О завтрашнем дне не беспокойтесь - Николай Симонов

Возражать было бесполезно. Рико и Люк не выдержали и убежали в типи, где дали волю своим слезам. После визита кайяпо Павлов долго не мог успокоиться, представляя себе, что было бы, если бы туземцы увидели на стоянке другие металлические изделия. За время своего короткого привала кайяпо успели осмотреть и обшарить, кажется, все, что вызывало у них интерес; украли граненый стакан, пустую бутылку из-под «Столичной» и даже его охотничью сумку. Кайяпо даже на черный камень в центре поляны после короткого совещания, зачем-то, разом, помочились. Павлов позвал Рико и Люка. Братья-близнецы уже проревелись, и он предложил им вместе с ним перед сном прогуляться по берегу реки.

Далеко они не отходили. Понаблюдали за пролетающими мимо них стаями птиц и полюбовались на закат солнца. Потом Павлов спустился к воде и наполнил бурдюки водой. Вернувшись на стоянку, они перекусили жареной свининой и занялись заготовкой дров для домашнего очага. Рубить ветки тупым медным топором показалось ему куда как менее эффективно, чем отточенным железным, но, наученный опытом, он понимал, что раскапывать тайник возле черного камня пока что преждевременно. Вдруг, кайяпо захотят вернуться, или какие-нибудь другие аборигены объявятся. Он развел в очаге костер и предложил Рико и Люку готовиться ко сну. Братья-близнецы стали было разуваться, как, вдруг, насторожились.

Он спросил, в чем дело, но потом и сам услышал чьи-то, отдаленно прозвучавшие, крики. Он выбрался из типи и прислушался. Голоса звучали со стороны реки. Можно было различить отдельные слова: «Эй, белохвостые, помогите! Мы тонем!!!» Рико и Люк, не спрашивая разрешения, тоже выбрались наружу и, вцепившись Павлову в куртку, радостно закричали: «Наши! Наши! Наши!» И они втроем побежали к реке. Совсем рядом от того места, где была причалена их дощатая лодка, они увидел плот, на котором с трудом балансировали три человека. Павлов закричал им по-орландски:

«Пересаживайтесь в лодку и по веревке, которую я вам сброшу, взбирайтесь на берег! Я буду вам помогать!» Вначале он без особых усилий вытащил на берег белобрысую девицу с двумя косицами, одетую в комбинезон, украшенный бахромой и вышивкой.

Выбравшись, она обессилено упала на траву. Во второй раз ему пришлось потрудиться, поскольку вытягивать пришлось не сорокакилограммовую, а, по крайней мере, в два раза тяжелее, особу женского пола. Эта дама, с трудом преодолев крутой склон, тоже не проявила желания встать на ноги. В третий раз трудиться ему вообще не пришлось. На берег по веревке самостоятельно выбрался не то юноша, не то девушка, причем, не один (одна), а с малолетним ребенком за спиной. Белокурые волосы туземца, собранные в хвост, были мокрыми, с одежды мужского покроя (похожие на лосины штаны и короткая куртка с капюшоном) стекала вода. Обнаружив при подъеме удивительную ловкость и физическую выносливость, туземец не только не проявил усталости, а, вытащив на берег привязанный за конец веревки кожаный рюкзак, лук и колчан для стрел, стал приводить в чувство своих сородичей. Рико и Люк при появлении на берегу женоподобного юноши издали воинственный клич: «Урал!!!» На что ребенок, прикрепленный ремнями к спине туземца, заорал: «Урал!!! Смерть нашим врагам!!!» Дородная дама, пытаясь приподняться, воскликнула:

— Слава Одину! Мы спасены!

— Я — Урсула, дочь Нары и Уренгоя из рода Желтого быка. Нара здесь. Ты ее видишь. Мою сестру кличут Березкой. Она здесь. Ты ее видишь. А ты, белохвостый, кто такой, я тебя не помню? — обратился к Павлову туземец, тонкими чертами лица напоминающий девушку, а голосом — юношу.

— Я — Сорока, сын Аси и Сома из рода Белохвостого Оленя. Здесь мои братья Рико и Люк. Ты их видишь, — отвечал Павлов по аналогии с представлением туземца, которого, судя по тому, как он себя назвал, следовало считать особой женского пола.

