Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

Я медленно перевела взгляд с толпы на него. Возникшее было воодушевление как-то быстро растаяло на его лице. Чуть наклонившись вперёд, я посмотрела на Джулиана, стоявшего чуть дальше.

— Что он сказал?

— Это не он, а Франциск Ассизский, — шепнул Джулиан. — Долго учил, сынок? Всё равно всё переврал.

— Будем надеяться, что его голос произвёл некоторое впечатление, и они поняли общий смысл сказанного… — без особой надежды пробормотала я.

Народ безмолвствовал, переваривая пламенную речь нашего радиста.

— Спасибо, капитан, — сквозь зубы процедил Светозар. — Вы нам очень помогли.

Он набрал в грудь воздуха, чтоб что-то сказать. И в этот момент стало светлеть. Магическая тьма рассеивалась над городом. Народ загомонил. Все смотрели вверх, где небо наливалось нежной и ликующей голубизной, а посреди неё радостно сиял Алеф. Не прошло и нескольких минут, как дневной свет залил площадь. Костры померкли и стали почти незаметны. Люди, словно очнувшись ото сна, озирались вокруг, а стражники почему-то разделились на две колонны. Одна многочисленная была прижата к стенам домов, а другая — тонкая цепочка ощетинилась направленными на остальных лучемётами.

— Предатели! — заорал давешний парень с цепочками и тут же смолк.

Светозар с ледяным спокойствием вскинул лучемёт и навёл на него прицел.

— Бросить оружие! — приказал он. — Всех касается!

— Я скорее умру! — закричал тот с оскорблённым видом.

— Умрёшь? — свирепо прошипел Светозар, положив палец на спусковой крючок. — Будь по-твоему, Невилл, но сперва послушай меня. Жрец мёртв. Жрица убита тем, кого требовала себе в жертвы. Голос смолк навеки. Божество покинуло нас! За кого ты собираешься умирать?

— Жрица мертва? — поражённо воскликнул Невилл.

— Я сам видел, — подтвердил стражник с заклепками на отворотах плаща.

— Будь ты проклят, Светозар! — рявкнул Невилл и швырнул свой лучемёт к подножию помоста.

— Всем сдать оружие! — прогрохотал Светозар.

Мы стояли на помосте вчетвером. Кто угодно мог запросто снять нас из бластера или лучемёта, этому вряд ли успели бы помешать те немногие, что держали на прицеле основную массу гвардейцев. Но никто не стал стрелять. «Светлые» с мрачными лицами потянулись к помосту и бросали оружие в общую кучу.

Светозар опустил лучемёт и пристально следил за происходящим внизу. Неожиданно в гуще «светлых» началась потасовка, и он внимательно взглянул туда. Вскоре и мне удалось разглядеть, что двое стражников заломили руки третьему и вместе со своим оружием бросили к помосту и его лучемёт.

— Среди тех, кто сдаётся, тоже есть ваши люди? — поинтересовалась я.

Светозар посмотрел на меня. В его светло-серых глазах уже не было прежней ненависти.

— Вы странно выглядите для поисковиков, ребята, — заметил он.

— Спецнабор, — раздалось сзади. К нам, прихрамывая, подошёл Дакоста. — Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер.

Светозар вздохнул и отцепил от портупеи рацию.

— Как дела, Кортес? — спросил он. Ответа мы не услышали. Он пальцем сдвинул рычаг настройки. — Хэйфэн, Светозар на связи. У нас порядок. Ситуация под контролем. Как у вас?

Он молча выслушал ответ и повернулся ко мне.

— Вторая и четвертая колонны заперты в казармах. Ангары флота блокированы. В подземном городе идет бой. Остатки третьей колонны оттеснены к заброшенным рудникам. Кто не перейдёт на нашу сторону и не сдастся в плен, будут сброшены в шахты. Это дело ближайших двух часов.

— А первая колонна? — спросил Вербицкий.

— Вот первая колонна, — Светозар указал на вереницу безоружных «светлых» покидавших площадь.

— Я думала, они не сдадутся так просто… — заметила я. — В прошлый раз у них был решительный вид.

