Звезды смотрят вниз - Арчибальд Джозеф Кронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэджен откинулся на стуле и смаковал собственную шутку до тех пор, пока не задребезжали на столе ножи и вилки.
– Мне это вовсе не кажется забавным, – сказал Дэвид с горечью. – Правительство всецело положилось на комиссию. Вся затея – грандиозное надувательство.
– Именно так и заявил Гарри, когда выступал в палате общин. Но, боже мой, это дела не меняет. Эй, кельнер, принесите мне еще порцию жареного картофеля!
Пока Дэджен говорил все это, Нэджент следил за выражением лица Дэвида, вспоминая, как они вели долгие споры, сидя на корточках за мешками с песком на полевом перевязочном пункте, в то время как серебряная луна плыла вверху, освещая проволочные заграждения, грязь и воронки от снарядов.
– Вы все еще крепко стоите за национализацию? – спросил он.
Дэвид кивнул, не отвечая. В этой компании никакой другой ответ не мог бы произвести большего эффекта.
Наступила короткая пауза. Нэджент, казалось, безмолвно вопрошал о чем-то Дэджена, а тот, набив рот картофелем, издал выразительный звук горлом, потом посмотрел на Беббингтона, который осторожно и уклончиво выразил на лице согласие. Наконец Нэджент повернулся к Дэвиду.
– Слушайте, Дэвид, – начал он внушительным тоном. – Совет постановил соединить здесь три района и образовать из них один, совершенно новый. Главным штабом будет новый рабочий клуб в Эджели. И нам нужен организатор, который был бы не только районным казначеем, но и секретарем Северной организации углекопов. Мы ищем человека молодого и энергичного. Я уже беседовал об этом сегодня с Геддоном, а сейчас говорю официально. Мы вас пригласили сюда, чтобы предложить вам этот пост.
Дэвид в полной растерянности уставился на Гарри Нэджента; он был так потрясен этим предложением, что густо покраснел.
– Значит, мне следует подать заявление?
Нэджент покачал головой:
– Ваша кандидатура и три другие были представлены на рассмотрение комитета на прошлой неделе. Комитет перед вами, и вы – наш новый секретарь. – Он протянул руку.
Дэвид машинально взял ее, только сейчас в полной мере оценив предложение.
– Но Геддон… – Он внезапно обернулся, посмотрел на Тома Геддона, которому его так явно предпочли, и лицо его омрачилось.
– Геддон дал о вас прекрасный отзыв, – сказал спокойно Нэджент.
Глаза Геддона на один быстрый миг встретились с глазами Дэвида, и в этот миг Дэвиду открылась больно уязвленная, но мужественная душа этого человека; затем Геддон запальчиво выдвинул подбородок:
– Я бы не взял этого места ни за что на свете. Им нужен человек молодой, разве вы не слышали? Я врос в Родд-стрит и никому не уступлю свою работу.
Улыбка хотя и вышла несколько натянутой, но почти удалась ему. Он ударил Дэвида по плечу.
Беббингтон посмотрел на свои часы на руке, утомленный всей этой «сентиментальностью».
– Поезд отходит в три, – заметил он.
Все поднялись и через боковую дверь вышли на вокзал. Когда они шли по кишевшей людьми платформе, Нэджент немного отстал и стиснул руку Дэвида.
– Наконец-то вам представился случай поработать, – сказал он. – Это настоящая удача. Мне очень хотелось, чтобы вы прошли. Посмотрим, что вы сумеете сделать на этом поприще.
У поезда ждал фоторепортер. Увидев его, Джим Дэджен надел очки и сделал официальное лицо: он очень любил сниматься.
– Наши акции поднимаются, – бросил он Дэвиду. – Сегодня меня второй раз ловит фотограф.
Услышав эти слова, Беббингтон холодно усмехнулся, но постарался занять место на переднем плане.
– Ничего нет удивительного, – сказал он, – оба раза это устроил я.
Гарри Нэджент не сказал ничего, но когда поезд тронулся, то последним впечатлением Дэвида, стоявшего на платформе рядом с Геддоном, была спокойная ясность лица Гарри.
VII
К началу февраля, когда Артур заключил контракт с фирмой «Моусон, Гоулен и К°», он почувствовал, что наконец-то дела принимают новый оборот. Последний год они были в плачевном состоянии. Репарации, выжимая из Германии уголь, несли ущерб экспорту, от которого в значительной степени зависел сбыт угля «Нептуна». Франция, естественно, предпочла германский уголь, достававшийся ей либо очень дешево, либо совсем даром, превосходному, но дорогому углю Артура. И, словно этого было мало, Америка самым нелюбезным образом выступила в качестве могущественного и безжалостного конкурента Англии на тех рынках, которые во время войны обслуживала исключительно Англия.
Артур был неглуп. Он хорошо понимал, что это пережитый Европой угольный голод вызвал искусственное вздутие цен на экспортный английский уголь. Он остро сознавал обманчивость этого благополучия и благоразумно прилагал все усилия к тому, чтобы завязать связи с местными потребителями и перейти на сбыт угля внутри страны.
Взаимный договор с фирмой «Моусон и Гоулен» стал необходим, когда заказ «Нептуна» на оборудование отодвинули на заводе на 1918 год. «Моусон и Гоулен» была крупнейшей фирмой. Только теперь Артуру удалось убедить их выполнить свое обещание; при этом он был вынужден сильно снизить цену на уголь.
Тем не менее сегодня утром он испытывал естественный подъем духа, когда, держа в руках черновик договора, встал из-за письменного стола и прошел в комнату Армстронга.
– Взгляните, – сказал он, – ближайшие четыре месяца будем работать круглые сутки в две смены.
Армстронг с обрадованным видом достал из кармана очки – зрение у него было уже не то что прежде – и не спеша просмотрел договор.
– «Моусон и Гоулен»! – воскликнул он. – Ну и дела! И подумать только, что этот парень Гоулен работал при вашем отце откатчиком у меня вот в этой самой шахте!
Шагая взад и вперед по конторе, Артур невесело рассмеялся:
– Лучше ему об этом не напоминать, Армстронг. Он приедет сюда к десяти часам. Да, кстати, вы мне понадобитесь, чтобы удостоверить наши подписи.
– А теперь он важная персона в Тайнкасле, – рассуждал вслух Армстронг. – Они с Моусоном ни одного выгодного дела не пропустят. Я слышал, что они откупили завод Юнгса – знаете, латунный завод в Тайнкасле, который лопнул в прошлом месяце.
– Да, – отвечал Артур отрывисто, словно напоминание еще об одном банкротстве в их районе было ему неприятно. – Гоулен идет в гору. Потому-то мы и заключаем этот договор.
Армстронг уставился на Артура поверх золотого ободка своих очков и снова вернулся к договору – перечел его с глубоким вниманием, шевеля губами; потом, не глядя на Артура, сказал:
– Я вижу, здесь имеется пункт о неустойке.