— Спасибо тебе, брат! — поблагодарила его Урсула и объясняла причину их появления: — Наш плот попал в водоворот и должен был перевернуться, а мы — очутиться в воде. Слава Магнетрону! Я заметила лодку и знак вашего рода, собрала последние силы и причалила к берегу. Теперь я у тебя в долгу и ты можешь рассчитывать на мое покровительство.

— Спасибо тебе, Урсула, за учтивую речь. Но в настоящий момент я тоже в беде и потому прошу тебя забыть о заслугах. Сейчас они неуместны — нашел ловкий ответ Павлов.

— О, Сорока! Прости! Но если я еще совсем не оглохла, ты также красноречив, как ваш старейшина дед Михей, которого мы все уважаем.

Сейчас я сниму со спины своего братца Вика и от души тебя расцелую— заявила Урсула. Павлов, конечно, растерялся, но потом быстро сообразил, как ему следует отвечать на вероятно очень тонкий комплимент:

— Это будет лучшая награда, которую я заслужил за всю свою жизнь, — учтиво сказал он, еще не зная о том, что получил благодарность от одного из самых знаменитых воинов племени орландов. Немного повозившись, Урсула выпутала малолетнего брата из ремней, которыми он был привязан к ее спине, и отпустила его в раскрытые объятья Люка и Рико. Потом она быстро обняла Павлова за шею и неловко поцеловала в щеку. За прошедший день Нара, Урсула и Березка несколько раз побывали в воде. Одежда на них была совершенно вымокшей. Все вещи, которые они успели с собой забрать при эвакуации, были безвозвратно утрачены.

«Лук из рога, колчан с шестью стрелами, поясной нож, секира, наконечник копья, пара мокасин, две вяленых рыбы и это — все, что у нас есть», — сообщила ему Урсула, когда Павлов вызвался помочь донести ее скромные пожитки. Добравшись до стоянки и увидев «таежный» костер, гости изъявили желание погреться и просушить свою одежду. Чтобы не выглядеть неприличным, Павлов забрался в типи, позвал к себе Рико, Люка и их нового друга Вика и предложил им проверить, влезут ли они втроем в спальный мешок сбежавшей Олениной, если у него распороть дно и вытащить холщевый вкладыш. Они проверили, и что же? Спальный мешок оказался им впору, правда, Вику пришлось ложиться «валетом». «Так, — подумал Павлов, — проблема одного гостевого спального места решена, а как быть с остальными?» В типи, откинув полог, заглянула Нара — дородная женщина с волнующим бюстом пятого размера, сохранившая черты былой красоты — и поинтересовалась, как ведет себя Вик. На этот вопрос ее сыночек ответил таким замысловатым ругательством, от которого у Павлова случился припадок смеха.

— Не обращай внимания, — извиняющим тоном сказала Нара. — Это он от взрослых где-то нахватался.

— Понятно, что не сам придумал, — согласился Павлов и предложил Наре воспользоваться одеждой, которая находилась в самом большом мешке подле входа в типи. Нара его поблагодарила и еще раз повторила, что она перед «белохвостыми» в вечном долгу. Когда, по мнению Павлова, прошло достаточно времени, чтобы женщины переоделись, он выбрался из типи. Он хотел угостить их копченой и жареной свининой и обсудить порядок очередности ночного дежурства. Но первым делом он рассказал им о визите отряда воинов из племени кайяпо. Гости встревожились. Урсула ловко забралась на высокую березу, чтобы оценить обстановку. Спустившись, она сообщила, что огней от костров со стороны болота она не заметила, так как видимость ухудшает сгущающийся туман. По мнению Нары, Сороке и его братьям необычайно повезло. Давно известно, — сказала она, — что кайяпо любят держать у себя пленниками белых людей: орландов, дакотов и илинойцев. Это поднимает их престиж в глазах соседних племен; пленников, как правило, всячески ублажают, но зорко стерегут — ведь они играют роль талисмана, приносящего счастье. Представители племен белых людей обычно обладают широкими познаниями в использовании полезных свойств растений, их женщины чистоплотны, а мужчины изобретательны. Потом их разговор перешел на печальные темы: о землетрясении, наводнении и гибели родных и близких. По мнению Нары, боги подземелья еще никогда так не гневались на людей. Урсула, в свою очередь, призналась, что впервые в жизни поняла, что это такое, когда почва уходит из-под ног.