Под маской Джокера - Алана Инош

И тут зазвучала сороковая симфония Моцарта. Если до этой ночи Нелли любила просыпаться под неё, то сейчас этот шедевр показался ей трубой Апокалипсиса, раздирающей её душу и рвущей нервы, как струны живой арфы. Выключив будильник, она ещё несколько минут пребывала где-то меж небом и землёй, в сером междумирье.

На кафедру пришёл новый сотрудник – Кирилл Павлович. Всё женское большинство преподавательского состава умилённо вздохнуло и растаяло: хорош, чертяка! Высокий, плечистый – аж пиджак по швам трещит на мускулистой, мужественной фигуре. Ходил Кирилл Павлович по университетским коридорам стремительно, так что пряди его ухоженных, всегда чистых и стильно подстриженных тёмных волос откидывались со лба под встречным потоком воздуха. Когда он нёсся с кейсом в руке, лучше было прижаться к стенке: не ровен час, случится «ДТП». Лия Георгиевна, степенная дама весьма солидных габаритов, не всегда успевала отскочить; она привыкла передвигаться неспешно, переставляя свои отёчные ноги с черепашьей обстоятельной вдумчивостью, и когда мимо неё проносилось торнадо с чёрным чемоданчиком, весьма ловко огибая её, восклицала:

– Ох, батюшки-светы! Кирилл Павлович, вы меня когда-нибудь сшибёте…

– Простите ради Бога, Лия Георгиевна! – со смехом извинялся тот и бежал дальше…

С самых первых дней работы новый преподаватель стал пользоваться бешеной популярностью у студенток. Пары в его подгруппах проходили весело и непринуждённо, и частенько из аудитории, где он вёл очередное занятие, доносился дружный хохот. Первым делом перед началом пары Кирилл Павлович снимал свои наручные часы и клал перед собой, потом вешал пиджак на спинку стула; совершив этот неизменный ритуал, он принимался раскладывать на столе книги и ксерокопии учебных материалов из своего кейса, при этом попутно перебрасывался с девушками шутливыми репликами на английском. Тот факт, что он пока не женат, поднимал ещё большее волнение в девичьих сердцах.

На кафедре Кирилл Павлович стал всеобщим любимчиком. Все дамы считали своим святым долгом побаловать его домашними вкусностями; на чаепития с шарлотками, тортиками и вареньем повадились заглядывать также коллеги с других кафедр. Преподавательница истории французского языка и латыни Ольга Петровна, томная обладательница копны золотых аристократических кудрей, прозванная студентами «Афиной Петровной» за древнегреческий профиль, поражала всех своими кулинарными шедеврами и неизменно приветливо улыбалась Кириллу Павловичу.

Так совпало, что Нелли ездила с новым коллегой одним маршрутом – с тем лишь отличием, что он выходил на три остановки раньше. Стоя в ожидании автобуса, они беседовали на разнообразные темы – от политики до нетрадиционной медицины. Своей личной жизни они в разговорах не касались. Собеседником Кирилл Павлович был интересным, широко эрудированным и начитанным; свой второй иностранный язык, немецкий, не слишком любил, но занимался переводами с него – в основном, техническими. Знал латынь и читал в оригинале римских авторов; самостоятельно изучил французский и итальянский и шутил, что в прошлой жизни, наверное, жил где-то в Средиземноморье.

– Судьба так распорядилась, что в школе я учил немецкий и английский, поэтому и поступать пришлось на германское отделение. Но германцы и англосаксы не близки мне по духу. Их рационализм даже в языке отражён… Мне больше по душе романская напевность и лёгкая такая… безалаберность, что ли. Мечтаю ещё изучить греческий: это безумно красивый язык.

Восьмого марта преподаватели-мужчины, которых можно было на факультете по пальцам пересчитать, ждали с трепетом: приходилось скидываться на цветы и подарки для прекрасной намного-более-чем-половины коллектива. В особо тяжёлом положении был заведующий французской кафедрой: на своей «территории» он пребывал в полностью дамском окружении. О нём шутили: «Как султан в гареме». Гарем гаремом, но в преддверии этого праздника Алексей Степанович, вечно сутулый и тревожно нахохленный, хватался за голову и нервно дёргал волоски из своей седеющей бородки: если вручить каждой даме хотя бы по одной розе – это уже ползарплаты, а если ещё и на подарки замахнуться – никаких денег не напасёшься. Знойные «француженки», впрочем, щадили и берегли своего единственного мужчину и требовали от него только одного – безоговорочного присутствия на банкете, а к замене роз гвоздиками относились снисходительно. По окончании праздника Алексей Степанович сутулился сильнее обычного и ещё долго ходил по коридорам с несчастным и угрюмым видом, как бы говорившим: «Отстаньте от меня все, умоляю…»

Банкет на английской кафедре закончился около семи вечера; Кирилл Павлович галантно подал Нелли пальто, и они, как всегда, вместе отправились на остановку. Шагая, коллега беспечно покачивал пакетом весьма легкомысленной расцветки – розовым с салатовым лиственным рисунком.

– Нелли Вячеславовна, позвольте мне ещё раз, уже лично от себя, поздравить вас с этим замечательным праздником и вручить вам… Вот. – В пакете, который показался Нелли таким странным для мужчины, оказался френч-пресс.

– О, спасибо, Кирилл Павлович… Весьма кстати: я очень люблю кофе.

– Я заметил это, – засиял тот голливудской улыбкой. – Мне хотелось подарить вам что-нибудь особенное, под ваш характер и вкусы.

Мартовский лёд на сердце Нелли под действием трёх бокалов вина подтаял и треснул от лучиков света, просившихся наружу, но ничего, кроме приятных дружеских чувств, неотразимый Кирюша (так студентки звали Кирилла Павловича за глаза) не вызывал. Не хотелось ей в этот тихий и сырой, озарённый зябкой весенней нежностью вечер читать вторые и третьи смыслы в словах, слышать особые обертоны в голосе, гадать о значении глубинных искорок в зрачках.

– Вам удалось сделать мне приятное, – сдержанно улыбнулась она.

Энергично втянув вечерний воздух ноздрями и вдохнув полной грудью, Кирилл Павлович задумчиво прищурился вдаль, поверх колыхавшихся на фоне темнеющего неба троллейбусных проводов.

– Чудный вечер, не находите? И вы, Нелли Вячеславовна, – следует отдать вам должное – сегодня по-особому очаровательны.

– А вы сегодня как-то подозрительно сентиментальны, – усмехнулась Нелли.

– В присутствии прекрасной женщины невозможно не поддаться чувствам, – вперив в неё пристальный взгляд и пряча в уголках губ улыбку, ответил Кирилл Павлович. – Вы разрешите звать вас просто Нелли? Конечно, в отсутствие коллег и студентов.