XIRTAM. Забыть Агренду - Александр Розов

— Отлично, Хотео! — капитан хлопнул в ладоши, — Именно такой принцип мы должны применить в предстоящем бою. Ваше главное оружие — дистанционно управляемое полутораметровое летающее крыло «zippy». Модель вам всем знакома, а тактику его применения против боевых машин противника в условиях ночного боя оперативно разработали капитан Леман, обер-лейтенант фон Грюн и лейтенант-инженер Кусто. Надеюсь, в течение вчерашнего дня вы уяснили для себя основные принципы. Вам за оставшиеся часы надо отработать быстрое опознание различных типов боевых машин противника и трассы выхода на уязвимые точки этих машин. Обратите внимание, что картинка на ваши TV-очки будет приходить не с оптических камер, а с инфракрасных, потому что оперативное время у нас ночь. Потренируйтесь с этим. Вопросы есть?

Сделав паузу и убедившись, что вопросов нет, Урфин коротко кивнул и повернулся к командиру меланезийской команды.

— Мичман, у твоей группы, казалось бы, элементарное задание. Вам надо разбомбить беспилотными «Emo-Afro» сеть нефтяных платформ в индонезийской зоне Ачех, на северной оконечности острова Суматра. Но… — капитан снова сделал паузу.

— Но? — переспросил мичман Вевак Фааа (лидером этой группы был именно он).

— …Но! — Урфин стремительно вскинул вверх сжатый кулак, — задание имеет сложный элемент: точность по времени. Ваш удар должен быть синхронным, сами знаете с чем.

— Урфин, это ты про «амебу»? — встрял лейтенант, карибский афро-мулат.

— А! Крысолов из Хамельна! Давай, ты научишься обращаться в строю по регламенту.

— Э… Лейтенант Хэм Милен, кэп! Я хотел спросить: мы уже подготовили амебу, ну?

— Не нукай мне! Я, какой ни есть, а командир.

— Пардон, кэп. У меня просто привычка говорить «ну?».

— Херовая привычка, лейтенант. С ней надо бороться.

— Я стараюсь, кэп!

— Ладно. Я отвечаю, Хэм. «AMeBo» — перспективное экономико-штурмовое оружие, и сегодня оно должно боевой тест. Но! Никаких геройских финтов! Мы тут занимаемся бизнесом, а не ищем на жопу приключений. Ты понял, или нет?

— Я понял, кэп, — лейтенант Хэм Милен, он же «Крысолов из Хамельна», резко кивнул.

— Хорошо, что ты понял. А теперь скажи-ка мне, что ты будешь делать в случае, если придется совершить аварийную посадку в акватории или на территории противника?

— Я прикинусь бананом. Я пилот-этнограф-любитель, летел с Никобарских островов в Пхукет, а тут война ваще, страшно, нах. Я сделал крюк, и оказался над Лумпуром. Как оказался — хрен его знает. Я сам не врубаюсь. Я в шоке, окажите мне помощь, ну?

— Ну… — Урфин почесал подбородок, — а что у тебя с ID-документами?

— У меня агрендский паспорт со штампом о въезде в Индию, плюс карточка волонтера Всемирной сети защиты первобытных этносов. На Никобарских островах есть племена андаманских туземцев, маленьких, черненьких, включенных в спец-реестр ЮНЕСКО.

— Агрендский паспорт, это подозрительно, — заметил Урфин.

— Уже нет, кэп. Мы теперь образцово-показательная победившая демократия. Все ОК.

— А почему ты занимаешься этнографией на тяжелом агротехническом самолете?

— Потому, что я его купил. Этот «Air Tractor 3000L» вписан в мою карточку волонтера.

— Вроде складно, — заключил капитан, — Теперь вернемся к заданию бомбардировочной команды мичмана Фааа. Ребята, я наслышан о работе вашей команды, так что не буду повторять вам боевую инструкцию. Если у кого-то из вас есть вопросы — задавайте.

После паузы, один молодой парень, германо-меланезийский метис шагнул вперед.

— Кэп Урфин, я капрал-оператор Эрбе Лаэ-Видзиг. У меня кривой вопрос. Можно?

— Спрашивай, капрал.

— Вот, кэп, значит, вопрос… — Эрбе почесал затылок, — Наши цели: пять платформ. На центральной — человек триста, на остальных четырех — по сотне, итого семьсот. Я уже стрелял дивайсами «Emo-Afro», на тренингах-маневрах, и знаю… На платформах, в основном, гражданские наемные рабочие. Их, вроде, не за что вот так…

— Это вопрос, капрал?

— Да, вроде того, кэп…

— Ясно, — Урфин повернулся к мичману, — Вевак, этот парень новенький?

— Да, кэп, Эрбе новенький, но он классный спец, 98 баллов из ста на стрельбах и еще, личные мотивы, как принято печатать в файлах.

— Ясно, — повторил Урфин и посмотрел на капрала, — личные мотивы, это тайна?

— Нет, кэп, не тайна. У меня во время войны за независимость вся семья… того… Там какие-то наемники проводили зачистки нелояльных деревень. Вот. Так что, я вырос в соседней деревне. Ты, кэп, знаешь: у нас на Буга-Бука много у кого такая судьба.

