Скандал из жизни знаменитости - Ли Майклс

Чейз обернулся.

– Целую Аманду. – Похоже, у него возникли проблемы с дыханием.

Аманда слегка шевельнулась, протестуя, и попыталась отпихнуть его. Объятия Чейза стали только крепче.

– О, – отозвался Ники. – А зачем?

– Она мне нравится, вот я и решил ее поцеловать. А что делаешь ты, Ники?

Малыш переминался с ноги на ногу.

– Мне нужно водички.

– Тебя нужно отшлепать, – едва слышно вздохнул Чейз. Он не спеша высвободил Аманду и отправился снова укладывать сына.

Она как раз меняла компакт-диск, не дождавшись окончания концерта, когда Чейз бесшумно подошел к ней и опустил ладони ей на плечи.

– Аманда…

Она подпрыгнула.

– Я не слышала, как ты вернулся.

– Извини. – Он убрал руки. – Не хотел напугать тебя. Хочешь еще бокал вина?

– Разве что чуточку.

К тому времени когда он вернулся в гостиную с вином, Аманда свернулась калачиком в кресле. Кажется, он слегка приподнял брови, но промолчал.

– Ты ведь не стал его наказывать, нет? – спросила она.

– Нет, конечно. С какой стати… Ах да, я же сам сказал, верно?

– Сказал.

– Ну, он же не нарочно. У малышей есть какое-то шестое чувство. В самый неподходящий момент они всегда тут как тут.

Аманда невольно улыбнулась.

– По крайней мере его, кажется, удовлетворило твое объяснение.

– У этого объяснения есть еще одно преимущество: это правда, – произнес он абсолютно спокойно.

Закусив губу, Аманда опустила глаза на свой бокал. Чейз сказал лишь, что она ему нравится. Вне всякого сомнения, ему нравилось множество женщин, да и целовал он наверняка многих из них. Ники, во всяком случае, не потрясло такое зрелище – женщина в объятиях его папы.

Не позволяй своему воображению разыграться, Аманда, предупредила она себя. Тот факт, что сама она едва не растаяла струйкой дыма в объятиях Чейза, вовсе не означает, что и он испытывал нечто похожее.

Он опустился на самый дальний от ее кресла конец тахты, повернувшись так, чтобы видеть ее. Потом попытался вытянуть ноги, но неловко заерзал, наткнувшись на сундук.

– Да клади ноги прямо на сундук, – предложила Аманда.

– Это же антикварная вещь.

– Я бы так не сказала. К тому же он очень прочный, иначе его бы здесь просто не было.

Чейз понимающе кивнул.

– Ну да, конечно, у тебя же здесь постоянно дети. – Скрестив ноги на крышке сундука, откинувшись на спинку тахты, он выглядел таким умиротворенным и расслабленным, словно отдыхал в гамаке на лужайке у дома. – Ты всегда думаешь о детях, подбирая мебель?

– Нет, не всегда. Когда-то в этой комнате стояло плетеное кресло-качалка. Одна из моих маленьких приятельниц слишком часто на нем качалась, и я отругала ее. Она посмотрела на меня с обидой и сказала: «Но, Мэнди, если на этом кресле нельзя сидеть, то зачем ты его сюда поставила?» И знаешь, она была права.

– И ты что же, избавилась от него?

– Нет, нет. Убрала в спальню, куда малыши реже заглядывают. Ты как раз на нем вчера сидел.

Он изобразил страшный испуг:

– Надеюсь, я не слишком сильно качался на нем!

Аманда расхохоталась, и притворный ужас исчез с его лица.

– Ты меня восхищаешь, – мягко произнес он. – Но почему же при такой любви к детям у тебя нет своих?

Аманда пожала плечами.

– Полагаю, жизнь просто по-другому сложилась.

– Тебя послушать, так твоя жизнь к концу подходит. А кстати, сколько тебе – двадцать пять?

Ее губы тронула улыбка.

– Очень близко. Вес ты тоже угадываешь? И судьбу умеешь предсказывать?

– Ты же еще сама ребенок, и впереди у тебя уйма времени, чтобы создать семью. Боже, вот бы снова стать таким молодым, чтобы вся жизнь лежала перед тобой как на ладони.

– Ты тоже отнюдь не древний старик, Чейз, в свои тридцать четыре!

– Ты знаешь мои данные из газет. Ты их читала!

Аманда почувствовала, как волна румянца заливает ей щеки.

– Нет, правда? Читала? – в восторге повторил он.

– В местной прессе, знаешь ли, нечего было читать, кроме статей о предстоящих съемках. – Дурацкий ответ, и Чейз это явно понял, потому что лишь ухмыльнулся и ничего не сказал. Она чуть заметно вздернула подбородок. – Живя в Спрингхилле, никому не удалось бы остаться в неведении относительно Чейза Уортингтона. Здесь уже много лет только о тебе и говорят.

– Так нечестно, – задумчиво протянул Чейз. – Я ведь не могу пойти в местную библиотеку и прочитать все о твоей жизни. Так что расскажи мне о себе сама, Аманда. Ну, кроме того, что ты любишь детей и целуешься как ангел.

– Чейз…

Он одарил ее поверх края своего бокала невинным взглядом.

– Это означает, что ты просишь меня сменить тему? И не подумаю.

Аманде пришлось сдаться.

– В моей жизни нет ничего увлекательного. Я здесь родилась, здесь же выросла…

– Расскажи о своей семье.

Поколебавшись, она пожала плечами.

– Особенно нечего и рассказывать. У родителей я была поздним – и единственным – ребенком. Отец был мастером по ремонту электрооборудования, а мама занималась домашним хозяйством и благотворительностью.

– Все глаголы в прошедшем времени?

– Мама умерла, когда я училась в колледже, а отец – пару лет назад. Потому-то я и вернулась сюда. Он долго болел, и я устроилась работать в гостиницу, чтобы быть поближе к нему.

– Как мило.

Ничего в этом не было милого, но Аманда не собиралась докладывать Чейзу, что он ошибается. Она много раз клялась, что ни за что не вернется в Спрингхилл, так что болезнь отца в свое время показалась ей вмешательством злобной, мстительной судьбы, которая против ее собственной воли тянула ее назад. Но все вышло не так уж и плохо. В конце концов между нею и отцом даже установился некий мир…

– Год спустя он умер, и в это время владельцы гостиницы задумали реконструкцию. Мне показалось, что у меня есть здесь определенный шанс, и я осталась. Скучная жизнь, не правда ли?

– Тихая, – возразил Чейз.

– Собственно, в тихой жизни нет ничего плохого. Она не обязательно надоедает. – Аманда с трудом подавила зевок.

Чейз поставил бокал.

– Похоже, мне и тебя нужно отнести в постель. – Ленивая нотка в его голосе оставляла простор для вариаций.

От секундного потрясения у Аманды расширились глаза. Потом она заставила себя рассмеяться: он ведь просто подтрунивает над ней!

– Совсем как Ники, да? Уложить, принести водички, рассказать сказку?

– А особенно – поцеловать на ночь. Не хочу недомолвок, Аманда Бейли, – я был бы счастлив провести с тобой ночь, – медленно, тягуче произнес он.

Аманда сознательно сосредоточилась на том, чтобы дышать, но, кажется, забыла, как это делается.

– Я не приглашала тебя остаться, Чейз, – выдавила она наконец.