Властелин колец - Джон Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прощай, дочь сестры моей! — сказал ей Теоден. — Час нашего расставания черен, но, может, мы еще вернемся в Золотые Палаты. Помни: в Дунхаргской Крепости оборону можно держать долго, и если мы потерпим поражение, оставшиеся переберутся туда.
– Не говори так, о Король! — горячо возразила Эовейн. — Я буду считать дни до твоего возвращения, и каждый из них будет казаться мне годом.
Но глаза ее обращены были не на Короля, а на Арагорна, стоявшего рядом.
– Король вернется, — сказал Арагорн. — Не страшись! Наши судьбы вершатся на Востоке, не на Западе.
Теоден поднялся и вместе с Гэндальфом сошел вниз по ступеням. Остальные последовали за ними. У ворот Арагорн обернулся в последний раз. На верхней ступеньке, перед входом в Золотые Палаты, одиноко стояла Эовейн, положив руки на рукоять меча. Облаченная в сверкающую кольчугу, она казалась статуей из серебра.
Гимли шел рядом с Леголасом, положив топор на плечо.
– Наконец–то! — говорил он. — Люди всегда тратят уйму слов, прежде чем заняться делом. Моему топорику не терпится в драку! Впрочем, я верю, что эти роханцы сражаются не щадя живота, вот только биться на лошадях — не по мне это. Как я буду воевать? Хорошо бы на своих двоих! Не вечно же трястись мешком на луке Гэндальфова седла!
– Местечко из безопасных, — рассмеялся Леголас. — Но не грусти — Гэндальф охотно поставит тебя на землю, когда начнется битва, да и Скадуфакс, думаю, возражать не будет. Топор — оружие не для всадников.
– Да какие из нас, гномов, всадники? Мое дело — рубить головы оркам, а не брить на скаку человечьи макушки, — проворчал Гимли, пробуя лезвие топорика.
У ворот собралось великое войско. Были там и старые, и молодые, но все до одного на конях — больше тысячи всадников. Копья стояли стеной, как молодой лес. Теодена приветствовали громкими радостными кликами и подвели ему королевского коня. Подвели коней и Арагорну с Леголасом. Гимли чувствовал себя неловко и хмурился, — впрочем, Эомер уже шел к нему с конем в поводу.
– Радуйся, Гимли, сын Глоина! — еще издалека крикнул он. — Прости, что у меня не нашлось пока времени взять у тебя урок вежливости! Но, может быть, отложим нашу тяжбу? Обещаю, что недоброго слова о Владычице Леса ты от меня больше не услышишь!
– Считай, что до поры до времени я забыл о нашем споре, сын Эомунда, — поклонился Гимли. — Но если тебе доведется увидеть госпожу Галадриэль своими глазами, ты должен будешь признать, что она прекраснее всех на свете, — а не то конец нашей дружбе!
– Да будет так! — сказал Эомер. — А до тех пор прости меня и в знак прощения садись со мной в седло! Гэндальф поедет впереди, с Государем Рохана. Огнегрив согласен нести двоих. Дело только за тобой!
– Спасибо, Эомер! — Гимли был тронут и обрадован. — С великой охотой! Но позволь в таком случае моему другу, Леголасу, ехать рядом!
– Согласен, — кивнул Эомер. — Леголас поедет слева, Арагорн справа — и посмотрел бы я на того, кто захочет нас остановить!
– Где Скадуфакс? — спрашивал тем временем Гэндальф.
– Пасется на воле! — ответили ему. — Никто не мог совладать с ним. Видит ли досточтимый Гэндальф серую тень среди ив, у брода? Это он.
Гэндальф свистнул и позвал коня по имени. Скадуфакс встряхнул гривой, заржал — и как стрела понесся к хозяину.
– Если бы западный ветер обрел плоть, он был бы подобен этому скакуну, — восхищенно молвил Эомер, когда огромный конь склонил голову перед волшебником.
– Кажется, дар уже давно принадлежит тебе, — заметил Теоден, пряча в бороде улыбку. — Слушайте все! Сим провозглашаю моего друга, Гэндальфа Грейхейма[387], мудрейшего из советников и желаннейшего из гостей, Князем Марки и вождем Эорлингов. Так будет, покуда не прервется мой род. В дар Гэндальфу Король жалует высокородного Скадуфакса, князя роханских табунов!
– Благодарю тебя, о король Теоден! — отозвался Гэндальф.
Он скинул с плеч серый плащ, отбросил шляпу и одним прыжком вскочил на спину Скадуфаксу. На волшебнике не было ни шлема, ни кольчуги. Снежно–белые волосы развевались по ветру, белые одежды сияли на солнце, слепя глаза.
– Белый Всадник! — воскликнул Арагорн, и все подхватили:
– Да здравствуют Король и Белый Всадник! Вперед, Эорлинги!
