В собачьей шкуре - Диана Джонс

Его наполнило огромное зеленое чувство потери. Где-то там, невидимая, должна быть его потерянная Спутница. Она, должно быть, слишком далеко, чтобы услышать его. И все же он запрокинул голову и начал выть. Выть. И выть.

— Кто-нибудь, заставьте эту тварь замолчать, — сказала Даффи.

Бэзил вышел во двор и изо всех сил ударил Сириуса по морде. Было больно, а звук удара, отдаваясь внутри головы, чуть не оглушил Сириуса. Он со стоном опустил морду на лапы.

— А теперь заткнись! — сказал Бэзил.

Когда дверь дома закрылась, чувство потери снова ошеломило Сириуса. Он посмотрел вверх и увидел звезды, по-прежнему недостижимые. Вой снова вырвался из груди, Сириус не мог заставить себя замолчать. Он выл и выл.

— Сейчас я все сделаю, — сказал Робин. Он вышел, отвязал Сириуса и привел его в дом. Внутри все было маленькое и желтое, и Сириусу стало лучше.

— Ему было тоскливо, — объяснил Робин Даффи.

— Вы так балуете это существо — неудивительно, что оно считает, что весь дом принадлежит ему, — сказала Даффи.

Сириус не мог окончательно успокоиться до тех пор, пока не вернулась Кэтлин. И с тех пор, стоило ему увидеть звезды, на него нападала тоска. Однажды вечером люди, похоже, попытались сами изобразить что-то похожее на звезды. Что-то стучало, гремело и вспыхивало, и в небо взлетали огни в форме звезд. Кэтлин поскорее забрала Сириуса в дом. Она казалась такой взволнованной, что Сириус подумал, что пришли ирландцы с ружьями, чтобы забрать Кэтлин домой. Он не хотел выпускать ее из виду.

— Нет, тебе придется остаться дома. Сегодня Ночь Гая Фокса, — сказала Кэтлин. — Тебе она все равно не понравится.

Она была неправа. Сириус был заворожен. Он как будто снова оказался дома. Он жадно смотрел в окно, сидя на кровати Кэтлин и положив лапы на подоконник. Кошки не могли его понять. Они все забились в сушильный шкаф и отказывались выходить, пока не настала полночь. Из их ворчания Сириус узнал, что люди каждый год зажигают эти чудесные огни на один вечер. Чтобы еще раз их увидеть, ему придется ждать дольше, чем он успел прожить. Под конец в небо взлетела большая зеленая ракета, взорвалась высоко над домами, распустилась в небе, словно яркое парящее дерево, и исчезла.

Эта ракета Сириуса заворожила и в то же время встревожила. На следующий день, лежа во дворе в полосе солнечного света, он думал о ней. Зеленый огонь напомнил ему об огромном зеленом чем-то внутри него. Оно висело, парило за теплыми глупыми собачьими мыслями, и Сириус начал бояться, что, если он не попытается понять это зеленое нечто и сделать его частью себя, оно исчезнет в пустоте, как та ракета. Но сколько Сириус ни пытался, он не мог заставить свой собачий мозг осознать эту зеленую штуку, как не мог заставить свою собачью пасть произносить слова. Зеленое нечто исчезло из поля зрения, и он почувствовал, что засыпает.

— Ваша Светимость, — сказал кто-то, — прошу прощения, что не нашел времени поговорить с вами раньше. У меня было очень много дел.

Ваша Светимость? Что это значит? К Сириусу очень давно не обращались с таким уважением. В голове у него снова вспыхнули и беспорядочно замерцали зеленые огни, которые он считал позабытыми, такие огромные, яркие и ясные, что он мог только неподвижно лежать под лучами солнца в каком-то изумрудном оцепенении.

— Я ведь не перепутал вас с какой-то другой собакой? — сказал голос.

Сириус немного справился с потрясением и открыл глаза, пустые и зеленые в солнечном свете, пытаясь разглядеть говорящего.

— Нет, я ничего не перепутал, — сказал голос.

— Я вас не вижу, — сказал Сириус, хмурясь в солнечный свет. — Кто вы?

Голос слегка усмехнулся — яростно и весело.

— Вы меня видите. Вы что, совсем ничего не помните?

Именно этот яростный и веселый звук пробудил в Сириусе воспоминания. Он с изумлением обнаружил, что это собачьи воспоминания. Но они были так перемешаны с огромными зелеными воспоминаниями, что Сириус изумился.

— Вы уже говорили со мной однажды, — медленно сказал он, — когда я тонул в реке. И, кажется, вы мне помогли. Благодарю вас.

Он был уверен, что это не все. Озадаченный, он поискал в огромных зеленых пространствах, которые, казалось, расширялись и пульсировали у него в голове. Там порхало множество странных ярких существ, но ни у одного из них не было именно этого яростного веселого голоса. Должно быть, с обладателем этого голоса он был знаком только шапочно, если вообще знаком.

— Ваш голос похож на голоса звезд, — сказал он неуверенно.

Теплый голос обрадовался:

— Так вы все-таки помните! Слава Богу! Посмотрите на меня. Это может помочь.

Все еще озадаченный, Сириус посмотрел туда, откуда доносился голос — вдоль падавших на него солнечных лучей, прямо в пылающее бело-желтое сердце солнца. Ослепительный свет зашевелился, потек, уплотнился и обернулся живым существом. Обликом это существо напоминало человека. Но оно светилось, и вокруг голосы у него, словно густая грива волос, развевалось пылающее бело-желтое пламя. Самым удивительным было то, что Сириус не мог сказать, то ли это существо крохотное и находится совсем рядом, то ли оно огромное, но очень далекое. То ли оно стояло на ограде, то ли в самом сердце солнца.

— Ваша Светимость, — сказал Сириус, — простите. Я был очень глуп. Вы Обитатель нашей звезды?

— Да, — сказало сияющее существо. — Я Солнце.

Оно стояло и весело пылало, посылая Сириусу яркие лучи, такое ясное и уверенное в своих силах, что у Сириуса заболела душа. Он знал, что когда-то тоже был таким. А теперь он всего лишь одно из созданий в системе этой звезды. Это напомнило ему о его долге. Он встал, с веревкой на шее, и поклонился, как положено кланяться Солнцу — опуская передние лапы, пока его мохнатые предплечья не опустились на землю.

Солнце, казалось, смутился, неловко замерцал и сделал отрицательный жест.

— Не нужно кланяться, Ваша Светимость. Я всего лишь звезда небольшой светимости. Я вас узнал, потому что когда-то был вашим подчиненным.

— Я знаю. — Сириус поднялся и сел. Он вспомнил Солнце, понял, где находится, и тоже смутился — настолько, насколько ему позволяли его туманные воспоминания. Солнце был его ближайшим соседом. Им следовало бы лучше знать друг друга. Но Сириус вспомнил, что Солнце был известен яростной независимостью и резко отвергал любое вмешательство в свою систему.

— Я нахожусь на Земле, да? — спросил Сириус. — Я помню, я ей восхищался, потому что она такая зеленая. Простите, что я вас не узнал. Честно говоря, я… ну, кажется, я больше не могу думать, как звезда.

Солнце залил его ободряющим теплом.