— В прошлый раз они знали, что делают и ради чего. К тому же слишком многие из них просто спасали свои жизни. Им и сейчас не хочется умирать, — он резко обернулся ко мне и взглянул прямо в глаза. — Верните нам Гедиминаса. Я отправил его на баркентину, чтоб уберечь от окончательного провала, но сейчас он нам нужен. Он единственный имеет полную информацию обо всём.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С крыльями мне пришлось расстаться. Я не знала, что это будет так трудно, но при свете дня пора было завязывать с колдовством. Джулиан первым убрал свои, и мне пришлось отцепить от пояса скипетр Лучезарного и передать его Джулиану. При этом я тяжко вздохнула, и мои пальцы какое-то время не хотели размыкаться, задержавшись на теплой рифленой рукоятке.

— Ты его уничтожишь? — я хотела, чтоб это прозвучало равнодушно, но вышло скорее жалобно.

— Я ж сказал, полетаем, — ответил он и небрежно сунул жезл в свою сумку.

Я задумчиво взглянула на него и вдруг вспомнила о его словах, которые показались мне странными.

— Ты сказал, что наложил на скипетр два заклятия. Какое второе?

К моему удивлению, он слегка поколебался, прежде чем ответить.

— Все эти магические предметы… Знаешь, они всё-таки не то, что техника, созданная человеком. Не всегда можно предвидеть результат. Я не хотел знать, что эта игрушка может сделать со мной.

— Да, в твоём случае, это могло оказаться ловушкой…

— Я тоже так решил и наложил заклятие, которое охраняет меня самого от действия жезла.

— Может, он всё-таки опасен? — нахмурилась я.

— Я не стану его уничтожать, — покачал головой он.

Я сразу поняла, что он делает это ради меня, и была ему за это благодарна.

Светозар и несколько преданных ему командиров быстро взяли ситуацию на площади под полный контроль. Видимо деморализованные гибелью Жреца и сообщением о смерти Жрицы, верные им «светлые», предпочли сдаться. К тому же уже позже я узнала, что пока Антон Вербицкий цитировал вольный перевод молитвы Франциска Ассизского, наиболее фанатичные командиры, находившиеся среди гвардейцев, были убиты. Остальные готовы были сдаться. Лишившись командования «светлые» почти безропотно подчинились Светозару, без сопротивления разоружились и вернулись в свои казармы.

Люди на площади так же молча наблюдали за этой картиной. Только тут я начала понимать, что в узде их держал в основном страх перед гвардией, а моления в Храме были некой отдушиной, тем утешением, что помогало им считать себя счастливыми.

По моему приказу с «Пилигрима» был срочно доставлен Гедиминас Цилинис. Его речь была более содержательной и действенной. К тому же чувствовалось, что в городе его знают и уважают. Он довольно быстро успокоил людей и они, не торопясь, разошлись по домам. Светозар разослал часть верных ему гвардейцев патрулировать улицы города, а часть — в нижний город в качестве подкрепления товарищам, ведущим бой в катакомбах.

Поняв, что ситуация в городе больше не требует моего участия, я поднялась на площадку высокой башни, возвышавшейся над крепостной стеной, чтоб немного подумать и прийти в себя, но остаться надолго в одиночестве мне не удалось.

Алеф медленно опускался за изломанный горизонт, подсвечивая прощальным светом лимонное небо. Я стояла возле широкого низкого парапета и смотрела на расстилающуюся передо мной равнину, сжатую с трёх сторон скалами. От города и до дальних скал её рассекала надвое широкая пропасть. Теперь это была просто ещё одна пропасть, уже мало отличавшаяся от многих других. Справа от неё пристроился на устойчивых опорах «Пилигрим», чуть припорошённый пылью, но всё равно выглядевший новеньким и блестящим. По другую сторону, тяжело накренившись на правый борт, лежал на брюхе атмосферный авианосец, тот самый, что преследовал нас несколько часов назад. Он рухнул там вскоре после начала моего поединка с колдуном и с тех пор не подавал признаков жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Меня не слишком интересовал авианосец, да и на идущем внизу сражении я никак не могла сосредоточиться. Я смотрела в небо и без конца вспоминала то невероятное чувство лёгкости и свободы, которое давали мне крылья. Я тосковала по ним. До этого дня я просто не помнила, как много они дают, а теперь, расставшись с ними, я чувствовала себя сиротой и калекой одновременно. Небо, высокое, чистое и просторное манило меня свежим предзакатным ветром, и мне казалось, что уже ничто в этом мире не сможет меня утешить.