Безликий - Мирон Варламов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Буквально вчера иду себе по городу и как только задумался о том, куда бы мне устроится на работу, то поднял глаза, и увидел объявление: «Компании требуется высококвалифицированный работник…» Подумал тогда, что это знак, поэтому, собственно говоря, я здесь. Или еще пример. Моя жена, Лена, прекрасный и милый человек, не знает, почему так вышло, что я влюбился в нее и впоследствии женился. Я по определенным соображениям не рассказываю ей об этом. Мы случайно познакомились, и она мне, откровенно говоря, не очень понравилась. В тот день мы немного погуляли, немного попили кофе на том и расстались, и, я ни за что бы ей не позвонил, если бы перед своим подъездом не увидел надпись, написанную на асфальте мелом: ««Л» плюс «С» ровно – сердечко», то есть Лена и Станислав ровно любовь. И знаете, что я понял? – Спросил он.
– О, – протянул я, – это явно был знак свыше!
– В точку! На следующий день я позвонил Лене. До сих пор не жалею об этом, мы любим друг друга и живем в счастье. Или еще случай. – Станислав был приятно возбужден и размахивал руками. – Я когда-то был хорошим борцом и подавал большие надежды в спорте. Выигрывал юношеские всероссийские и международные турниры. К двадцати годам, перейдя в высший возрастной дивизион, я должен был добиться огромных высот и признания, но видите в чем дело: каждый раз за две-три недели до ответственных соревнований я получал травму. То колено повредится, то плечо вылетит, то спину заклинит, в общем, приходилось тренироваться через боль, на характере и мужестве. Я начал проигрывать одно соревнование за другим, упрямо продолжая выходить на ковер, игнорируя травмы и свои технические ошибки. В какой-то момент до меня дошло, что жизнь хочет мне сказать, что не нужен мне большой спорт, и что мое призвание в другом. Жизнь выбрала такой способ достучаться до меня – при помощи травм, которые я периодически получал, и череды невезения. Так, я ушел из спорта.
Я слушал Станислава и думал, что он рассказывает мне интересный берд, который в известной степени напоминало мне слабовыраженное психическое расстройство.
– Заговорился я что-то. – Такими словами Станислав закончил свой рассказ о знаках жизни, взглянул на часы и с негодованием ударил кулаком по спинке кресла. – Полюбуйтесь, сейчас времени: тринадцать – тринадцать, – он поднял свою руку с часами на уровень моих глаз, – можно смело вставать и уходить из этого места, ничего хорошего здесь не произойдет. Тринадцать – тринадцать – это две чертовы дюжины. Ужасный знак.
– Конечно, знак хуже некуда. – Ответил я и подумал, что человек обязан поддерживать другого человека в его тихом безумстве или хотя бы не предпринимать попытки вразумить его.
Станислав спешно попрощался со мной, пожелал удачи и ушел, напевая какую-то знакомую мелодию. В итоге, я дождался директора компании, который задержался из-за того, что его машину отвезли на штраф стоянку. В итоге, после небольшого собеседования я получил работу.
Выйдя на улицу, я увидел большое скопление людей, скорую помощь и машину дорожно-постовой службы. Мне стало любопытно, в чем дело, и я подошел к толпе зевак и через их плечи и головы посмотрел на проезжую часть. По центру дороги лежал Станислав с окровавленной головой и несуразно раскинутыми руками и ногами в разные стороны. Пять минут назад его сбила машина…
2 часть
Случай в вагоне
Железнодорожный вокзал был безлюден и хмур. Наступал прохладный, осенний вечер, и его тишину изредка нарушал женский гнусавый голос, информировавший об отправлениях и прибытиях поездов. Поднялся промозглый ветер, который пробирался под педантично отглаженные черные брюки, твидовый пиджак и белую сорочку Олега, отчего он испытывал неприятное ощущение озноба, раздраженно переминаясь с ноги на ногу. Олег нервничал и терял терпение: поезд № 121, сообщением город Д. – Москва, должен был придти к вокзалу еще десять минут назад, но произошла задержка, о которой предупредил информатор вокзала, проглатывая и искажая каждое слово, словно за микрофон сел охмелевший иностранец, только начавший изучать отечественную словесность. Олег провел две недели в рабочей командировке, находясь в этом небольшом рабочем городе Д., в котором располагался филиал фирмы «ЭкоТех» по производству станков, оборудования и различной строительной техники для производственных нужд. Он работал ведущим экономистом в главном офисе «ЭкоТех», располагавшийся в столице. Задача Олега была важной, требующей особых умений и навыков, поэтому его услугами пользовались все обособленные подразделения и филиалы производственной фирмы. Олег являлся специалистом, исследовавший всевозможные отчетности, потоки денежных средств, процессы, протекающие внутри фирмы, и составлял свое собственное независимое заключение, которое отправлял на рассмотрение совету директоров или излагал в ходе деловой встречи. Главными его качествами были самоотверженное трудолюбие и тотальная самоотдача работе; управляющие филиалов «ЭкоТех» знали, что с Олегом невозможно было договориться в том смысле, в котором это слово так часто употребляется в России. «Договориться» на протяжении многих лет от Калининграда до Дальнего Востока завоевывало себе право считаться отдельным термином, имеющим внушительное количество аналогий, например, таких как: «закрыть глаза», «быть намеренно невнимательным в подсчетах в пользу третьих лиц» или «совершить уступку для общей коммерческой выгоды» – процессы, свойственные в предпринимательской сфере, однако к которым Олег оставался равнодушным и непричастным. Последнее было настолько важным для больших начальников, что они готовы были платить ему в разы больше – лишь бы он выполнял свою работу честно и беспристрастно. Олег знал цену своей деятельности и свои жизненные потребности, поэтому оставался доволен текущим и нескромным заработком – не наглел и не требовал повышения своего ежемесячного дохода.
Спустя пятнадцать минут подъехал поезд. Олегу редко приходилось переезжать из города в город по железнодорожным путям: он привык летать на самолетах, в чем видел практичность и удобство, но в этот раз обстоятельства сложились иначе, и последующие двое суток ему предстояло провести в душном купейном вагоне. От сложившейся перспективы Олег ощущал раздражение, нервозность и внутреннюю подавленность. Сонная и тучная проводница равнодушно проверила билет и паспорт, после чего Олег, взяв свой небольшой чемодан, поднялся в душное пространство вагона. Приглушенный, желтый свет действовал на него угнетающе вместе с устоявшимся за долгие годы запахом, с которым можно столкнуться только в вагонах поездов дальнего следования. Он открыл свое купе и вздохнул с облегчением. Внутри никого не было, и следующая остановка предстояла только под утро, что предполагало отсутствие надоедливых пассажиров и, главное, отсутствие с ними одноразовых и утомительных
