История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

3. Раздоры из-за Вальдрады. — Николай осуждает Мецский собор и лишает сана Гюнтера, епископа Кельнского, и Теутгауда, епископа Трирского. — Людовик II приезжает в Рим. — Его войска творят бесчинства в городе. — Противодействие немецких архиепископов; твердость и победа папы

Ведя борьбу с греческой схизмой и будучи крайне озабочен успехами магометан в Сицилии и Южной Италии, Николай в то же самое время был вовлечен в такую жестокую распрю с императорским домом и с франкской церковью, что, казалось, эта распря должна также привести к разрыву. Поводом к раздорам послужили похождения некоторых знатных женщин, явившиеся грубым, хотя и не исключительным нарушением общественной нравственности (если только можно говорить о ней по отношению к тому веку). Юдифь, дочь Карла Лысого и вдова Этельвольфа, вышла замуж за своего пасынка — Этельбальда; этот брак не был сочтен безнравственным. Когда же по смерти мужа Юдифь, вернувшись во Францию, увлекла графа Балдуина и он похитил ее, король Карл приказал собору отлучить графа от церкви. Влюбленные обратились к посредничеству папы, и он примирил с ними отца. В это же время другая женщина сосредоточивала на себе внимание своей необузданной жизнью. Ингильтруда, дочь графа Мактифрида и жена графа Бозо, покинула своего мужа и, переходя из объятий одного любовника в объятия другого, мало печалилась о проклятии, которому предал ее папа. Приключения обеих этих женщин, однако, были отодвинуты на второй план горькой судьбой королевы и бесстыдным Торжеством королевской любовницы.

Брат императора, Лотарь Лотарингский, ради своей возлюбленной Вальдрады прогнал от себя свою супругу Теутбергу. Это печальное событие глубоко взволновало страны и народы, государство и церковь и дало возможность папе подняться на такую высоту, где он мог приобрести более действительную славу, чем на почве богословских догм. Поведение Николая I по отношению к этому постыдному событию в королевском доме было преисполнено твердости и достоинства; священническая власть папы явилась нравственной силой, охраняющей добродетель и карающей порок в такое время, когда еще не существовало общественного мнения, с которым приходится считаться также и государям. Изгнанная и оклеветанная королева, корону которой Лотарь уже возложил на голову своей любовницы, прибегла к заступничеству папы. Последний поручил произнести приговор собору в Меце и объявил Лотарю, что он будет отлучен от церкви, если не явится на суд этого собора. Папские легаты, и в числе их Радоальд, епископ Портский, которого однажды византийцы уже сумели подкупить, были податливы на золото, всегда имевшее для римлян неодолимую притягательную силу. Легаты не предъявили писем папы и признали, что развод Лотаря совершен по закону и что Вальдрада — законная жена Лотаря. Лишь для соблюдения формы были посланы в Рим кельнский архиепископ Гюнтер и трирский епископ Теутгауд, чтобы доставить на подтверждение папы постановления собора. Среди многих епископов, которые, добиваясь королевских иммунитетов и льгот и забыв всякую совесть, поддерживали Лотаря в его вожделениях, Гюнтер и Теутгауд были самыми усердными его сторонниками Держа сторону королевской власти, они надеялись также, что епископская власть станет таким образом более независимой от папы. Прибыв в Рим и передав папе акты Франкского собора, оба посла были уверены, что им удастся сговориться с ним; но Николай сначала в продолжение трех недель не допускал их до себя, а затем приказал им явиться на собор в Латеране, на котором франкским епископам было прямо объявлено, что они лишаются сана и отлучаются от церкви; на этом же соборе были кассированы и постановления местного собора в Меце. Это было осенью 863 г.

Тогда архиепископы поспешили отправиться в Беневент, где находился император. В своих жалобах они указывали, что над ними совершено насилие, что в их лице оскорблены и сам император, и его брат, что неограниченная власть папы представляет серьезную угрозу могуществу и императорской, и королевской власти. Все это привело Людовика в ярость. Собрав войско, он двинулся на Рим в сопровождении своей жены Унгельберги и обоих архиепископов, которым он решил вернуть сан и принудить к тому папу силой. В феврале 864 г. Людовик вступил в Рим. По слухам, император шел, полный враждебных замыслов против Рима, и потому папа предписал общий пост, устроил молитвенные процессии и наложил на весь город траур. Прибыв в Рим, Людовик остановился во дворце при базилике Св. Петра и не был встречен папой, который был в Латеране и неустанно молился об избавлении от «государей, творящих зло». Напрасно бароны Людовика ставили Николаю на вид, что таким поведением своим он только еще больше усиливает гнев императора, процессии не переставали двигаться по городу. Одна из таких процессий, приблизившись к базилике Св. Петра, начала было подниматься по ступеням атриума, как вдруг вассалы и солдаты Людовика, раздраженные сопротивлением папы, набросились на духовенство, стали наносить ему побои, сорвали хоругви и поломали крест св. Елены, в котором, по верованию того времени, был вделан кусок древа подлинного креста. Участники процессии искали спасения в бегстве. Со времени основания империи Каролингов такого рода сцен еще не происходило в Риме. Казалось, что единение, царившее между папой и императором, было уничтожено, и в первый раз город стал свидетелем национальной ненависти между германцами и римлянами.

