до моего уха донеслось лошадиное ржание. Конюшня, поняла я, и злость на Сефера, с которым я только что относительно нормально разговаривала, поднялась изнутри с новой силой. Интересно, моя лошадь все еще у него?

— А мы посмотрим и лошадей? — спросила я.

— Если хотите, — пожал плечами Сефер, а я уже прибавила шага, зная, кого увижу в одном из денников.

Моя красавица Гроза стояла и недовольно косилась на нас черным глазом и нервно прядала ушами. Она узнала меня, сомнений не было, но как она частенько делала, сейчас показывала свою обиду и недовольство, отказываясь даже смотреть. По большому счету, мне было это на руку, ибо нельзя было показать, что мы знакомы. Так что, снова изображая дуру, я проворковала:

— Какая красивая лошадка. А как ее зовут?

— Она попала мне в руки случайно, — пояснил Марк. — Имени ее я не знал, но у нее такой настырный и непокорный характер, что я зову ее Стихия.

— Подходит, — пробормотала я, не отводя взгляда от лошади, что уже устала обижаться и теперь только и ждала ласкового слова от меня или взятки в виде яблока или кусочка сахара, чтобы показать свою благосклонность.

— А вы катаетесь на ней? — продолжала глупо улыбаться я.

— Нет, — Сефер пристально на меня посмотрел. — У нее недостаточно сильная спина для моего веса. Это лошадь для девушки, но никак не для мужчины. И как я уже говорил, у нее весьма вредный характер.

— Понятно, — протянула я, в последний раз взглянула на Грозу, которая явно не понимала, что происходит, развернулась и пошла к выходу, судорожно пытаясь понять, удастся или нет одна моя задумка. — Думаю, нам стоит вернуться в дом.

— Судя по всему, вы подружились, — довольно сказал Валар, когда мы вернулись и присоединились в Валару и Алену, которые успели переместиться к камину. — И Марк пребывает в хорошем расположении духа. Леди Элера, вы невероятны.

Насчет хорошего настроения сына он немного переборщил, просто Север чуть утих в своей злости.

— У вас красивый сад, — улыбнулась я, — и просто потрясающие лошади, особенно одна. Если не ошибаюсь, ее зовут Стихия. Сложно остаться равнодушной к такой красоте, так что хорошее настроение возвращается моментально.

— Не принижайте свои достоинства, — упрямо сказал Сефер — старший. — Надо обладать необыкновенным даром, чтобы мой сын так довольно улыбался.

— Вы смущаете меня, — потупилась я.

— Элера, я думаю, что нам пора возвращаться домой, — сказал Ален и взглядом приказал угомониться.

Как бы ни так!

— Жаль, что в наших конюшнях нет подобного чуда, — с сожалением качнула головой.

— Теперь есть, — улыбнулся Сефер — старший. — Эту лошадь доставят к вам ближе к вечеру.

— Вы так добры, — просияла я, а затем для виду смутилась и вздохнула. — Но, наверное, я должна отказаться. Это слишком щедрый дар, а я…

— Леди Элера, — Валар взял меня за руку и поцеловал. — Это такой пустяк для меня, а учитывая, что скоро мы породнимся…

— Это не твоя лошадь, чтобы ты ей распоряжался, — ледяным тоном заметил Марк, мрачнея на глазах.

— И не твоя, — парировал его отец. — Она досталась тебе случайно, а раз твоей невесте она приглянулась, то значит, она получит желаемое. Слово Сефера.

— Спасибо, — кротко сказала я, пряча взгляд, который, несомненно, пылал от чувства небольшого, но торжества.

И даже то, что Марк снова предпочел выйти «подышать свежим воздухом», чтобы не наговорить лишнего, не смогло убрать довольную улыбку с моего лица. Я все верну, что он у меня забрал. Гроза — прекрасное начало.

