Долина кукол - Сьюзанн Жаклин

– А теперь попробуй угадай, в чем дело!

– Нили, Нили, либо говори сама, или я пошла спать.

– Нас взяли в программу!

– Чудесно! А теперь, Нили, если ты не против, я должна…

– И это все? Ты говоришь мне «чудесно» и «спокойной ночи»? Произошло самое потрясающее событие в моей жизни, мы попали в программу «Все звезды», а ты так спокойна!

– Я действительно очень за тебя рада, – сказала Энн, стараясь придать своему голосу побольше восторга. – Не сердись, у меня сегодня был ужасный день.

Нили тут же приняла озабоченный вид:

– Что случилось? В чем дело? Может, Аллен стал к тебе приставать?

– Нет-нет. Он просил моей руки.

– И что же в том такого ужасного?

– Я не хочу выходить за него замуж.

– Так ему и скажи.

– Да говорила, но он и слушать ничего не желает.

– Подумаешь, – пожала плечами Нили, – скажешь ему об этом завтра.

– Но об этом уже будет напечатано в газетах.

Нили c удивлением посмотрела на Энн:

– Послушай, ты опять ведешь себя как-то странно. Ну кого может заинтересовать тот факт, что ты выходишь замуж за какого-то жалкого страхового агента? Кто будет об этом писать или тем более печатать такую ерунду?

– Будет, потому что этот «жалкий страховой агент» на самом деле миллионер!

Когда Нили поняла, что Энн не шутит, она пришла в настоящий восторг, вскочила c кровати и затанцевала по комнате.

– Ах, Энн, Энн! Ты теперь добилась всего!

– Но, Нили, я не люблю Аллена! – возражала Энн.

– Ну, при таких денежках быстренько научишься, – доказывала ей Нили.

– Но я совсем не хочу выходить замуж или бросать свою работу. Впервые в жизни я стала самостоятельной и не собираюсь от этого отказываться. Всего два месяца я прожила, ни от кого не завися, и теперь отказаться от этой свободы… – начала Энн, но Нили ее перебила:

– О какой свободе ты тут рассуждаешь? Что ты называешь свободой? – Нили уже не говорила, а кричала. – Жизнь в квартире, которая, скорее, напоминает спальню, совмещенную c прихожей, подъем в семь часов утра, бешеная гонка на работу и обед в закусочной? Ах нет, прошу прощения! Иногда ты, правда, ужинаешь c Беллами и его клиентами в шикарном ресторане «Двадцать один» и, возвращаясь домой, трясешься от холода в своем тоненьком черном пальтишке. Ты что, хочешь сохранить свою свободу, чтобы продолжать вести подобное великолепное существование? Завтра – еще только первое ноября. Но впереди тебя ждут январь и февраль. Скажу тебе, золотце, что в феврале Нью-Йорк просто неотразим! Кругом видишь один только почерневший полурастаявший снег. К тому же от одной крошечной вонючей батареи у тебя в комнате тепла будет как от спички! Так от чего же такого прекрасного ты должна отказаться? Скажи мне, пожалуйста! – негодовала Нили.

– Я отказываюсь от своего будущего, от сохранения своего «я», то есть себя как личности, может быть, вся моя жизнь станет, по сути, не моей. Я лишаю себя всех возможностей, даже еще и не попробовав жить самостоятельно. Пойми, Нили. В жизни всей моей семьи никогда ничего необычного не происходило. Они просто вступали в брак, имели детей и больше ничего. А я хочу, чтобы в моей жизни что-то постоянно менялось, я хочу чувствовать, что в ней происходят какие-то события…

– Но так оно все уже и получилось! – завопила Нили, перебивая Энн. – Только ты получила все сокровища сразу. Неужели ты злишься потому, что тебе не пришлось много лет работать как проклятой, носить шестидолларовые туфли и одежду, купленную на распродажах уцененных товаров! Да пойми ты, Энн, если ты упустишь такую возможность, другой уже не представится. Или ты думаешь, что, когда тебе надоест разыгрывать работящую секретаршу, в дверь постучит еще один миллионер и скажет: «Ладно, Энн, нам пора пожениться». Как бы не так! Ха-ха!

