"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Демина Карина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне? – Чарльз остановился.
Пахло дымом.
И грязью.
Соломой. Конским навозом. Желтым едким смогом, что рождается где-то в недрах фабрик на окраине, а потом, поднявшись к самым небесам, опускается на город, накрывая его весь, не делая разницы между приличными и неприличными районами.
Голова слегка болела.
Да и вообще… настроение было таким, что хотелось кого-нибудь убить. А кого?
– От кого? – хмуро поинтересовался Чарльз.
Возвращался он пешком.
Мог бы нанять экипаж. Даже стоило бы нанять, но хотелось пройтись. Успокоиться. Подумать. И к разговору подготовиться.
Слишком долго его Чарльз откладывал.
– Так… велено. – Мальчишка подпрыгнул. – Надоть?
Чарльз молча протянул монету.
И та быстро исчезла в грязных лохмотьях. А мальчишка приподнял дырявый котелок, явно кому-то подражая.
– Благодарствую! – сказал важно.
И отдал конверт.
От конверта, что характерно, тоже пахло дымом. Сам конверт был обыкновенным, белым, правда из хорошей бумаги. Внутри обнаружилась карточка.
Сердце дрогнуло. Неужели…
Черная гладкая поверхность. И аккуратные буквы, выведенные алой краской.
«Закрытое общество… имеем честь… по поручительству доброго брата…»
Байни?
Кого же еще, если разобраться.
Байни, кстати, так и не очнулся. Ни когда целитель завершил свою работу, почти наполовину опустошив резерв Чарльза. Ни позже, когда появился все-таки Эвенвуд, донельзя злой. Правда, весьма скоро злость его сменилась страхом.
И…
– Загляните ко мне. – Это прозвучало почти приказом. – Нам будет о чем побеседовать.
Байни забрали.
И Нэнси, тихо всхлипнув, все же приняла чек. А презрительного взгляда Эвенвуда будто и не заметила. И потом уже, когда тот убрался, сказала:
– Я теперь свободная женщина… обхожусь недорого.
А Чарльз предпочел не услышать.
И сейчас стало тошно. До того тошно, что он с трудом удержался, чтобы не выбросить карточку.
«…на собрание добрых друзей, с тем чтобы…»
Провести время в изысканных удовольствиях.
Дерьмо.
Какое же дерьмо.
«…наличие спутницы приветствуется. Сопровождение по желанию».
Карточку Чарльз убрал в конверт. Поглядел на дом. Вздохнул. Надо сказать Орвудам. И лучше лично. Времени осталось не так много, и стоит решить, что делать.
Хотя что тут решать-то.
Или…
Чарльз оглянулся.
Улица. Обыкновенная. До дома – сотня шагов, он и виден уже. А еще – огромная телега, запряженная ломовой лошадью. И огромный же мужик, что-то этой лошади на ухо нашептывающий. На телеге высятся бочки, одна другой больше.
Полная женщина в темном платье и белом чепце несет корзину. Из корзины выглядывают рыбьи хвосты, а над ними кружится мошкара.
Нянюшка вывела на прогулку пару детишек, обряженных в одинаковые бархатные костюмчики. За ними в отдалении следует мрачного вида тип. Кучер? Охранник? Или все сразу?
Стайка мальчишек крутится возле лавки. И на Чарльза они не смотрят. Никто не смотрит, но… почему-то не отпускает чувство, что за ним все же наблюдают. Кто? Для чего?
Нет, к Орвудам нельзя.
Он и прежде-то туда не заглядывал, предпочитая беседовать с Эдди, а с ним встречался в гостинице. И… и нет ничего подозрительного в том, что джентльмен проводит время с родственником.
Да…
Чарльз еще раз обвел взглядом улицу.
Мальчишки стащили-таки что-то с лотка, и лавочник разразился руганью. Нянюшка нахмурилась, а за нею и сопровождающий. Лошадь, поддавшись на уговоры, двинулась, заскрипела телега, закачалась гора из бочек на ней.
Все… обыкновенно.
И в доме тоже.
Это должно было бы успокоить, но вместо спокойствия Чарльз испытал непонятное раздражение. Будто он взял и вернулся в прошлое. В то прошлое, в котором еще не случилось побега Августы. И его путешествия на Запад. И всего остального тоже.
Тот прежний Чарльз порадовался бы. Он ведь, если разобраться, перемен не жаловал. А вот нынешнему это все казалось лицемерием.
