Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты - Владимир Виленович Шигин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вначале захватим Нахичевань, потом разобьем Эристова у Кара‑Бабы и уже затем истребим все русские обозы!
Неизвестно, как бы все случилось, но к моменту начала наступления принца к Эристову подошли подкрепления: три пехотных батальона, бригада уланов и два казачьих полка – по кавказским меркам весьма серьезные силы.
Таким образом у Эристова под рукой оказалось до четырех тысяч пехоты и две тысячи конницы при двадцати шести орудиях.
Для перешедшего Аракс Аббаса‑Мирзы это стало полной неожиданностью. Но столкновение произошло. Первой атаковала противника наша кавалерия под командой генерал-майора Остен‑Сакена. Персы начали отступать. При этом Аббас-Мирза прекратил начатую было переправу через Аракс главных сил. После этого наши двинулись вперед, а персы начали стремительно откатываться. Чтобы оторваться от наших, принц повернул в горы и скрылся в каком-то ущелье. Оставив против него заградительный отряд, Эристов продолжил движение.
Перейдя Аракc, Эристов оказался в Азербайджанской провинции, население которой ненавидело персов и всегда было радо восстать против дома Каджаров. Авангардом командовал полковник Муравьев. После нескольких небольших стычек ближайший персидский отряд попросту разбежался.
2 октября, когда Паскевич праздновал взятие Эривани, отряд князя Эристова без боя занял город Маранду, где, по преданиям, была погребена жена праведного Ноя.
Как стало известно позднее, Аббас-Мирза якобы хотел атаковать остановившегося на дневку Эристова, но тут пришло известие о падении Эривани, ввергнувшее в печаль не только принца, но и его советника Вустера и все войско. После этого часть персидского войска в ближайшую ночь просто разбежалась.
Выйдя утром из своей палатки для гимнастических упражнений, английский полковник с ужасом увидел пустой лагерь. Схватившись за голову, он повторял и повторял:
– It’s just not possible! You can’t fight like that! (Это просто невозможно! Так нельзя воевать!)
А тем временем Муравьев не без труда убедил Эристова, что ситуация благоприятна, чтобы сделать дерзкий бросок и захватить столицу Аббаса-Мирзы – Тавриз.
– Вся армия с принцем где-то в горах, отряды прикрытия разбежались! – внушал он. – Один бросок, и мы поставим отличный восклицательный знак в этой затянувшейся войне!
– А верно ли вы все рассчитали? – все еще сомневался Эристов.
– Вернее не бывает!
11 октября отряд Эристова выступил из Маранды по дороге на Тавриз. Переход был долгий и утомительный, и многим пришлось разочароваться в стране. По сторонам дороги тянулись гряды обожженных солнцем красноватых гор, наводивших уныние. Если и можно было на чем остановить взор, так это на далекой снежной шапке Арарата.
– Не могу понять, что здесь могли воспевать Саади и Гафизом? – пожимал плечами Муравьев.
Эристов помалкивал, так как о таковых не слышал.
Утром 13 октября наши войска остановились на речке Аджи‑чае, в трех верстах от тавризского предместья. В городе царила полная паника. невообразимое смятение. Следует сказать, что для защиты своей столицы Аббас-Мирза оставил шеститысячный отряд под началом своего главного министра Аллаяр-хана, но узнав о приближении русских, отряд разбежался. Узнав о трусости своих сарбазов, Аллаяр-хан попросил жителей искать и убивать струсивших воинов. После этого в Тавризе началось полная вакханалия. Что касается самого Аллаяр-хана, то у него была важная задача – спасти гарем принца!
Состоявший при тавризской английской миссии лейтенант Босуорт, видя, что здесь все уже кончено, поспешил обрадовать своих коллег, бежав в Тегеран.
– Надеюсь, что успею прискакать туда раньше русских! – бросил он на прощание своему начальнику майору Монтейму.
Между тем авангард Муравьева подошел вплотную к городу. «Мы, – писал позднее Муравьев в одном из писем, – видели перед собой огромную крепость, вооруженную множеством орудий, цитадель и многолюдный неприятельский город. Я ужаснулся, когда вместо встречи увидел молчание, нас окружающее…»
Видя, что жители не выходят с покорностью, Муравьев двинул вперед два батальона пехоты и занял предместье. В это время на южной стороне Тавриза показалась толпа скакавших от города всадников. Как оказалось впоследствии, это был гарем Аббаса-Мирзы. Увы, томным одалискам пришлось на время стать амазонками! Единственное, что осталось от гарема – брошенные у серальского фонтана бархатные шальвары любимой жены принца…
* * *
Заняв предместье, Муравьев не знал, будет или не будет защищаться Тавриз, и поэтому войска стояли в боевом порядке. Солдаты с любопытством смотрели на грозные стены города. Но неожиданно ворота растворились. Из них показались местные вельможи, первый из которых (мужтехид) нес на атласной подушке ключи от города. За вельможами вышло и христианское духовенство с крестами и хоругвями, затем толпа народа.
Муравьев принял городских представителей и говорил с ними на армянском и на татарском языках, которыми владел в совершенстве. Последние остатки персидского гарнизона между тем бежали из Тавриза, и в городе было полное безначалие.
После этого русский авангард вступил в город через Константиновские ворота и занял цитадель. Кроме этого, Муравьев в городе принял меры к прекращению беспорядков. Но, к сожалению, толпа успела уже побывать в серале Аббаса-Мирзы и хорошо там поживиться.
Немного позднее в Тавриз вступили с музыкой и барабанным боем главные силы князя Эристова. Первым их встретил майор Монтейм с двумя офицерами.
– Вы хотите поздравить меня со взятием Тавриза? – ухмыльнулся Эристов.
– Мы просим защиты от персидских мародеров! – промямлил Монтейм.
Князь Эристов умел быть беспощадным:
– Вы просите тех, против кого воевали, защиты от тех, за кого воевали! Не находите ли это смешным?
– Увы, такова гримаса судьбы! – развел руками понурый Монтейм. – Но мы действительно боимся за свои жизни!
Усмехнувшись, Эристов приказал, чтобы к посольскому дому был поставлен караул.
Захваченные в Тавризе трофеи превзошли все ожидания – забитые припасами склады, большой арсенал, пороховой и литейные заводы, на которых в последнее время так деятельно работали англичане. Военные трофеи составили сорок орудий, два знамени и жезл Аббаса‑Мирзы. Пленных было немного, но в числе их находились пять персидских военных инженеров, обученных в Англии, все мастеровые и, наконец, верховный министр Персии Аллаяр‑хан.
При этом верховный министр, которому ничто не мешало бежать из города, сдался в плен умышленно, чтобы избежать печальной судьбы, постигающей на Востоке тех, кому изменяет военное счастье…
Пленил верховного министра казачий сотник Помелов. Увидев сотника, Аллаяр‑хан выстрелил в него, но ружье дало осечку. После этого Помелов хорошо приложил строптивца кулаком и, взяв за шиворот, доставил к Эристову.
Резиденция наследного принца Персии лежала у ног русского воинства. С политической точки зрения падение Тавриза было для Персии равносильно потере всей северной части государства, а захват
