Пляска смерти - Лорел Гамильтон

— А зачем тогда эти всплески силы на балете? — спросила я.

— Я хотел увидеть, не найду ли я у Жан-Клода что-нибудь, что ее заинтересует.

— И?..

— Я нашел вас.

— Что это должно значить?

— Только то, что вы — некромант, какие бывали в старые времена.

— И это означает — что?

— У вас такие силы, каких я много столетий не видал.

— Ты еще не видел мою силу в действии.

— У вас есть слуга-вампир. Есть подвластный зверь. Вы добываете себе силу, как это делают мастера вампиров. Вы питаетесь сексом, как Жан-Клод, как Белль Морт. Это для вас не дополнительная возможность, не добавочная сила от Жан-Клода. Вам необходимо питаться, как если бы вы были вампиром воистину. Да, не кровью, но вожделением.

— Да, я суккуб.

Я попыталась не особо задумываться над тем, что только что признала, произнесла это между делом.

— Вы стараетесь об этом не думать?

— Да, потому что это меня пугает.

— Но ты это признаешь?

Вопрос задал Адонис.

— Почему нет? — пожала плечами я.

— Мало кто сознается в том, чего боится.

— От этого не будешь бояться меньше, — ответила я.

— А я обнаружил, что будешь, — ответил он своим настоящим голосом. Это уже была не игра.

— И чего же боишься ты? — спросил Ашер.

— Ничего такого, о чем готов рассказать мастеру-шестерке.

— Не будем переходить на личности, — сказала я. — Не будем отвлекаться от разговора.

— И о чем же вы хотите говорить, миз Блейк?

— Ты сказал, что приехал искать ответы насчет Дорогой Мамочки. Задавай свои вопросы.

— И вы на них ответите? Вот так все просто?

Судя по интонации, он мне не верил.

— Не могу сказать, пока не слышала вопросов, но это возможно. Давайте перестанем компостировать друг другу мозги и притворимся, что мы оба цивилизованные существа. Спрашивай.

Тут он засмеялся, и это был всего лишь смех, а не ощутимый на ощупь звук Жан-Клода, или Ашера, или Белль Морт. Просто смех.

— Наверное, я так стар, что забыл, как это — просто разговаривать.

— Потренируйся со мной. Задавай вопросы.

— Она просыпается от своего долгого сна?

— Да.

— Почему вы говорите с такой уверенностью?

— Я видела ее во снах и в… — Я поискала слово.

— Видениях, — подсказал Ашер.

— Не совсем. Видения — это какая-то потусторонняя блаженная хрень, а тут все было совсем не так.

— А как было? — спросил Мерлин.

— Она послала однажды призрачную кошку, иллюзию. Кошка будто забралась внутрь меня, мы ехали в джипе. Она пахнет ночью, тихой тропической ночью, жасмином и дождем. Она меня однажды едва не удушила вкусом дождливой ночи. Белль Морт это делает ароматом роз.

— Вы приравниваете их силы? — спросил он.

— Ты спрашиваешь, одинаковы ли их силы? — уточнила я.

— Да.

— Нет.

— В чем именно нет?

— Я видела в одном видении или сне, или как эту хрень назвать, как она поднялась надо мной огромным черным океаном. Она вздымалась, как живая ночь, превратившаяся во что-то реальное и отдельное. Как будто ночь — не просто отсутствие света, а что-то самостоятельно существующее, живое. Она — причина тому, что наши предки жались ночью к огню. Из-за нее мы боимся темноты. Она — страх, живущий во всех фибрах нашего бытия, в том, что идет еще от древних ящеров. Не потому мы боимся ее, что боимся темноты, а темноты мы боимся из страха перед нею.

Я вздрогнула, внезапно похолодев. Ашер снял с себя смокинг и набросил мне на плечи. Дамиану пришлось переложить мне руку на шею сзади, чтобы сохранить контакт. Я не стала спорить.

— Это правда, — сказал Мерлин голосом, где чуть-чуть блеснул страх. — Она просыпается.

— Да, — сказала я и взяла руку Ашера в ладони — мне нужно было что-то успокаивающее.

— Белль Морт думает, что это ее сила пробудила слуг Матери.

— Это не так, и ты это знаешь.

— Они просыпаются, потому что просыпается она, — сказал он.

— Да.

— Почему ее так интересует какая-то слуга-человек? — спросил Адонис — не грубо, а так, будто действительно хотел знать.

— Я думаю, ее интересует не слуга-человек, а некромантка. — Он посмотрел на меня, и вновь я подавила желание взглянуть ему в глаза. Не в ментальных фокусах дело — просто привычка: когда разговариваешь с кем-то, глядишь в глаза. — Вы знаете, миз Блейк, что это был ее приказ — убивать всех некромантов прежних времен?

— Нет, — ответила я, — я этого не знала.

— Она приказала, чтобы всех, обладающих вашими способностями, убивали до того, как они наберут силу.

— Я это даже как-то могу понять.

— В самом деле?

Я кивнула, сжала руку Ашера, прижалась теснее к руке Дамиана.

— Я могу зачаровать вампира взглядом, как вы чаруете нас.

— Это действительно так?

Я поняла, что сказала слишком много, разоткровенничалась.

— Мерлин, я сегодня слишком устала для ментальных игр. Когда она нам обоим сегодня закомпостировала мозги, один мой друг с самыми лучшими намерениями вложил мне в руку крест.

— О боже мой, — сказал он.

Я подняла левую руку, показывая новый шрам.

— Как же вы ее так быстро залечили? У нас раны от освященных предметов заживают медленно.

Я снова положила руку на руку Дамиана.

— Я не вампир, Мерлин, я некромант. Это всего лишь некоторый парапсихический дар. Он не превращает меня в зло.

— А мы — зло? Уже просто потому, что мы — вампиры?

Слишком трудно было мне отвечать на этот вопрос, держа в каждой руке по вампиру.

— Я слишком устала, чтобы вести сейчас философские беседы. На залечивание раны ушло много энергии.

— Мы ощутили, как ты питала ее, — сказал Адонис.

Я снова постаралась не смотреть на него.

— Да, питала, но этого не хватило. Бедной девушке много энергии приходится тратить при общении с Дорогой Мамочкой.

— Это от любого много энергии заберет, — сказал Мерлин.

Тут я в первый раз подумала: может, он не из вежливости не пытался подчинить ничей разум после ухода Матери, а потому что боится. Может, в нем тоже мало осталось сока — из него, как и из меня, выжали энергию.

— Она умеет питаться от других вампиров, просто касаясь их силы?

— А почему вы спрашиваете?

— Она почти всегда приходит ко мне после того, как какой-нибудь вампир применяет ко мне силу в серьезных масштабах. Она приходила после ментальных игр Белль Морт. Сегодня она пришла после тебя. Она питается от нас при этом?

— Иногда, — ответил он.

— Значит, она не лежит без питания во сне тысячи лет. Она как кошмар — питается твоей же энергией, твоей силой.