Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Падение Москвы чрезвычайно затруднило быстрое сообщение Петербурга со средней и южной полосами России. Нельзя было всех дел предоставлять на распоряжение губернских начальств и поручить одному Князю Кутузову управление всеми губерниями, которые находились близ театра войны или, быв объявлены в военном положении, вышли из общей связи государственного управления. Военные заботы не дозволяли Князю Кутузову заниматься делами правительственными, между тем когда необходимо было содействие последних для успеха воинских предприятий. Для сохранения в сих губерниях возможного единства в мерах и твердого и единообразного по всем частям направления положили на время затруднения в сообщении Петербурга с средней полосой России учредить, как можно ближе к пребыванию Фельдмаршала, особенную Комиссию, снабдив ее достаточной властью, чтобы она, находясь в беспрерывных сношениях с Князем Кутузовым, содействовала в точном, правильном и скором исполнении его требований и вместе сохраняла в губерниях порядок и устройство, не истощая без нужды источников Государства и тем доставила бы Правительству средства к продолжению войны. По важности Комиссии и по уважению, какое сохранено к Сенату древними привычками, полагали назвать Комиссию: Отделением 1-го Департамента Правительствующего Сената, временно при армии учреждаемым[343]. Она должна была состоять из 5 Сенаторов, под председательством старшего, доносить прямо Императору о своих распоряжениях и действовать с такой же властью, какая указом 26 Марта предоставлена была Комитету Министров, то есть, в отсутствие Государя, в делах, не терпящих отлагательства, приводить их в исполнение под общую всех членов ответственность и о том доносить немедленно Его Величеству[344]. Все губернские чиновники и присутственные места, к какой бы части ни принадлежали, подчинялись сему Отделению Сената; Министры должны были прикомандировать к нему чиновников своих ведомств. Дела назначалось разделить между Сенаторами и, в случае разногласия, председателю исполнять то, что по убеждению своему признает он за лучшее, хотя бы оба других Сенатора были противного мнения. Это предположение, утвержденное Комитетом Министров, облеченным тогда особенной доверенностью Государя, и куда поступали даже донесения о военных действиях, не состоялось, но и об нем следовало упомянуть, потому что не должна оставаться в забвении ни одна мысль, проблеснувшая в душе Императора Александра для блага и целости России.

Движение с рязанской дороги на калужскую и отступление к Тарутину

Причина отступления по Рязанской дороге. – Свидание Милорадовича с Мюратом. – Движение от Боровского перевоза к Подольску и Красной Пахре. – Наполеон теряет из вида Русскую армию. – Расположение неприятельских войск. – Наполеон отряжает сборный корпус на старую Калужскую дорогу. – Появление неприятеля близ Красной Пахры. – Различные мнения о военных действиях. – Цель, предложенная Князем Кутузовым. – пребывание Русской армии в Моче. – Движение к Тарутину. – Описание Тарутинского лагеря. – Письмо Князя Кутузова к Калужскому Градскому Голове. – Приказ Фельдмаршала.

По оставлении Москвы Князь Кутузов отступил сначала по Рязанской дороге, в намерении сокрыть от Наполеона цель будущих своих действий и путь, на котором хотел поставить армию. Совершенный успех увенчал его предположение. Наполеон был введен в продолжительное заблуждение насчет избранного нашей армией направления, а Князь Кутузов успел беспрепятственно стать на Калужской дороге. На другой день по выступлении из Москвы, 3 Сентября, армия тронулась из Панков к Боровскому перевозу. Милорадович стоял еще в Вязовке и, объезжая передовую цепь, увидел Мюрата, находившегося на французских аванпостах. Сближаясь понемногу, они подъехали друг к другу. «Уступите мне вашу «позицию», – сказал Мюрат. «Ваше Величество», – отвечал Милорадович… «Я здесь не Король, – прервал Мюрат, – а просто Генерал». – «Итак, Господин Генерал, – продолжал Милорадович, – извольте взять ее; я вас встречу. Полагая, что вы меня атакуете, я приготовился к прекрасному кавалерийскому делу; у вас конница славная; пусть сегодня решится, чья лучше: ваша или моя? Местоположение для кавалерийского сражения выгодно; только советую вам не атаковать с левой стороны: там болота». Милорадович повел Мюрата на левое крыло и показал ему топкие места. Удивленный откровенностью, Мюрат не завязывал дела, а Милорадович к вечеру отошел к Панкам, откуда армия отступила накануне к Боровскому перевозу. На следующее утро, находясь опять в виду Милорадовича, Мюрат прислал известить его о намерении своем атаковать через четверть часа. Между тем они съехались на передовой цепи. «К чему проливать кровь? – сказал Мюрат. – Русская армия отступает; арьергард ваш должен соображаться с ее движениями; отойдите без боя». – «Не могу, – отвечал Милорадович, – и если вам угодно поехать со мной, то вы удостоверитесь лично в причине моего отказа». Они поехали через нашу цепь. Увидя себя посреди Русских, Мюрат оробел и оглянулся на свиту свою, оставшуюся позади. «Не бойтесь ничего, – сказал Милорадович, – вы здесь безопасны». Он послал за стоявшими в отдалении адъютантами и ординарцами Мюрата, приглашая их приехать за нашу цепь, показал свою позицию Мюрату и по просьбе его уступил ему находившуюся впереди ее деревню, не имев надобности удерживать ее. После Мюрат хотел было ехать ближе к нашему авангарду, но Милорадович, указав ему на войска, сказал: «Моим храбрым солдатам неприятно будет, если они увидят нас долго разговаривающих вместе» – и проводил Мюрата до французских аванпостов[345].

Сделав два перехода по Рязанской дороге, Князь Кутузов остановился на сутки у Боровского перевоза. Рассчитывая, что сих двух маршей достаточно было для обмана неприятеля и убеждения его, что русские идут к Коломне, за Оку, Князь Кутузов вознамерился двинуться на старую Калужскую дорогу, долженствовавшую служить основанием его действий. Для прикрытия своего марша он велел Милорадовичу пробыть еще день на Рязанской дороге и потом параллельно армии произвести то же самое боковое движение, оставя на прежде занимаемых им местах отряд, с приказанием давать вид, будто вся армия отступает к Рязани. 5 Сентября, перед рассветом, армия тронулась левым крылом, двумя колоннами, от Боровского перевоза к Подольску, через Жеребятово и Домодово, по проселочной дороге, прикрытой справа речкою Пахрой. Куда шли и зачем? То, по повелению Князя Кутузова, сохранялось в величайшей тайне. Кроме корпусных командиров, никто не знал настоящего направления, и все истощались в догадках о намерениях Светлейшего – так называли в армии Князя Кутузова. Путь вел мимо опустелых селений и господских домов, где еще недавно обитали счастливые семейства, не воображавшие, что война, с ее опустошениями, когда-либо коснется подмосковных сел их. Часто встречали мы спасшихся из столицы выходцев. Их рассказы о происходивших в Москве ужасах почитались сначала преувеличенными. После удостоверились в справедливости показаний, казавшихся сперва несбыточными, потому что злодейства неприятеля превышали всякое вероятие.