Пропели трубы. Кони заржали и встали на дыбы. Копья ударили о щиты. Наконец Король поднял руку — и последнее войско Рохирримов, словно степной шквал, помчалось на запад.
Долго следила Эовейн за отблесками солнца на кончиках копий, недвижно стоя у порога смолкших Золотых Палат.
Глава седьмая.
ХЕЛЬМОВА ТЕСНИНА
Когда всадники выехали из Эдораса, солнце уже клонилось к западу и светило им прямо в очи, заливая убегающие вдаль роханские степи расплавленным золотом. Вдоль подножия Белых Гор тянулась утоптанная дорога; по ней–то и повел Теоден свое войско, то в гору, то под уклон, то вброд через быстрые горные ручьи. Далеко справа, приближаясь ивырастая с каждой лигой, тянулась цепь Туманных Гор.
Войско мчалось вперед во весь опор, ибо времени оставалось мало. Страшась опоздать, всадники ехали почти без остановок. Роханские скакуны славились выносливостью и быстротой, но и путь был неблизкий: от брода через Исену, где Теоден надеялся соединиться с войском, что сдерживало напор армии Сарумана, Эдорас отделяло не меньше сорока лиг по прямой.
Над степью сомкнулась ночь. Наконец Король дал приказ остановиться. Прошло пять часов с тех пор, как они выступили, и за спиной осталось немало лиг, но впереди лежала еще добрая половина пути. Роханцы расположились широким кругом под звездами в бледном свете прибывающей луны. Костров решили не жечь — ожидать можно было всего. Вокруг лагеря выставили кольцо конной стражи, в степь послали разведчиков. Но тягучие ночные часы прошли спокойно. На рассвете протрубили рога; не минуло и часа, как войско снова тронулось в путь.
Небо оставалось чистым, но воздух налился тяжестью. Для этой поры года было что–то уж чересчур жарко. Восходящее солнце тускло просвечивало сквозь дымку, а у горизонта клубилась тьма; казалось, с востока надвигается буря. Вдали, на северо–западе от Туманных Гор, из Чародеевой Долины, расползалась по степи волна мглы.
Гэндальф повернулся к Леголасу с Эомером, ехавшим бок о бок.
– Мне нужны эльфийские глаза. Взгляни–ка туда, Леголас! Ты за лигу отличишь воробья от зяблика. Что творится у стен Исенгарда?
– До Исенгарда еще много верст, — ответил Леголас, приставляя ладонь ко лбу и вглядываясь. — На окрестных склонах залегла плотная мгла. В ней что–то движется, но что — непонятно. Странная мгла! Это не туман и не облако. Это скорее похоже на густую тень, но каково ее происхождение — не знаю. Такое чувство, что ее кто–то или что–то наводит… Можно подумать, что долину окружил сумрак бескрайнего леса. Но тень не стоит на месте, а медленно ползет вниз по склонам, вдоль реки…
– А по пятам за нами гонится мордорская буря, — сказал Гэндальф. — Ночь будет темная…
Пошел второй день похода. Духота усиливалась. В полдень войско стали нагонять черные тучи: на небо стремительно наползало мрачное покрывало с ослепительным клубящимся краем. Диск солнца, налившись темной кровью, погрузился в сгустившееся марево. Последние лучи, огненно блеснув на остриях копий, озарили крутые склоны Тригирна[388] — горы о трех вершинах. Эти три зазубренных рога, глядящие в закат, говорили всадникам о том, что они вплотную приблизились к последнему, самому северному отрогу Белых Гор. Закат уже догорал, когда на горизонте показалась черная точка — навстречу войску спешил всадник. Передовой отряд остановился.
Всадник подъехал ближе; стало видно, что это усталый воин в помятом шлеме, с треснувшим щитом. Он медленно спешился, остановился и, отдышавшись, хрипло проговорил:
– Эомер с вами? Наконец–то! Но ты опоздал, Эомер, и вас слишком мало. С тех пор как пал Теодред, удача повернулась к нам спиной. Вчера нас заставили отступить за Исену, и мы понесли большие потери: многие погибли на переправе. Ночью к неприятелю пришло свежее подкрепление, да такое, что в Исенгарде, наверное, не осталось ни одного солдата. Вдобавок Саруман вооружил против нас диких горцев и заречные пастушеские племена из Дунланда. Они тоже были брошены в наступление. Враг взял не столько силой, сколько числом. Стена щитов дала трещину. Эркенбранд[389] из Западной Лощины, собрав, кого мог, укрылся в крепости, в Теснине Хельма. Остальные рассеялись по степи. Где Эомер? Скажите ему, что надежды нет. Пусть возвращается в Эдорас, пока сюда не добрались исенгардские волки!
До сих пор Теоден молчал, скрываясь за спинами своих телохранителей, но тут понудил коня выступить вперед.