Мы попрощались с Сеферами очень тепло. Даже Марк взял себя в руки, несмотря на все недовольство ситуацией. Но чему я особенно радовалось, что перестала реагировать на него, как кошка на кота во время брачного периода. Нет, он конечно волновал и весьма сильно, но я могла оставаться спокойной, когда он касался моей руки, и желания язвить ему не было. Да и зачем? Наоборот, я старалась не вызывать его недовольства, чтобы он не передумал и принял нужное мне решение и разорвал помолвку самостоятельно. Валар, в твердой уверенности, что его планам больше ничего не мешает, потому как сын и его невеста притихли и больше не показывают зубы, просто лучился добродушием и наслаждался ситуацией. А вот Ален частенько хмурился, пристально разглядывая меня. Что тоже было понятно. Брат прекрасно знал мой характер и пытался понять, что я задумала, но я делала все, чтобы успокоить его подозрительность.

Но строить предположения он не стал, и когда мы оказались в экипаже, прямо спросил меня об этом. На что получил в ответ невинный взгляд, кроткий взмах ресницами и заверения, что я покорилась его воле. Его это не убедило, Ален покачал головой, но когда протянул руку, чтобы залезть мне в голову, я обиженно шмыгнула носом, заявив, что его недоверие меня обижает, и он совсем меня не любит, раз пытается унизить, когда я покорно выполняю его распоряжения. А хорошее настроение у меня оттого, что мне вернут мою любимицу, по которой я очень соскучилась. Да и вообще, оглашения о свадьбе еще не было, так что я не оставляю надежду, что брат передумает. В глазах Алена промелькнула боль и злость, одновременно, но руку он убрал, окинув меня внимательным взглядом.

Так что домой мы вернулись в состоянии небольшого напряжения. Ален попросил пройти за ним в кабинет, и как только за мной закрылась дверь, развернулся на кресле, сложил руки на груди и потребовал ответов.

— Не верю тебе ни на мгновение, — заявил он.

— А жаль, — улыбнулась я.

— Лер, я не хочу сюрпризов, — медленно произнес брат.

— Никаких сюрпризов, — пообещала я.

— Поклянись, что выйдешь за Сефера.

— Хорошо, — качнула я головой, стараясь оставаться спокойной. — Но что, если он сам разорвет помолвку? Ты выполнишь условия договора, который сам же составил?

— Тогда можешь считать себя свободной, — прищурился брат. — Но я уверен, он не сделает этого.

— Не забывай о данном слове, — сказала я. — И тогда я выполню свое. А теперь, когда мы выяснили все и пришли к согласию, я могу поехать к Брайсу? Хочу знать, как идет подготовка, заодно передам Тиму кристаллы, которые ты обещал подготовить, если помнишь.

— Я их подготовил, — поморщился брат и вскинул голову, прищурившись. — Надеюсь, ты не забыла, что не участвуешь?

— Помню отчетливо, но это просто дружеский визит. Или ты решил меня лишить и друзей, как забрал свободу и право выбирать образ жизни и мужа, все то, что пообещал несколько лет назад?

— Ты совсем не услышала меня, — поморщился брат. — Тебе опасно сейчас находиться радом с ним.

— Он не тронет меня, поверь, — заверила брата.

— Ладно, — немного помедлив, произнес Ален. — Ты можешь отправиться к ним завтра, так, чтобы вернуться засветло. И никаких ночевок там более. И, Лер, это последняя твоя поездка, так что используй мою доброту и… попрощайся с ними всеми.

— Спасибо, — поблагодарила брата, окончательно понимая, почему он согласился на мою просьбу, и вышла из комнаты.

Завтра, так завтра. Этого можно было ожидать, вот только как отреагируют мои друзья на то, что я… приеду прощаться…

Все, не буду об этом пока думать. А сделаю то, чем стоило заняться давно. Пороюсь в маминых сундуках и поищу себе костюм для маскарада. Хотя Валар Сефер ненавязчиво намекнул, что хотел видеть меня в наряде моей богини, я не собиралась выполнять его пожелание. Уверена, Селена не обидится, но у меня слишком пылает душа от злости и раздражения, чтобы осмелиться примерить облик той, кто отличалась смирением и нежностью.

Я поднялась наверх, попросила Ренарда отпереть дверь в комнату, куда не заходила почти шесть лет, с тех пор, как я приказала убрать все вещи родителей, ибо было слишком больно смотреть на них, и вошла внутрь.