Круги в пустоте - Виталий Каплан

И это — великий маг? Это — самый страшный злодей Оллара? Как-то не верилось. Великий злодей скорее смахивал на жизнерадостного поросенка, зачем-то принятого в людское общество и наряженного в салатовые, с золотыми блестками шелка. Он не тянул не только на обаятельного Шелленберга из «Семнадцати мгновений весны», но даже и на папашу Мюллера. Так, человечек. Брюшко, пивко, футбол по телеку… До последнего, впрочем, Оллару развиваться еще века и века.

А ведь, наверное, там, в его покоях, немеряно всяких особых ловушек, магических. Справится ли с ними зеленый камень? Старик в подземелье говорил ведь, что Хайяаров камушек хоть и силен, а до Черного камня ой как не дотягивает. Впрочем, стоит ли заранее тянуть лапки кверху? Может, все вдруг сразу и получится… Должно же хоть когда-нибудь ему повезти.

Митька шел быстро, благо дорога теперь была знакомая. Конечно, когда вместо фонаря у тебя маленький камушек, едва-едва освещающий пространство на метр вперед, особо не побегаешь, но все-таки надо было торопиться. Времени, если разобраться, всего ничего — от завтрака до обеда. Плюс к тому же подозрительный Синто может забить на свою тренировку и вернуться раньше. Вчера он как-то не так смотрел на Митьку, хотя спросить напрямую и не решался. Молча принес откуда-то вонючей зеленоватой мази, показал жестом на шею — мол, лечись, пока не поздно. Митька упрямиться не стал, намазался, и не зря — к вечеру царапины уже не казались чем-то ужасным. Как знать — может, и вправду похоже на укусы вредных насекомых.

Вообще, с Синто надо было что-то решать. Вот отыщет он этот волшебный Черный камень, перенесется на Землю — а пацан останется тут, под властью князя. Ну или через месяц, если опасения старого мага окажутся пустыми и все пойдет как и обещал кассар. Так и так он вернется домой, но на Землю Синто не взять. И что тогда? Может, попросить кассара о помощи? Типа князь мне этого пацана подарил, а я тебе дарю, и увези его отсюда. Но, во-первых, князь запросто может забрать свой подарок назад, а во-вторых, просить кассара ужасно не хотелось. Никаких дел с ним не хотелось иметь, с гадом. Однако, наверное, придется. Впрочем, кассара все равно нет — слинял непонятно куда. Наверное, и к лучшему — будь он тут, никаких подземных прогулок не видать бы Митьке как своих ушей.

Так… Не прозевать бы нужную развилку. Уже начались двери камер. Вот тут вчера кричала женщина, сейчас не слышно ни звука. Успокоилась? Или померла? Вот здесь вчера камень вспыхнул и началась идиотская драка в темноте. Бр-р… не хочется и вспоминать о том ужасном лице. Чудовище… Хотя чем он виноват, если разобраться? Просто над ним поработали княжеские палачи.

А вот и камера старого мага. На миг захотелось войти, но Митька себя переборол. Некогда… Может, потом когда-нибудь… Когда он добудет Черный камень и зайдет попрощаться. Жалко все-таки старика, пускай он тоже дикий, как и все они тут. Это же надо — ставить детей к стенке, стрелять из тугого лука… и пускай стрелы чуть-чуть не долетят, но ведь страшно… Нет, нафиг! Не хотел бы он изучать здешние боевые искусства такой ценой… по сравнению с нею обычные в секциях отжимания-приседания попросту малиной кажутся.

Так… а это уже третья развилка. Ход чуть-чуть сузился, отчего-то сильнее потянуло холодом, и кто-то зашуршал там, в темноте… Только бы не летучие мыши! А ну как вцепится в волосы? Надо было какой-нибудь тряпкой обвязаться, типа банданы. Эх, не сообразил.

