Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Боже мой! — подумала она. — Да сюда движется целая кавалькада. Но он едва ли среди нее. Писал, что приедет с одним своим Губертом. Может быть, это из банды тех разнузданных забияк, которые называют себя роялистами. Лучше поспешить назад». Страхи Веги, пожалуй, все-таки были основательны.
Теперь Сабрина сама уже стала торопить домой сестру, которая по этому поводу насказала ей несколько добродушных колкостей, а потом вместе с Гектором стрелою помчалась вниз по откосу.
Глава VI
ИСТИННО-КОРОЛЕВСКОЕ ПОСЛАНИЕ
Трудно вообразить себе уголок лучше того, в котором было расположено поместье Холлимид. Находясь в северо-западной полосе Динского леса, оно господствовало над Вайей в том пункте, где эта прелестная река с красным песчаниковым дном, прозмеившись по зеленым тучным лугам Гирфордшира, сворачивает к угленосным горам Монмаутса. Эти крутые каменистые высоты, идущие наперерез реке, смотрят так гордо, словно никакая сила не в состоянии их тронуть. Однако река в течение столетий проложила-таки себе путь сквозь эти твердыни. Разумеется, это далось ей не легко. В некоторых местах ей пришлось делать такие крутые изгибы, что она казалась обертывающеюся вокруг себя. Течет она среди прорванных ею преград очень быстро и стремительно.
С трех сторон это место обставлено горными кряжами всевозможных видов и пород, начиная с древнейших на земле разноцветных базальтов, гнейсов, сиенитов и гранитов. Только с четвертой, южной, нет горных высот; там темнеются одни густые леса. Перед самим же господским домом в Холлимиде расстилался на обширном пространстве своеобразный природный парк, в котором деревья словно чьей-то прихотливою рукою были разбросаны среди лужаек с сочною свежею травою. Но посередине этого парка была прекрасная аллея, по обеим сторонам усаженная вековыми дубами. Эта аллея вела к проезжей дороге, которая шла из Руардина в Уольфорд, а оттуда — на Росс.
Сам дом был построен в стиле времен Тюдоров, когда кирпич еще был дорог, потому что его мало выделывалось, а дерева было в изобилии и оно почти ничего не стоило. При перестройке дома был употреблен тот и другой материал: остов его был сложен из массивных дубовых бревен, а промежутки между образовавшимися клетками заложены кирпичом и оштукатурены. Получилось нечто очень своеобразное по виду и пестроте окрасок. Почти почерневшие бревна чередовались красными, желтыми и белыми пятнами, смотря по тому, совсем ли осыпалась белая штукатурка кирпичей или только отчасти облупилась и кое-где была наведена заново. Резные карнизы и украшения вокруг окон, дверей и других мест пестрели остатками и других красок, посредством которых разные владельцы хотели придать более веселый вид своему жилищу. Сама архитектура дома была неправильная и прихотливая, так что он весь был в выступах, вышках и боковых пристройках. Окна были разбросаны как попало, разных величин и форм.
Такою же прихотливостью отличалось внутреннее расположение комнат в доме и их убранство. Из передней поднималась вверх лестница с дубовыми перилами, для отделки которых искусный резчик не пожалел труда. К каждой площадке примыкали полутемные ходы, ведшие к комнатам, из которых не было и двух на одинаковом уровне. Комнаты эти были в большинстве спальнями, но почти все проходные. Повсюду были ступени, вверх и вниз, и незнакомый с этими «тонкостями» распланировки на каждом шагу рисковал сломать себе ногу или шею.
Но подобные неправильности могут показаться неудобными и опасными только для современных поколений. В прежнее же время жилища вроде холлимидского дома не представляли ничего особенного и были всюду распространены в глуши старой Англии. Люди, строившие их и жившие в них, ходили по ним вполне уверенно и спокойно. Еще и до наших дней там сохранилось несколько таких своеобразных домов, свидетельствующих об искусстве или, вернее, о плохом умении строителей времен Тюдоров.
Владелец Холлимида, мистер Эмброз Поуэль, вполне подходил к своему родовому гнезду. У него были необычайные вкусы и склонности, как можно заметить уже по тому, что он назвал обеих своих дочерей так же, как назывались те две реки, которые, подобно сестрам, проистекают из одних и тех же недр. Эти реки теперь называются Вайя и Северна, а раньше назывались Вегою и Сабриною. В его владениях, близ дома, была заросшая мелкою порослью беседка, где он любил в летние дни проводить целые часы наедине со своими любимыми книгами и не менее любимою природою.
Эмброз Поуэль любовался природою не как ленивый мечтатель, а как трудолюбивый наблюдатель и исследователь, стремившийся проникнуть в ее вековечные тайны. Но он не убегал и от жизни со всеми ее запросами, не прятался и от людей. Напротив, он любил человечество и страстно интересовался социальными, политическими и бытовыми вопросами. Всесторонне изучив все условия человеческого бытия, общественного и государственного уклада, он пришел к выводу, что самый лучший строй — республиканский. В душе он был пуританином, но не из крайних, которые нередко доходяг почти до изуверства. Всего более он примыкал к той группе пуритан, которая была известна под названием «друзья», или «квакеры», и особенно яростно преследовалась в те дни. Эта группа, несмотря на свою малочисленность, гораздо более способствовала упорядочению и очищению нравов в Англии, чем официальные проповедники епископальной церкви.
Впрочем, мистер Поуэль не был вполне и квакером. Разделяя лишь их основные взгляды, он очень резко расходился с ними из-за их крайней склонности к непротивлению. Гордый и независимый по характеру, он всеми силами восставал против излишнего пуританского смирения, подставлявшего обидчику, ударившему в одну щеку, и другую. Он скорее готов был дать сдачи, и эту черту его характера вполне может осветить сцена, которой предстояло разыграться у него в доме в описываемый нами вечер.
Ужин был уже готов, когда запыхавшиеся от быстрого бега сестры вернулись с прогулки, но они спешили не в столовую, хотя дорогою и уверяли друг друга, что очень проголодались. Не дав себе времени, чтобы снять верхнюю одежду и привести себя немного в порядок, обе девушки бросились в гостиную, окна которой выходили к тяжелым дубовым воротам, поддерживаемым толстыми, сверху донизу обвитыми плющом кирпичными столбами. Едва девушки успели выглянуть в окно,
