Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

— Девчонки, — знакомый приглушенный голос раздался с той стороны двери. — Впустите меня.

Клэр подала мне знак оставаться на месте, а сама на цыпочках подошла к двери.

— Джерард, ты? — прошептала она, прижавшись ухом к двери.

— Да, малышка, это я, — ответил Гибси.

Слава богу.

Я слезла с кровати и побежала к двери, которую уже открывала Клэр.

Мы обе зажмурились от резкого света в коридоре.

— Привет, — поздоровался Гибси, одетый в куртку и шапку бини. — Так и думал, что вы не спите.

— Что случилось? — торопливо спросила Клэр. — Ты что-нибудь узнал?

— Как Джонни? — спросила я. — Ему уже сделали операцию?

— Ты говорил с его родителями? — допытывалась Клэр. — Его мама с ним?

— Как он себя чувствует? — не унималась я.

— Девчонки, давайте по одному, — пробормотал Гибси, отступая в коридор и показывая, чтобы мы тоже вышли.

Мы выскочили из номера.

— Я только что говорил по телефону с его отцом, — сообщил Гибси, привалившись к стене, измученный и бледный. — Все, что я скажу, останется между нами, — добавил он, выразительно глядя на нас. — Это понятно?

Мы кивнули.

Гибси тоже утомленно кивнул.

— Ему сделали операцию, все прошло отлично, — сообщил он, глядя на меня. — Твой парень в порядке, крошка Шаннон, выдыхай.

— Слава богу, — выдохнула я, прижимая руку к груди.

Облегчение отозвалось такой слабостью во всем теле, что мне пришлось сделать два шага назад и прислониться к противоположной стене.

— Когда хирурги вскрыли его шов, обнаружилась нехилая спайка после прошлогодней операции на приводящей мышце, — пояснил Гибси. — Это, понятно, фигово.

— Насколько фигово? — шепотом спросила я.

От недавнего облегчения не осталось и следа.

Гибси поморщился:

— Его отец говорит, что спайка блокировала семенной канатик или произошло что-то такое же охеренно катастрофическое. — Гибси передернул плечами. — В будущем это могло не лучшим образом сказаться на возможности иметь детей.

— Так вот откуда его неутихающая боль? — хрипло сказала я. Страшно было даже подумать, сколько мучений он перенес за эти месяцы. — Боже мой!

— Это еще не все, — вздохнул Гибси. — У него было серьезное воспаление в ноге, и Джон-старший сказал, что врачам пришлось сделать то, что называется сопутствующей операцией, потому что у Джонни обнаружилось нечто под названием атлетическая пубалгия. Как они ее прошляпили в Академии на последнем обследовании?

— Что это за чертовщина? — спросила Клэр.

— Без понятия, малышка, — ответил Гибси. — Я не врач, я вообще ни хрена не понял, что это значит, но, что бы это ни было, хромал Джонни поэтому.

— Спортивная грыжа, — прошептала я, вспомнив, что читала об этом статью.

— Это не очень хорошо, да? — спросила Клэр.

— Это пытка. — Я побледнела при мысли о том, сколько боли вынес Джонни за последние месяцы. — С такой травмой ему должно было ужасно больно играть.

Гибси угрюмо кивнул:

— Врачи сказали его отцу, что не понимают, как при такой адской боли он мог ходить, не говоря уже о том, чтобы играть в регби.

— Он сейчас в сознании? — с надеждой спросила Клэр.

Гибси покачал головой:

— Не-а, он сейчас в послеоперационной палате, его накачали снотворным, так что он пока поспит.

— Поедешь к нему? — спросила я.

— Даже не сомневайся. Я должен его видеть, — буркнул Гибси. — И ты едешь со мной.

— Я?

— Да, ты, крошка Шаннон, — ответил Гибси. — Он захочет тебя увидеть.

— Думаешь, захочет?

Гибси кивнул:

— Одевайся. Я вызову такси.

— А как же мистер Малкахи? — забеспокоилась Клэр, закусив губу. — Они с миссис Мур запретили нам выходить из номера.

— Тренер может поцеловать мою белоснежную задницу, — не колеблясь, ответил Гибси. — Малышка, у меня лучший друг на больничной койке.

— Но, Джерард, сейчас еще только шесть утра, — все тем же беспокойным тоном напомнила Клэр. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности… У вас обоих, — добавила она.

