Девятьсот бабушек - Р. Лафферти

Выйдя на свежий воздух Паравата, Гарамаск оказался посреди небольшого городка Маунтин-Фут. В его бумажнике лежал ордер на арест и смертную казнь. У него была цель — разузнать все о мире, чья жизнеспособная цивилизация внезапно остановилась в развитии и чей народ рогха — элита, высшая раса — исчез или почти исчез, уступив место глупым болванам оганта. И все на глазах одного поколения.

Гарамаск готовился на охоту, которая была тщательно продумана. Во-первых, он поднимется на трехъярусную гору, чтобы убить ягуара Сайнека, медведя Риксино, орла-кондора Шасоуса и еще Батер-Джено, скальную обезьяну или человека-лягушку (в зависимости от перевода). По слухам, это была самая сложная охота во всей галактике. Скорее всего, он не вернется с трехъярусной горы: еще ни одному охотнику-человеку не удалось собрать всех четырех бестий и остаться в живых. Хотя охотники-оганта, говорят, свое дело знали.

Во-вторых, Гарамаск охотился за ответом на загадку: что же случилось с элитой общества? Способны ли оставшиеся в живых немногочисленные рогха усилить свое влияние? Нельзя ли придать импульс развитию их цивилизации? Не выйдет ли так, что странное доминирование придурковатых оганта сведет остатки рогха на нет? Почему высшая раса пала — причем, как говорят, добровольно — под натиском существ, занимающих более низкую ступень развития?

Ко всему прочему Гарамаск охотился за убийцей — будь то оганта, рогха, зверь или человек, — за тем, кто убил Эллина. Эллин был близким другом — Гарамаск даже не сознавал, насколько близким, пока не случилось несчастье. Официально Эллин погиб на охоте в схватке с Батер-Джено, скальной обезьяной или человеком-лягушкой. Однако некоторое время назад Эллин явился Гарамаску во сне и сообщил, что это не так. Его лишил жизни проводник и напарник по охоте оганта по имени Оркас, который, впрочем, сейчас уже мог и не пребывать в образе оганта.

— Я верю, что ты и я были близки, — сказал Эллин, — хотя и не говорили о нашей близости. Отомсти за меня, Гарамаск, и разгадай тайну Паравата. Я очень близко подобрался к ее разгадке!

— Что ты узнал, Эллин? — спросил Гарамаск, но призраки в снах часто ведут себя как глухие: они говорят, но не слышат других.

— Раскрой эту тайну, Гарамаск, — повторил Эллин, — и отомсти за мою смерть. Я был так близок к разгадке! Но Оркас впился зубами мне в основание черепа. Когда я умер, он выел мой мозг.

— Ты говоришь, что был близок к разгадке. Что ты нашел? — еще раз спросил Гарамаск. — Расскажи, через что ты прошел, дай мне понять, на что обращать внимание.

— Я был близок к разгадке, но я умер, — промолвил Эллин и исчез.

Все призраки глухи как пробки. Они проговаривают свои послания, но ничего не слышат. Возможно, вы убеждались в этом сами.

Не то чтобы Гарамаск верил в вещие сны, но он давно мечтал об этой охоте. Он даже планировал присоединиться к Эллину, да помешали дела. Во сне он узнал то, чего не знал, пока не проштудировал отчет о происшествии, а именно то, что Эллин действительно умер в результате выгрызания черепа. Теперь Гарамаск решил проверить остальную информацию.

— Моим проводником будет Оркас? — спросил он у долговязого оганта, управляющего охотничьего дома.

— Оркас? Нет, он больше не проводник. Он перешел из своей жизни.

— Но проводник с таким именем существовал?

— Да, один раз был проводник по имени Оркас. А вас будет сопровождать Чаво.

Выходит, проводник Оркас — не выдуманная персона. А ведь Гарамаск даже не знал о его существовании, пока не услышал его имя во сне.

В этот момент Гарамаск увидел одного из выживших рогха — свежим, ранним утром тот величаво прогуливался по скалистому склону. Гарамаск поспешил к нему.

— Мне в высшей степени интересны вы и ваш народ, — заговорил Гарамаск. — Вы — олицетворение тайны. Вы импозантны, мне таким никогда не стать. Понимаю, почему вас называют элитой, высшей расой. Вы столь разительно отличаетесь от оганта, что на всех мирах недоумевают, как могло случиться то, что произошло здесь. Вы — короли. Они — болваны. Почему они доминируют?

— Видимо, наступил день болвана, о странник, — не задумываясь, ответил рогха. — Меня зовут Треорай, а ты — человек Гарамаск, который проснулся для гор. Ты бросил вызов трехъярусной горе. Это высокое устремление — убить там четырех тварей. Тот, кто достигнет цели, претерпит глубокую трансформацию.

