Начало пути - Ольга Мяхар

— Думаешь, еще могу пригодиться для ритуала?

— Для чего? А, нет… Ты ж не невинная дева, так что ритуал в пролете.

— Угу. Ладно. Я пошла.

— Погоди!

— А?

Оборачиваюсь и смотрю на постоянно меняющееся нечеткое лицо горшка, который никак не может заставить появиться сразу оба глаза и рот.

— Ты… это… Если он так подобрел — попроси и меня… ну того, расколдовать. А?

Вздыхаю, понимая, как именно маг ответит на такую просьбу.

— Просто ритуал уже завтра. Орбита Солнца совпадет с эклиптической орбитой магического ветра, и он заберет из меня душу обратно. А я… очень не хочу на всю жизнь превратиться в безмолвный ночной горшок.

Киваю и бегу обратно в лабораторию, откуда уже доносится вопль мага, зовущего меня по имени.

15:01

Задумчиво изучаю табуретку, пока маг намазывает смесью руку и приживляет ее обратно к плечу. Мертвые ткани начинают шевелиться, сосуды, нервы и кожа вытягиваются, словно черви, соединяясь друг с другом. Зрелище то еще, но рука прирастает крепко… Намертво, я бы сказала.

— А эта табуретка была кем-нибудь… ну до того, как стала табуреткой?

Маг метнул на меня злобный взгляд.

— Да.

— Кем? — с ужасом.

— Деревом!

Мгм.

— А есть в доме табуретки, которые раньше были людьми?

Маг с удовольствием согнул и разогнул приросшую руку, балансируя на одной ноге.

— Есть.

— И… как их отличить?

— Если за зад укусят, значит, люди.

Маг снова занялся ногой.

— Ха-ха. Очень смешно.

Фыркаю, встаю и иду к двери.

— Куда? А ну стоять!

Стою. Кстати, вот что странно. Внутри нет и тени того ужаса, который я испытывала к магу всего четыре часа назад. Теперь мне его иногда… даже жалко, что ли. А еще никак не выходят из головы слова горшка о том, что маг ко мне неровно дышит. Кто его знает, может, он и влюбился в меня на старости лет. Просто сам еще не поймет глубину чувств.

— Что? — Мысленно улыбаюсь, представляя, как он сейчас будет орать, а после отпустит на уборку дома и кормежку зомби.

— Я еще не поблагодарил тебя за то, что ты сотворила с моим телом, лабораторией и результатом эксперимента, который я обдумывал годами.

— Не стоит благодарности! Да и не за что… — Не сориентировалась я.

— Да нет уж. Есть за что. Короче, будешь теперь ходить в таком виде… И благодари хранителя за то, что я не превратил тебя в табуретку!

15:10

Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша.А за нею еду я, тоже очень не спеша.

Стою и изучаю свои конечности. Спокойствие, только спокойствие. Я стала тараканом.

Какая гадость!

— Нет, я просто не могу отказать себе в удовольствии.

Оборачиваюсь на голос и изучаю приближающуюся ко мне огромную тапку и огромное безносое лицо за ним.

Меня сдуло вбок воздушной волной, после чего я резко рванула к стене и забилась в щель. Сижу внутри, дрожа от ужаса и отвращения к самой себе.

— Вот теперь мы квиты, а то на душе как-то… не так было. Ну и где моя нога?

Топот огромных ног постепенно удалялся. Я же осталась сидеть в темноте, среди пыли и крошек, каждая из которых представлялась огромным валуном.

И мне было очень и очень страшно.

Вспомнились слова Сёмы. Ага, любит он меня. По уши втрескался! Держи карман шире! Может, душа у него и не такая злобная, но сам он — просто образец отвратительного характера, крайней озлобленности и… и вообще козел редкий.

Ладно. Спокойно! Только спокойно, Сиггун. Подумаешь, таракан. Это ничего. Бывало и хуже. Намного хуже. Правда, я не помню, когда именно…

Меня трясет и хочется плакать. Но плакать не получается. Как представлю, что теперь всегда буду такой…

А дома было так хорошо. Своя квартира, работа, телевизор по вечерам, с шоколадкой и чашкой горячего чая. Друзей не было, ну и не надо. Их всегда можно попробовать завести.

А теперь… Что теперь? Я попала в другой мир, кардинально изменилась и превратилась в мерзкое ползающее насекомое, которое всю жизнь должно питаться крошками и убегать от людей.

А я даже то, что сюда попала, не пережила еще до конца.

Словно мозг отказывается воспринимать информацию и посылает ее по кругу. У меня постоянно ощущение, что вот-вот все это закончится, и я вернусь домой. А это все — сон. Длинный дурацкий сон Алисы в стране чудес. И таракан — это часть сна. Вот придумаю, как стать прежней, скажу волшебные слова, топну серебряными башмачками. И — вуаля! Я дома. А на следующий день иду на птичий рынок покупать кота…

Выбраться. Надо выбраться. Главное — не сдаваться.