— Ясно, — третий раз произнес Урфин, — У нас на Агренде тоже… Теперь слушай меня, капрал. На войне есть правило: о противнике следует думать, как о человеке, только в смысле использования его человеческих слабостей. В остальных смыслах, он враг, он предельно чуждый организм, который не должен жить. Как ты думаешь, Эрбе, почему оказалось необходимым такое правило?

— Почему? — молодой капрал снова почесал затылок, — я думаю, чтобы потом не очень переживать, что убил кого-то. Правильно, нет?

— Нет, — капитан покачал головой, — оно необходимо потому, что такое правило есть у противника. Уточняю: и у военного противника, и у гражданского. По этому правилу конкистадоры захватывали колонии. По этому правилу уничтожена твоя семья и твоя родная деревня. У противника рука не дрогнет, и ты это знаешь… Что происходит на учебных дуэльных стрельбах, если у одного не дрогнула рука, а у другого — дрогнула?

— Я понял, кэп, — произнес Эрбе Лаэ-Видзиг, — не беспокойся, у меня рука не дрогнет.

…

После захода солнца.

Андаманское море юго-западнее Пхукета.

Сообщение о готовящемся рейде андаманских пиратов, три службы военной разведки (таиландская, малазийская и индонезийская) получили по электронной почте минута в минуту. Конечно, можно было счесть это чьей-то глупой шуткой, но слишком странной была обстоятельность информатора: указание точных координат, скорости и курса пиратского рейдера, и даже класса: «Sea Shade» (ударный катамаран морского спецназа США для скрытных действий в малых акваториях). По-видимому, можно было все же счесть это шуткой, но, появился радиоперехват из сети бирманской береговой охраны. Речь шла о 70-футовом судне, которое с вероятностью 55 процентов опознавалось, как боевой катамаран «Sea Shade», игнорировало запросы, и три часа назад ушло на юг из территориальных вод Бирмы в провинции Мергуи. При таких данных, три разведки не имели права бездействовать, а времени на реакцию оставалась катастрофически мало. Оставалось отправить на перехват пирата морскую истребительную авиацию — другие имеющиеся виды боевой техники явно не могли бы успеть.

Первыми к месту событий успела пара малазийских F/A-18 «Hornet» (боевая масса 20 тонн, скорость до тысячи узлов, боевой радиус 600 миль, цена 30 млн. USD за штуку). Пилоты отрапортовали, что видят на радаре «Sea Shade», потом сообщили, что к ним навстречу движется звено F-16 «Falcon», вероятно индонезийских, а тем временем…

…В 400 км к югу — юго-востоку от них, планирующая трехтонная авиабомба, ранее сброшенная на высоте 3 км из-под брюха агротехнического «Air Tractor 3000L», тихо пролетела над Куала-Лумпуром в направлении 400-метровой телебашни. Достигнув указанной цели, авиабомба, не нарушая тишину и не совершая никакого вандализма, лопнула, распавшись на почти невесомую пластиковую оболочку и огромную массу тончайших карбоновых паутинок. Облако паутинок накрыло сначала башню, а затем окружающие здания в центре Куала-Лумпура. Сразу замолчали телевизоры, исчезло изображение на экране, а потом начали вылетать электрические предохранители…

Ничего нового — такие «графитовые» бомбы применялись еще в 1999-м в Сербии. Но,

планирующая бомба была лишь половиной системы «AMeBo» (Assault Media Bomb). Вторая, виртуальная половина, состояла из множества роботов-блоггеров, сидела на серверах (не важно, где именно — интернет отменяет расстояния). Эти «боты» начали развешивать «свидетельства очевидцев» о десанте агрессоров в Куала-Лумпур…

…В 300 км к западу от них, звено дронов-бомб «Emo-Afro» спикировало на пятерку нефтяных платформ. На невидимой границе между темным морем и темным небом медленно расползлись огромные мерцающие полотнища желто-оранжевого пламени.

…И тут, малазийские истребители влетели в рой фитюлек, размером и весом с гуся. Плотность роя была невелика, и столкновения вряд ли бы случились, но фитюльки целенаправленно швыряли себя к воздухозаборникам и кабинам боевых машин… Как страшен удар обычного гуся, если он по несчастной случайности оказался на курсе истребителя, летящего со скоростью пушечного снаряда! Из элементарной механики следует, что гусь окажется для самолета тем самым пушечным снарядом (по весу, как снаряд противотанковой «сорокопятки» времен Второй мировой войны). И, если для поражения танка требовался твердый снаряд, то для поражения самолета достаточно обыкновенного куска мяса. В отличие от танка, защищенного двух — трех дюймовой стальной броней, современный истребитель не имеет ничего подобного. Кроме того, у истребителя есть уязвимые зоны: это кабина пилота, подвижные элементы крыльев, и воздухозаборники. С первыми двумя все ясно. а третий — это что-то особенное. Птица, попадающая в воздухозаборник, оказывается в турбине, выводит из строя лопатки, и вызывает явление, называемое «помпаж». Внешне это выглядит, как длинная струя оранжевого пламени, вылетающая из дюзы вместо нормального выхлопа. В режиме помпажа двигатель быстро разрушается, и хорошо, если у вас есть парашют.