– Дорогой. – Маменька спускалась по лестнице, придерживая широкие юбки. – Я несказанно рада, что ты таки вспомнил о нас! Ты голоден?
– Нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– И все же… прости, но я должна сказать тебе это. Я понимаю, дорогой, что дела в твое отсутствие несколько разладились и требуют внимания, что отчасти тебя оправдывает. Но в целом твое поведение совершенно неприемлемо!
– Мама…
– До меня дошли слухи… Впрочем, – она слегка нахмурилась, – кажется, тебе прежде всего стоит привести себя в порядок.
От него, наверное, пахнет. И вовсе не дымом и городом.
– Прошу прощения. – Чарльз поклонился.
– Иди. Я велю, чтобы на стол накрыли. Чем бы ты ни занимался, не стоит делать это на голодный желудок.
Маменька развернулась.
И удалилась.
И…
И наверху оказалось пусто. В его комнатах. В их с Милисентой комнатах. А где… Маменьку позвать? Спросить? Она ответит.
Только почему-то стыдно. И страшно. Ответов тоже можно бояться.
Чарльз принял ванну и переоделся. Расчесал влажные волосы и руку собственную понюхал. Казалось, что она все еще пахнет потом и блевотиной Байни.
Да и сам он…
Маменька была в столовой.
Она все еще красива. Странно, что Чарльз прежде не замечал этого. А ведь ей… сколько? Сорок шесть? Она родила его совсем юной. Августу – позже. Но… сорок шесть – не так и много, если в крови есть хотя бы капля Силы. А у дочери древнего славного рода ее не может не быть.
Вот и…
Белая кожа. Правильные черты лица. Легкие морщинки в уголках глаз ей идут, как и тонкие нити седины в волосах. Та едва-едва заметна. Но все-таки…
– Присаживайся, дорогой.
– Где Милли?
Губы маменьки дрогнули.
– Уехала.
– Куда?
– Понятия не имею. Потребовала экипаж и уехала.
Обиделась? И если так, то заслуженно. Чарльз виноват. Очень виноват. Он должен был рассказать все. Когда? Давно. Да сразу же. А он промолчал.
Сперва обиделся. Потом… потом как-то просто все не ко времени было. Не к моменту.
– Суп ныне получился на диво хорош…
– Мама!
– Что, дорогой? – Она слегка наклонила голову. – Я, конечно, читала рекомендации мэтра Изониуса о пользе голодания, но, признаться, до сих пор не совсем им верю.
– Куда она уехала?
– Она и вправду не сказала. Кажется, она несколько обиделась.
– Было на что?
Маменька промолчала.
Выходит, Чарльз снова виноват. И как быть? Искать? Просить прощения?
– Дорогой… – Маменькины пальцы коснулись скатерти. – До меня дошли слухи, что его императорское величество дал разрешение на этот брак.
– Да.
– И что ты просил об этом разрешении.
– Да.
– Что ж… – Маменька прикрыла глаза. – Возможно… пусть так… Но тогда мне непонятно.
– Что именно?
– Твое поведение, дорогой. Ты вернулся. И я безусловно рада. Нет, я просто счастлива, ибо твой отъезд был не только неожиданностью… Я многое пережила, а потому понимаю, что иногда мужчина должен поступать как мужчина.
К чему это все?
А суп и вправду удался, хотя прежде Чарльз супы недолюбливал. Ныне же его тело, утомленное, изможденное, с радостью приняло сытное это варево.
– Я говорила себе, что мой сын вырос. И что я могу гордиться им. Правда, от страхов это помогало слабо, но что уж тут… женщинам вообще свойственно бояться. Потом от тебя не было известий. И вот письмо, что ты нашел Августу, что возвращаешься. Я едва не обезумела от радости!
Только говорит она это как-то не слишком радостно.
– А я приехал не один. Так?
– Именно. Не один. И договоренности, достигнуть которых было непросто, оказались нарушены. Разрушены! Ты привез девушку, которую назвал женой.
– Она и есть моя жена.
– Незаметно, – жестко произнесла маменька. – Ты представил ее мне. Наговорил… многое наговорил. Я даже почти поверила в твою безумную любовь. Это случается, как с мужчинами, так и с женщинами. И… пусть она мне не нравится, буду честна… но что делать? Если ты любишь.
