Прах человеческий - Кристофер Руоккио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто вас послал? – спросил я.
– Сапоги надевайте. – Из встроенных в шлем динамиков голос центуриона звучал плоско и неестественно.
Он одной рукой подтолкнул мне сапоги. Когда они плотно застегнулись на икрах, легионер произнес:
– Руки.
В тысячный раз в жизни я протянул руки, чтобы на них надели наручники. Электромагниты загудели и защелкнулись.
– Объясните, – требовал я. – Вы ведете меня в медику? Меня заморозят?
– Молчать! – рявкнул декурион и дал мне оплеуху.
Мне следовало ожидать такого обхождения, но удар застал меня врасплох, едва не повалив на койку. Нависнув надо мной, декурион подозвал двух бойцов.
– Взять его. Только осторожнее, он вроде как опасен.
– А от вашего удара едва не загнулся.
Из всех людей в камере лицо было у меня одного. Попрощавшись с Лорианом, я поистине остался один. Я позволил вывести себя из карцера в приемную, где со скучающим видом сидела одинокая женщина, и далее по короткой широкой лестнице на трамвайную платформу. Стражница даже не отвлеклась от желтых страниц какой-то книжицы, не спросила бумаг. Вероятно, об этом уже позаботились.
Кроме нее, охраны не было.
Платформа тоже пустовала. На большом корабле вроде «Бури» с экипажем в несколько десятков тысяч человек, большинство из которых еще бодрствовали после битвы при Перфугиуме, кто-то непременно должен был попасться навстречу. Но очевидно, император распорядился провести все без лишней огласки.
Мне стало не по себе. Кто руководил процессом? Разведка? Отдел особой безопасности? АПСИДА?
– Где все? – спросил я.
– Молчать, я сказал! – ответил декурион. – А еще говорят, что вы умный.
– Мало ли что говорят, – съязвил я, ожидая, что декурион или кто-то из его помощников снова врежет мне. Но солдат лишь фыркнул.
Меня довели до края платформы. После недолгого ожидания из тоннеля тихо, как гондола по черной воде, выплыл трамвай и остановился. Секунды на три воцарилась тишина. Даже вездесущий корабельный гул притих, как будто двигатели и реакторы уснули. Затем открылись двери.
Меня втолкнули в вагон. Внутри не было сидений и даже поручней, за которые можно держаться. Вагон был грузовым.
Это стало первым тревожным звоночком, заставившим подумать, что все с самого начала шло не так.
– Кто вас послал? – повторил я вопрос, чувствуя себя совершенно беспомощным в наручниках.
Центурион повернулся и ударил меня под дых. Я согнулся, задыхаясь, и привалился к стене. Двери закрылись, грузовой трамвай поехал по магнитным рельсам, расположенным сверху и снизу.
Конвоиры не обращали внимания на мои стоны и вопросы, и спустя пять напряженных минут, в ходе которых трамвай перешел на другой путь и спустился на несколько уровней вниз к корме линкора, двери вновь открылись.
– Это не медика! – воскликнул я, ступая на платформу.
– Вас переводят, – ответил декурион.
– Переводят? – переспросил я. – Куда?
Значит, меня не собирались класть в фугу прямо на «Буре», а перевозили на корабль поменьше, который и должен был доставить меня на Белушу. Император хотел избавиться от меня как можно скорее. Пожалуй, это было мудро. Вильгельм нашел способ оставить надо мной хотя бы краешек своего защитного полога.
– Белуша ждет, – сказал декурион. – Корабль готов.
Но что-то все равно было не так. Я чувствовал это. Женщина на посту должна была поставить печати на документах о переводе, выдать моим сопровождающим ордер. Особенно если перевод держался в тайне. Ордера на перевод простых заключенных просто передавали по радио.
Неужели этих солдат подослала Капелла и никакого шаттла впереди не было, только пустой шлюз? Или Лориан ошибся насчет моей ссылки на Белушу? Мог ли декурион солгать? Если меня ждала короткая прогулка в шлюз, то сам ли император приговорил меня к ней? В нескольких световых годах от любой системы, посреди космической Тьмы, тело Адриана Марло будет дрейфовать, никем не найденное. Как легка будет его дорога в рай! Совсем чуть-чуть, и он ступит на Елисейские поля Земли рядом с другими великими героями человечества!
В конце коридора меня действительно ожидал шлюз, но с другой стороны все-таки оказался шаттл. Когда я увидел тесный отсек за люком, мой страх немного улегся. Нагнувшись, декурион протиснулся в рукав, остальные солдаты выстроились позади. Я чувствовал, как растет градус напряжения. Вряд ли они сажали меня в шаттл, чтобы убить. К чему такие сложности? У солдата справа был простой керамический гладиус. Я мог бы его выхватить, но мне не вернули пояс-щит, а без него я крайне низко оценивал свои шансы в схватке с десятью легионерами.
Жить тяжело. Умереть, пожалуй, легче. По крайней мере, легче быть мертвым. Но осознанно пойти на смерть гораздо труднее, чем считают те, кто никогда не пытался. А я осознал, что не желаю умирать, хотя и жить тоже не слишком хотел. Когда придет время, я буду сражаться как зверь, отчаянно и бездумно.
Конвоиры пристегнули меня к креслу и уселись напротив, глядя невидимыми глазами. Один нервно притопывал ногой. Нетерпеливо. От страха?
– Задраить люк, – распорядился декурион.
Один из солдат выполнил приказ, и дверной индикатор сменился с синего на красный. Заперто.
Солдат дважды постучал по шлему кулаком, сигнализируя командиру, что можно продолжать. Я с разинутым ртом посмотрел на декуриона, а затем повернулся, чтобы заглянуть в кабину.
Там не было пилота.
Декурион потянулся и положил руку на полосатый желто-черный рычаг, чтобы разжать швартовы.
– Мадс, на счет три, – произнес он.
– Мадс?
Сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди, и я повернулся к солдату у кормы. Тот тоже положил руку на рычаг.
– Один, – произнес декурион, не обращая внимания на мой ошалелый вид. – Два.
Три.
Раздался громкий лязг, и шаттл отсоединился от рукава и застыл в тишине. Двигатели и система жизнеобеспечения не работали. Корабль был мертвее самой Смерти.
– Думаешь, задели сенсоры? – спросил Мадс с кормы.
– Не должны были, если малыш выполнил свою часть работы, – ответил декурион и нажал кнопку снятия маски.
Капюшон раскрылся, затем снова сложился, и на миг мне явилось плоское серьезное лицо чернокожего мужчины.
– А он, похоже, выполнил.
Я тупо уставился на него, вспомнив нашу первую встречу на «Ашкелоне» перед штурмом Ганелона.
– Вы же… Арон?
Младший офицер Шарпа кивнул:
– Он самый. Извините, что поколотил, ваша светлость. Времени отвечать на вопросы не было.
– Ты просто боялся, что камеры еще работают, – бросил другой Драконоборец.
Я обвел их взглядом. Они поменяли свои доспехи на форму простых