— Как Эллин?

— Я знал Эллина, когда он был здесь. Он не убил четырех тварей. Четвертая тварь убила его.

— Но мне он сказал — за рамками обычного, так сказать, — что его убил кто-то другой.

— Он бы не стал лгать, даже за рамками обычного. Скорее всего, ты его неправильно понял. Говорил ли Эллин, что он прошел всю охоту и убил четвертую тварь?

— Он сказал, что убил ягуара Сайнека, медведя Риксино и орла Шасоуса. Батер-Джено он не упоминал. Но зато сказал, что в его смерти виновен кто-то другой.

— Нет, Гарамаск, его убила четвертая жертва. Зачастую существа смутно помнят момент своей смерти. Эллин был замечательным парнем, даже для человека.

— Треорай, почему ваша цивилизация пришла к такому нелепому концу? Почему вы, рогха, обладающие очевидным превосходством, оказались в положении вымирающих? Почему грубые, звероподобные оганта взяли верх? Дюжина оганта не смогла бы одолеть и одного из вас. Ведь одно только ваше присутствие способно огорошить любых нападающих. Это как магнетизм… Может быть, все произошло из-за генетики?

— Генетика, призраки, разделение на два вида — все так, Гарамаск. Но это еще не конец. Мы не сдаемся. То, что мы, рогха, потеряли, мы любыми средствами вернем назад. Период упадка закончится.

— Треорай, почему бы вам просто не уничтожить оганта?

— Ты образованный человек, Гарамаск, но твой параватский несовершенен. Я просто не понимаю твоего вопроса. Я немного знаю всемирный английский, может быть, он поможет?

— Треорай, почему бы вам, рогха, просто не уничтожить оганта? — повторил вопрос Гарамаск на всемирном английском.

— Увы, Гарамаск. Как оказалось, я знаю недостаточно идиом, — посетовал Треорай. — Твой вопрос мне кажется бессмысленным, на каком бы языке он ни был произнесен. Ага, вон выглядывает твой проводник: проверяет, готов ли ты. Хватай его поскорее, пока он не вернулся в кровать: по натуре оганта не жаворонки. Солнце не должно застать тебя в Маунтин-Фут. Нужно встретить его на высоте по меньшей мере двухсот метров. Посмотри-ка на тот уступ! Чудесное место, чтобы поймать первые лучи.

— И правда, чудесное, — согласился Гарамаск. — Нужно поспешить, чтобы добраться туда вовремя. Если я останусь в живых, то увижу вас снова, о благороднейший.

— Удачной охоты, Гарамаск! Храброму охотнику и надежному проводнику первые три твари вполне по силам. А вот чтобы убить четвертую, охотник должен превзойти себя.

В сопровождении Чаво, болтливого проводника-оганта, Гарамаск начал восхождение на гору Домба, первую гору трехъярусного комплекса. Оганта — крепкие, мускулистые парни, сильные и выносливые от рождения. Можете относиться к ним как угодно, но альпинисты из них первоклассные! Гарамаск тоже был не из слабых и уже совершал восхождения в мирах с повышенной силой тяжести. И, оказывается, в неглубоком знании параватского языка есть свои преимущества: Гарамаск мог спокойно игнорировать болтовню Чаво. Чтобы разобраться в его бормотании, нужно было концентрировать все свое внимание, но оно, к счастью, отвлекалось на множество разных вещей по мере того, как они поднимались в гору. А еще Чаво смеялся и беспрестанно издавал такие звуки, какие производят стукающиеся друг о друга булыжники.

Чудаковатое, неотесанное создание был этот Чаво, впрочем, как и все оганта. (Упорно карабкаясь вверх, они поймают первые лучи солнца уже на красивом уступе). Чудаковатое создание! «Мужская особь остромордой лягушки Rana Arvalis, обитающей в болотах Европы, имеет светло-голубую расцветку и похожа на сливу», — написал антрополог-натуралист Вендт двести лет назад, но он ничего не слышал ни о Паравате, ни о синей лягушке двухметрового роста. (Упорно карабкаясь вверх, Гарамаск заметил еще одну тень синего цвета, промелькнувшую в утреннем свете. Воздух был резкий, как земной бренди). «Эти обнаженные гоблины с человеческими руками и младенческими телами…», — писал дальше Вендт, но он не видел младенческое тело, весящее двести килограммов при силе тяжести на треть больше земной. Оганта Чаво был феерический болван!

Они карабкались по замшелым камням, между которыми пробивалась тигровая трава. Камни казались ненадежной опорой для ног, и за них трудно было ухватиться. Склон был крутой, а камни увесистые. Они добрались до красивого уступа точно к восходу солнца. Там и передохнули.