Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua"

— Мо Жань, я хочу забрать свои вещи. Они всё ещё в отеле? — спросил Ваньнин напрямик, понимая, что ему не стоит увлекаться долгими вступлениями. Парень не навещал его несколько дней, и, очевидно, не хотел бы с ним больше общаться. Даже то, как он говорил о своём желании, чтобы Чу оставался с ним, в прошедшем времени в их последнюю встречу — уже свидетельствовало о многом.

— Да, в отеле, — после небольшой паузы вздохнул Мо Вэйюй. — А помнишь?.. — он вдруг замолчал.

— Что? — Ваньнин нахмурился. Такси уже подъехало к госпиталю, но водителю никто бы не позволил стать на место служебной парковки. Мужчине следовало поторопиться, потому что жёлтый “рено” сейчас остановился просто у самой обочины.

— Ничего, — тихо проговорил Мо Жань. — Я не знал, что тебя уже выписывают. Пойду, соберу твои вещи.

Он завершил звонок первым.

Чу Ваньнин ещё несколько секунд поражённо глядел в экран телефона, не понимая, почему сердце вдруг стало таким тяжёлым, как если бы в любую секунду могло провалиться, проламывая на своём пути рёбра. Глаза подозрительно защипало, хотя ветра не было. Он стоял в тонкой футболке и джинсах, шёл декабрь, но почему-то не чувствовал ни холода, ни ветра — только пробирающую до самых костей тоску, и чудовищную тяжесть в груди.

В такси оказалось не слишком-то теплее, а воздух был сухим из-за работающей печки, вызывая желание бесконечно кашлять.

Ваньнин устроился на пассажирском сидении сзади, назвал адрес — и равнодушно уставился в окно, размышляя, о чём мог вспомнить Мо Жань, и какими воспоминаниями хотел поделиться — но передумал.

Мог ли он иметь в виду то время, когда они были на этом побережье на соревнованиях?

Это было слишком давно, и, всё же…

Чу Ваньнин вздохнул. Ему не следовало думать о таком — от воспоминаний будет лишь больнее видеть Вэйюя теперь, зная, что между ними всё закончилось.

Ему следует отпустить парня, раз тот в свою очередь решил отпустить Чу, и нашёл в себе наконец на это силы.

Такси остановилось у самого входа в отель, и Ваньнин, расплатившись с водителем, направился прямо в холл, который, разумеется, пустовал.

Мужчина понятия не имел, где застанет Мо Жаня, а потому пошёл в номер, где впервые очнулся после того, как Вэйюй его усыпил.

Впрочем, едва ступив за дверь, он уже понял, что Мо Жаня здесь нет: слишком уж тихо было вокруг.

Его дорожная сумка с вещами лежала поверх тщательно застеленной кровати. Чуть поодаль обнаружились аккуратно разложенные тёплый свитер и джинсы, рядом расположился ингалятор. В раскрытом шкафу — сделано это было, очевидно, нарочно, чтобы Чу обратил внимание — на плечиках висела новая зимняя куртка, с которой ещё не срезали бирки.

Дело рук Мо Жаня.

Чу Ваньнин покачал головой.

Всё это казалось какой-то нелепостью. В области сердца вдруг стало тяжело и невыносимо жарко, как если бы кто жёг изнутри калёным железом. Видеть все эти проявления заботы, и понимать, что это, вероятно, последнее, что Мо Жань для него сделает, было невыносимо.

Ваньнин на секунду закрыл глаза, опасаясь, что не справится с эмоциями. Затем заставил себя раздеться и принять душ — он и сам не был уверен, насколько долгим будет намеченный маршрут. Вероятно, путь займёт несколько дней, если повезёт — так что отправляться в поездку необходимо было, по крайней мере, свежим.

Переодевшись в чистые вещи и высушив волосы феном, он в последний раз окинул взглядом номер. Затем, чуть помешкав, достал телефон и набрал Мо Жаня.

Тот ответил на втором гудке:

— Ваньнин?

Чу не был уверен, что парень знал о его возвращении — за всё время они так и не столкнулись. Также могло быть, что тот просто не хочет больше его видеть…

С одной стороны, было бы, возможно, правильно взять сумку и уехать, не прощаясь, но что-то внутри сопротивлялось этому решению так отчаянно, что в итоге мужчина решился отзвониться.

— Ваньнин?.. Всё в порядке? Что-то случилось?.. — ещё раз переспросил Мо Вэйюй, пока Чу судорожно пытался понять, что именно должен сказать в этой ситуации.