Впрочем, летучие мыши, если это действительно были они, вели себя прилично — не бросались с визгом, не били крыльями, вообще ничего не делали. Просто деловито шуршали. Может, и не мыши? Может, крысы? Или вообще духи усопших узников? Смех смехом, а сейчас, в плотной тишине, при свете волшебного изумруда, эта мысль вовсе не казалась идиотской.

А вот и тупик. Хорошо он сбавил скорость — а то ведь прямо лбом бы и навернулся. Стены сомкнулись внезапно, будто выскочили ему навстречу. Ну что ж, пора камушку и поработать. Он поднес изумруд к неровной, явно сделанной наспех каменной кладке, поводил справа налево. Есть! Камень на миг вспыхнул ярко-ярко, точно настоящая электрическая лампочка, затем свет его ослабел и мелко задрожал, зато впереди явственно проступили контуры двери. Не такой, как раньше, в камерах. Высокая, вся металлическая — из бронзы, что ли? Нет, судя по отливу, стальная. Сверху донизу ее украшал рифленый орнамент — многоголовые змеи и мохнатые пауки сплетались в объятиях. Света от камня вполне хватало, чтобы разглядеть. Ну, если запертая, тогда все…

Конечно же, дверь оказалась незапертой. Правда, тяжелой она была безумно. Пришлось изо всей силы навалиться плечом, чтобы сдвинуть ее хотя бы на сантиметр. Ничего, сдвинул. Тихо пошла, без скрипа. Неужели смазывают? Или сказать спасибо Хайяарову камушку?

Когда узенькая щель под его натиском превратилась-таки в приемлемой ширины проход, он постоял секунду, решаясь. Подождал, когда уймется сердце — и нырнул туда, в темноту.

А там никакой темноты и не оказалось.

Свет лился непонятно откуда. Не было здесь никаких факелов, свечей, и уж тем более электрических лампочек — но стены лучились неярким, лиловым сиянием. Казалось, миллионы крошечных светлячков облепили стены, и Митька даже на всякий случай потрогал пальцем — нет, стена как стена, каменная, прохладная.

Вверх, круто загибаясь влево, уходила лестница. Такие, вспомнилось ему, называются винтовыми. В Измайловском парке, кстати, был такой аттракцион. Вилась вокруг столба плоская, без ступенек, лестница, зимой ее поливали водой, и получалась прекрасная горка, откуда здорово было скатываться. Правда, забираться приходилось по другой лесенке, ужасно крутой, но удовольствие того стоило. Лет, наверное, до десяти Митька развлекался. Пока не повзрослел…

Ступеньки здесь были еще круче, чем в полузабытом уже парке. И с каждым шагом сердце билось все сильнее. На всякий случай он снял с пояса меч, судорожно сдавил пальцами рифленую рукоять.

Все кончается, кончилась и лестница. Когда уже, казалось, счет ступенькам перейдет на вторую сотню, впереди внезапно возникла небольшая площадка, а за ней — полукруглый проем двери. Пустой проем — заходи, не жалко.

Митька судорожно вздохнул — и зашел.

Недлинный, но прихотливо извивающийся коридорчик перетек в огромный — стены тонули во мраке — зал. Здесь было, пожалуй, потемнее, чем на лестнице, и приходилось напрягать глаза. Первым делом Митька метнулся к ближайшей стене — наверное, сказалась привычка к компьютерным стрелялкам-бродилкам. Когда ты в центре, до тебя любая сволочь достанет, а у стеночки как-то надежнее.

Стеночка оказалась мраморной — только мрамор был необычным, черновато-зеленым. И очень гладко отполированным, прямо будто в метро. А потолок — необычайно высокий, как минимум десять метров — изогнулся полусферическим куполом. Ничего нельзя было различить там, но Митьке почему-то представились маленькие внимательные глазки. И все эти глазки принадлежали князю, словно он был не человеком, а каким-то чудовищным, из видюшных ужастиков, осьминогом.