16:41

Ползаю по страницам книги. Мне их не перевернуть! Рядом приземлилось огромное крылатое существо с рубиновыми глазами и хищной клыкастой улыбкой.

— Сиг?

Смотрю на него, из последних сил глуша инстинкты и оставаясь на месте. Хотя убежать, конечно, хочется. Очень.

— Это он тебя так, да?

Меня узнали? Надо же… ничего себе.

Подползаю ближе и усиленно стучу лапкой по странице книги заклинаний.

— Тебе ее перевернуть?

Я бы кивнула, но шеи нет.

— Ладно. Отойди.

Шустро отползаю. Эльф же с усилием поднимает край огромного листа и медленно его переворачивает.

— Ну как? Здесь? Или листаем дальше?

Здесь-здесь. Книга была открыта как раз на заклинании превращения человека в таракана, так что контрзаклинание было написано прямо на следующей странице.

Ползаю по строкам, пытаясь их прочитать. Только вот рта у меня нет, и говорить я не умею. А еще буквы такие огромные…

На меня снова рухнула депрессия, придавив к бумаге. Смотрю на эльфа, понимая, что это конец.

— Не можешь прочитать, да?

Н-да.

— Ладно. Отойди, я сам прочту. В конце концов, если ты так и останешься тараканом — не видать мне твоей крови как своих ушей.

Отползаю, с надеждой наблюдая за ушастиком. Вокруг высятся огромные, упирающиеся сводом в потолок колбы. Книга километровым камнем лежит на ребристой поверхности стола. А у самого его края начинается воистину огромная пропасть с темнеющим где-то в глубине полом.

Слова древнего заклинания разносятся по комнате, подхватываемые ветром.

Чувствую, как сила переполняет мое тельце, меняя его и заставляя расти.

Уже могу улыбнуться, чувствуя, как по щекам текут соленые слезы. А губы повторяют снова и снова: «Это сон, просто сон».

19:32

Эльф не так произнес заклинание или результат зависит от того, кто его произносит?

Нет, я, конечно, выросла и теперь похожа на человека куда больше. Но дело в том, что я… стала эльфом! Круто? А вот мне как-то нерадостно.

Ростом с палец, чуть ниже Кнопа, я изучаю свое отражение в стенке одной из колб. Золотистые волосы, пушистым облаком укрывающие плечи, постоянно норовят взлететь вверх. Ярко-алые глазки недовольно сощурены, а когтистые ручки уперты в бока.

Кноп подходит ближе и ошарашенно на меня смотрит.

— И чего дальше? — пискляво уточнила я.

— Не знаю. Но мне ты, такая, очень даже нравишься.

Изучаю счастливую клыкастую улыбку, понимая, что мне как-то нехорошо.

20:41

Учусь летать. Это не так уж сложно, если летал всю жизнь. Эльф постоянно рядом. Изучает, заглядывает в глаза, носит мне колбасу, блестяшки, перышки и прочие сокровища, которые копил все эти дни у меня под кроватью.

Странно, но я теперь резко неравнодушна к блестяшкам. А еще у меня испортился характер. Требую больше поклонения, даров, драгоценных камней и колбасы. Кноп все терпит, кивает, носит колбасу с кухни и смотрит с таким восхищением… что нос не задрать выше просто невозможно.

Шухер! В лабораторию зашел маг. Садится у стены, стучит пальцем по полу и просит вылезать. Это он кому?

— Хватит дуться. Давай вылазь. Тараканом нельзя бегать больше суток. А мне завтра твоя помощь будет нужна.

Эльф дернул за руку и уволок к колбам, заставив там спрятаться.

— Ты чего? — Отбиваюсь, кусая за руку.

Кноп зашипел, но рот мне все равно заткнул.

— Сиггун! Неужели раздавил? Предупреждаю, не вылезешь сейчас — такой и останешься.

Фыркаю и порываюсь что-то сказать, но рот упорно затыкают когтистыми пальчиками, не давая его даже открыть.

Маг нахмурился, что-то пробормотал. По всему «замку» прошел вихрь, и в комнату влетело великое множество тараканов, выстроившихся в ровные паникующие ряды.

— Сиггун!

Тараканы зашелестели, пытаясь разбежаться, но заклятие держало цепко.

— Так… так-так. Ее здесь нет. Неужто из дома сбежала? Вот ведь… не хватало еще ночью за ней по лужайке бегать.

Маг махнул рукой, и все тараканы обратились в пыль, осыпались на пол, покрыв его тонким слоем серого налета.