Зачем он вообще позвонил ему…

Он набрал в лёгкие побольше воздуха, но так и не смог придумать ничего путного. Между тем, в гостиничном коридоре звякнула дверь лифта, послышались быстрые шаги, а затем в дверь номера постучали.

— Чу Ваньнин!..

Не дожидаясь ответа, Мо Жань распахнул дверь. Он остановился на пороге, пристально вглядываясь в лицо Чу. Очевидно, из-за того, что балетмейстер не знал, что сказать, и так долго молчал в трубку, он решил, что что-то произошло.

Как глупо…

Чу Ваньнин завершил вызов, понимая, что более странного прощания сложно себе представить.

— Я уезжаю, — зачем-то пробормотал он, косясь на дорожную сумку. И так ведь было очевидно, что он уезжает — он стоял посреди номера полностью одетый, даже куртку накинул поверх свитера, хоть и не застегнулся. Ситуация с каждой секундой становилась всё более дурацкой.

— Тебе помочь отнести вещи вниз? — спохватился Мо Жань.

Чу едва не закатил глаза. Мог ли Мо Вэйюй в принципе хоть на секунду оставить попытки навязывать ему свою помощь?.. Как будто тяжёлая сумка была единственной их проблемой в эту минуту.

Впрочем, он так и не собрался с мыслями, что именно хотел сказать Мо Жаню — все слова спутались в голове словно тысячи фрагментов осыпавшейся мозаики, больше не подлежащей восстановлению. Он и сам ощущал себя блеклым и рассыпающимся — неудивительно, что не мог ничего толком сказать.

Между тем, Вэйюй потянулся к его сумке с вполне твёрдым намерением её нести.

Чу Ваньнин, вдруг осознав, что, если допустит это, будет совершенно неприемлемо заставлять Вэйюя и дальше ждать от него каких-либо объяснений, но уже с тяжелой сумкой в руках — в последнюю секунду ринулся заслонять свой багаж собой. Это было молниеносное движение, продиктованное рефлексами — в результате которого он оказался на пути Мо Жаня. Парень налетел на него, и они столкнулись лбами с такой силой, что у Чу на мгновение заискрило в глазах.

— Бл*ть!..

— Вэйюй!.. — каким-то чудом балетмейстер остался на ногах после такого удара. Инстинктивно потянулся потереть ушибленную голову — и уже затем понял, что Мо Жань каким-то образом успел обхватить его руками, привлекая к себе. Неудивительно, что он устоял — парень держал его так крепко, как только мог.

— Прости!.. — выдохнул Мо Жань. Его голос был не более чем потоком воздуха, горячим и трепещущим у самого уха. — Я ненарочно…

Он продолжал вглядываться в лицо мужчины, и только сейчас, вблизи, Ваньнин заметил, насколько парень выглядит измученным. Вероятно, он не спал несколько суток — и, возможно, действительно простудился. Его тело, казалось, пылало, а белки глаз отдавали неестественной краснотой.

— Мо Жань, ты простужен?.. — Чу Ваньнин, собиравшийся потереть свой ушибленный лоб, вместо этого приложил ладонь ко лбу парня. — Ты весь горячий!..

— …… — Мо Вэйюй уставился на мужчину так, будто тот сказал нечто забавное. Бледные губы растянулись в вымученной улыбке.

— У тебя жар?..

— Ничего подобного, — парень попытался покачать головой, но в результате снова столкнулся с Чу. Они всё ещё находились друг к другу слишком близко, но отстраняться он не торопился. Его ладони всё ещё покоились на пояснице мужчины, и даже сквозь свитер эти прикосновения обжигали — пусть в них и не было никакой двусмысленности.

— Так… куда ты отправишься теперь? — спросил он тихо.

— Собираюсь разыскать Жун Цзю.

Если секунду назад Мо Вэйюй выглядел простуженным и усталым — впрочем, не оставляя попыток казаться более бодрым, чем являлся на самом деле — теперь его маска вдребезги разбилась. Тёмно-пурпурные глаза глядели на Чу ледяными пропастями. Кончик языка прошёлся по губам, выдавая крайнюю нервозность.

— Зачем?..

— Хочу понять, кто тебя пытается подставить, — Ваньнин проигнорировал попытку Мо Жаня перебить его, и продолжил, — и, прежде чем ты заявишь, что это не так, позволь спросить: откуда в больнице знали о тебе и твоём прошлом в таких деталях, что не преминули вызвать полицию?..