— Как пел великий и ныне покойный Фредди Меркьюри, Don’t Stop Me Now[54]. Возвращайся в кровать. Я тебе скоро напишу.

— Шаннон, не езди, — повернулась ко мне Клэр, с той же тревогой в глазах. — Если ты попадешься и они позвонят твоему отцу…

— Я поеду, — заявила я, не дав ей договорить.

Я знала, чтó случится.

И еще я знала: это случится независимо ни от чего.

Я была в Дублине, когда мне полагалось быть дома.

Отец в любом случае меня убьет.

Я должна поехать в больницу.

Вернувшись в номер, я торопливо надела форму, что было не так-то просто в темноте, рядом со спящими девчонками. Одевшись, я вышла в коридор, где Клэр по-прежнему стояла вместе с Гибси.

— Глаз с нее не спускай. Ты меня слышишь, Джерард Гибсон? — шипела Клэр. — Не оставляй ее одну ни на мгновение и ни при каких обстоятельствах. Если вас поймают, ты все берешь на себя. Не знаю, как ты будешь выворачиваться, но сделай так, чтобы ее ни в чем не обвинили…

— Крошка Шаннон, — сказал Гибси и пихнул Клэр, давая понять, что я вернулась и слышу, что она говорит.

— Привет, — пробормотала я, разглаживая пальто.

— Готова сбежать из тюрьмы? — улыбаясь, спросил Гибси.

Я посмотрела на Клэр. Та кусала губу и по-прежнему качала головой.

Усилием воли я выкинула из головы лицо отца, нервно выдохнула и сказала:

— Готова.

65. Найдите девочку

Когда я открыл глаза, вокруг было темно и попискивали мониторы.

Не понимая, где нахожусь, я на автомате запаниковал и стал срывать провода, прикрепленные к груди и рукам.

Еще какая-то дрянь была у меня в носу, и я шмыгнул им, пытаясь освободиться.

Странное ощущение в руках — как будто они чужие.

Голова тоже.

Глазные яблоки вращались внутри головы сами по себе.

Серьезно, я не управлял ими.

Я пытался сосредоточиться, изо всех сил пытался понять, где нахожусь, но глаза смотрели в разные стороны, а комната вращалась.

Я под кайфом?

Гибси меня накачал?

Вот козел…

— Джонни, сынок, все в порядке, — послышался рядом отцовский голос. — Не надо вытаскивать иглы из вен, ты можешь пораниться.

— Пап?

— Я здесь, сынок.

Я услышал, как стул проехал по плитке.

— Папа, — прохрипел я, успокаиваясь, когда его теплая рука накрыла мою. — Где я?

Я его не видел, но знал, что он рядом.

Его голос звучал возле самого уха, создавая ощущение безопасности.

Отцовская рука коснулась моего лба, убирая волосы, точно так же, как в детстве.

— Сынок, ты в послеоперационной палате.

Что, правда?

Я смутно помнил поездку на «скорой» в больницу.

Все было размыто.

И безболезненно.

У меня ничего не болело.

Нигде.

— Сынок, тебе сделали операцию, — сообщил отец.

— Блин, — прохрипел я. — Мой член на месте?

— Никуда не делся, — фыркнул отец.

— А яйца?

— Тоже. И все в рабочем состоянии.

— Слава богу, — судорожно выдохнул я.

— Ты помнишь вчерашний матч? — спросил он. — Вы играли вечером. Ты серьезно пострадал, сынок.

— Я помню девочку, — заплетающимся языком произнес я. — А почему так темно?

— Потому что тебе положено спать, — сказал отец. — Сейчас шесть утра, на улице еще темно.

— И что, никакого света? — в замешательстве спросил я. — Все погасло?

Я услышал негромкий отцовский смех.

— Да, Джонни, в ближайшие часы света не будет.

— Ты уверен, что член у меня на месте? — Я двинул ногами, но они не слушались. — Пап, я люблю свой член. Я буду плакать, если его нет.

— Большинству парней нравится эта часть их тела, — усмехнулся отец. — Честно, все на месте.

— Проверь за меня, пап, — промямлил я, голова адски кружилась. — Хочу убедиться.

Я услышал тяжелый отцовский вздох, затем почувствовал, как приподнялось одеяло.