Круги в пустоте - Виталий Каплан

Вспомнился вдруг Измайловский парк, и приморозившее его тогда к земле колдовство старика Хайяара. Но там были еще цветочки, тот страх был вызван неизвестностью, а сейчас Митька прекрасно понимал, что его ждет.

— Да ты никак волнуешься? — усмехнулся князь и как-то вдруг сразу оказался рядом. Положил ему теплую ладонь на плечо. — Зачем же раньше времени, а? К вещам, знаешь ли, надо относиться хладнокровно.

Митька обречено молчал — привыкал к страху. Тот ничуть не уменьшился, и тело по-прежнему не действовало, но в голове все же начало что-то проворачиваться. Самое жуткое уже случилось, и все, что будет с ним дальше, лишь вытекает из той секунды, когда за спиной раздался голос.

— А между тем, здесь весьма интересно, — нарочито не видя Митькино оцепенение, продолжал князь. — Как ты думаешь, что тут у меня размещается?

Митька понял, что надо что-то сказать. Разлепив непослушные губы, он прошептал:

— Тюрьма?

— Ну что ты, мальчик? — обаятельно улыбнулся князь. — Тюрьма у меня внизу, и ты ее видел. Чуть-чуть, правда, самую малость, ну да ничего, потом я устрою тебе подробную экскурсию. А здесь не тюрьма, здесь, если можно так сказать, храм науки. Как это по-вашему? — он на секунду задумался и изрек по-русски: — «Лаборатория»! Хорошее слово, надо будет включить в олларский язык. Или, учитывая происхождение этих сопляков, можно сказать, — он быстро облизнул губы, — «раборатория». Видишь ли, Митика, человек устроен куда сложнее, чем ты, наверное, думаешь. В человеке есть бездна неведомой ему силы. Знаешь, чем отличается маг от обычного невежды? Думаешь, у мага больше силы? Глупости! Маг просто умеет ею распоряжаться. Это если простой маг. А маг великий, маг истинный умеет пользоваться и чужой силой. Например, тот камушек, с помощью которого ты уже второй день гуляешь по моему замку, вобрал в себя силу нескольких людей. Ну-ка, сейчас даже точнее скажу.

Одной рукой обнимая Митькины плечи, он запустил вторую ему за пазуху и извлек на свет изумруд. В пальцах князя тот ослепительно переливался, пульсировал, и почему-то напоминал сейчас мигалку на машине скорой помощи. Жаль, никакой помощи — ни скорой, ни медленной — нет и не предвидится. — Ого! — князь поцокал языком и прошелся взад-вперед. — Чудесный экземпляр! Заключает силу едва ли не сотни человек. Очень, очень полезный камушек. Ты мне его, конечно, подаришь? Видишь ли, я собираю… как это будет по-вашему? А! «Коллекцию»! Это ужасно интересно, я тебе после покажу, обзавидуешься.

Как он был отвратителен сейчас — гладкий, розовый, уверенно облокотившийся на прозрачную стенку, за которой хищное пламя лизало пятки совсем мелкого, лет, пожалуй, четырех, мальчишки. Даже страх отступил перед заполнившей Митьку гадливостью.

— Нет! — собрав все силы, мрачно выдохнул он. — Не подарю. Он не мой, мне одолжили!

— Ну как же так, мальчик? — укоризненно покачал головой князь. — Это не по обычаям. Видишь ли, когда ты в гостях, то хозяину дома ни в чем нельзя отказывать. Это нечто вроде платы за гостеприимство. Кроме того, я подозреваю, откуда у тебя сей камушек. Но видишь ли, даже с точки зрения закона, все, принадлежащее нашему общему другу Харту, в известном смысле мое. Так что изумруд украсит мою коллекцию, ты уж не обижайся. Но, впрочем, мы отвлеклись. Итак, на чем остановились-то? Ах да… Истинные маги умеют воплотить чужую силу в какой-нибудь предмет, чаще в камень, иногда — в оружие, бывает, что и в растение. Но только я, путем многолетних изысканий, понял, как можно извлекать из людей живую силу, ни во что ее не воплощая. Я просто выкачиваю ее и собираю воедино, вот в этот сосуд, — махнул он рукой в сторону чудовищной банки, где переливалось багровое нечто. — В любой момент можно взять силы столько, сколько нужно. Источников, как видишь, много, и они крайне дешевы…

— А мучить-то зачем? — хрипло выдохнул Митька.

— А! — князь торжествующе поднял палец. — Ты сметлив! Но в этом как раз вся и хитрость. Думаешь, это так просто — извлечь чужую силу? Она ведь обычно скрыта глубоко в недрах души имну-минао, до нее обычно и не доберешься. А вот когда человеку сделаешь больно и страшно, тогда он сам, изнутри, ломает некие особые стенки, и его сила потоком устремляется наружу. Течет, понимаешь, непрерывным потоком. Остается лишь собрать ее воедино и влить в сосуд, в мое Средоточие Силы. Приглядись, видишь такие полупрозрачные струйки тянутся? Это она и есть, сила. Здесь, понимаешь ли, пространство наполнено магией, и потому сила частично становится доступной и твоему необученному глазу. Красиво, правда?

Митька посмотрел на него с ненавистью. Как же прав был кассар! И каким же дураком был он сам, не желая верить. Маньяк, типичный маньяк, про каких в телевизоре говорят. Типа Чикатило, но едва ли не всемогущий. Ну что, дурак, убедился? Да только вот поздно. Скоро самого под такой колпак посадят, запоешь тогда…

— А почему дети? — спросил он глухо.

— Тому несколько причин, — осклабился князь. — Главная причина — у детей гораздо больше живой силы, нежели у взрослых. С возрастом внутренность человека иссыхает. Только немногие мастера магии умеют не растерять данное нам при рождении. А большинство людей, взрослея, лишаются и того немногого, что имели… сами не догадываясь о своем богатстве. Поэтому извлекать живую силу следует именно из детей. И чем моложе, тем лучше. Вот в твоем возрасте, к примеру, сила уже не та… да, не та… мутная она уже у тебя, жиденькая… То есть, конечно, лучше, чем ничего, как говорится, с высохшего дерева хоть хворостинку, но по сравнению с этими, — он плавно обвел рукой усеявшие зал полусферы, — ты слабоват. Да, и вторая причина — дети дешевы. От двух до пяти огримов, не больше.

— Это все рабы? — хмуро спросил Митька. Оцепенение понемногу проходило, сменяясь незнакомой какой-то, ледяной яростью.

— Большей частью, — кивнул князь. — Но есть и дети моих крестьян… Знаешь, что самое забавное? Родители их сами приводят, в голодное время. Очень разумно, между прочим. Лучше отдать одного и получить денег, на которые сохранишь жизнь десятерым.

— Они что, знают? — потрясенно охнул Митька. — Ну, зачем вам…

— Вот еще! — скривился князь, точно надкусил больной зуб. — Стану я вонючих мужиков в свои ученые изыскания посвящать… Ничего они не знают. Думают, верно, что я их в золото превращаю, или заезжим торговцам продаю, или ем, или еще что… Какое нам с тобой дело до мужичьих догадок?

— А они там… долго?

Князь понял с полуслова.

— Это одна из наиболее чудесных моих находок! — провозгласил он. — Видишь ли, с помощью некоего набора заклятий часть тонкой силы идет на поддержание их жалких жизней. Тела восстанавливаются, хотя и не полностью, да… Раз в месяц примерно приходится менять. Небось, в вашем мире такого не умеют, а? — самодовольно хмыкнул он.