Как рассказывала молва, папа тайно переплыл на челне через Тибр, беж ал в базилику Св. Петра и здесь провел два дня и две ночи без пищи и питья; тот франк, который изломал крест св. Елены, был поражен смертью, а сам император заболел лихорадкой. Тогда императрица взяла на себя посредничество между мужем и Николаем.

Получив обещание, что он останется неприкосновенным, папа явился к императору, и между ними произошел долгий разговор. После этого папа снова вернулся в Латеран, но с архиепископов не было снято отлучение, и Людовик приказал им вернуться в Германию. Прежде, однако, чем покинуть Рим, эти немецкие прелаты написали памфлет, в котором протестовали против своего низложения таким смелым языком, каким епископы никогда не говорили ни с одним папой. В этом памфлете ярко сказалось стремление местных церквей к независимости. Уже во вступлении к нему, обращаясь к лотарингским епископам, оба прелата без малейшего стеснения выражаются так: «Николай, именуемый папой, причисляющий себя к апостолам и выдающий себя императором всего мира, предал нас проклятию; но

Христос дал нам силу оказать должное сопротивление, и Николаю пришлось немало каяться в том, что он наделал». Памфлет, обращенный к папе, состоял из семи глав. Отвергнув приговор над собой как несогласный с каноническими правилами, авторы предавали затем анафеме самого папу. Гюнтер, епископ кельнский как человек решительный поручил своему брату Гильдуину, также принадлежавшему к духовенству, вручить памфлет папе лично; если же последний откажется принять его, то положить его в исповедальню Св. Петра. Как предвидел Гюнтер, Николай отказался прочесть памфлет, и Гильдуин, окруженный вооруженными людьми, направился к базилике Св. Петра, чтобы исполнить поручение брата. Люди, охранявшие исповедальню (они составляли отдельную корпорацию под именем Mansionarii scholae confessionis S.-Petri), окружили гробницу апостола, но ворвавшиеся в базилику напали на стражников, убили одного из них, бросили памфлет в исповедальне и затем ушли из базилики, прокладывая себе дорогу мечами.

Событие это показало, что дружеские отношения между императором и папой далеко еще не были восстановлены. Людовик спокойно смотрел, как его солдаты совершали самые грубые насилия, как будто бы находились во вражеской стране: дома и даже церкви подвергались разграблению; совершались убийства; над монахинями и знатными женщинами производились насилия. Сам Людовик не счел нужным провести Пасху в Риме; чтобы отпраздновать ее, он намеренно покинул город и отправился в Равенну к архиепископу Иоанну. Не будучи в силах забыть перенесенное в Риме унижение и по-прежнему чувствуя раздражение против папы, Иоанн был рад случаю воспользоваться в своих интересах распрей между немецкими епископами и папой, поспешил наладить с ним в дружественные отношения и прилагал все старания к тому, чтобы еще более усилить гнев Людовика. Вся эта борьба не сломила, однако, сил Николая. Его дух оставался таким же твердым и непреклонным, как некогда дух древнего римлянина. Николай продолжал грозить отлучениями, и они внушали такой же страх, как небесная молния. Лотарингские епископы прислали папе свои объяснения и в них приносили покаяние, а папский легат Арсений, снабженный письмами, которые были написаны папой королям, епископам и графам и дышали пламенной угрозой, явился в Лотарингию и держал себя так же высокомерно, как проконсул Древнего Рима. Прибыв к королю, перепуганному возможностью отлучения от церкви. Арсений сам привел к нему его отвергнутую супругу и увел его возлюбленную. Слабая и разрозненная королевская власть, вступив в борьбу с Римом за неправое дело, дала папству случай одержать блестящую победу. Правда, описанная драма еще не закончилась этим актом; сам Николай вслед затем умер, и только при его преемнике наступил конец скандальному процессу.