– Но я не ищу себе денежный мешок! Богатство для меня не имеет особого значения.

– Сразу видно, что ты не знаешь, что такое бедность, – презрительно хмыкнула Нили.

– Нили… позволь мне все объяснить. Ты вне себя от радости потому, что вас включили в программу «Все звезды». Но представь себе, что через несколько недель репетиций в твою жизнь входит такой человек, как Аллен, и предлагает тебе руку и сердце. Тебе надо будет отказаться от выступлений еще до их начала. Как бы ты поступила? Неужели отказалась бы выступать?

– Конечно. Ни на минуту не задумалась бы. У тебя бы голова закружилась, как быстро бы я все это проделала. Слушай сюда: скажем, у меня есть настоящий талант, и вдруг в один прекрасный день у меня появилась возможность это всем доказать. После многих лет огромной работы чего бы я добилась? Конечно же денег, определенного положения и уважения, то есть известности. Все сводится в конечном счете именно к этому. Но чтобы все это заполучить, мне понадобятся многие годы упорной работы. А Аллен преподносит тебе все это мгновенно, на тарелочке c голубой каемочкой!

Энн не верила своим ушам, у нее в голове не укладывалось, что рассуждает об этом столь откровенно крошка Нили, чье отмытое на ночь от косметики личико выглядело гораздо моложе ее семнадцати лет и лишь подчеркивало цинизм ее слов. Энн повернулась и направилась к выходу, она слишком устала, чтобы продолжать дальше этот разговор.

– Спокойной ночи, Нили. Давай поговорим об этом завтра.

– О чем тут еще говорить? Ты должна выйти за него замуж! Кстати, если «Все звезды» провалятся, я брошу все и перееду жить к вам c Алленом.

Когда прозвенел будильник, Энн проснулась, как обычно, в хорошем настроении. Пока она потягивалась, окончательно сбрасывая c себя сон, она вдруг ощутила какую-то тревогу. Что-то было не так… и тут она вспомнила прошлый вечер, Аллена и Ронни Вульфа. Но ведь она сделала все возможное. Как еще могла она доказать ему, что их брак невозможен?

Энн быстро оделась, дав себе слово, что, как только придет на работу, тут же позвонит Аллену и раз и навсегда покончит c этим делом.

Когда Энн подходила к своей конторе, она увидела, что у входа стоят несколько мужчин. Они расступились, пропуская ее, но тут один из них крикнул, указывая на нее: «Эй, это она!» Сразу же засверкали фотовспышки, и на нее градом посыпались вопросы. Во всем гаме голосов Энн разобрала лишь имя Аллена. Она пробилась сквозь толпу, но они следовали за ней по пятам. Войдя за ней в контору, репортеры продолжали забрасывать ее вопросами. Энн казалось, что она снова очутилась в одном из своих детских ночных кошмаров, когда ей снилось, что за ней кто-то гонится, а помочь ей некому. Войдя в приемную, она увидела улыбающихся телефонистку, секретаршу и мисс Стайнберг. Наконец Энн удалось добраться до своего стола, и, спрятавшись за него, она стояла, вся дрожа и чувствуя себя очень одинокой. Ее тут же окружили, блеск фотовспышек слепил ей глаза. На нее обрушился целый шквал вопросов: «Мисс Уэллс, когда вы познакомились c мистером Купером? Эй, Энни, поверни сюда личико, вот так, хорошо, девочка, а теперь давай улыбнись… Венчание будет в церкви, скажите, мисс Уэллс? Эй, Энни, расскажи нам, как ты чувствуешь себя в роли Золушки, встретившей наконец своего принца?»

Энн чувствовала, что еще немного и она закричит во весь голос. Изловчившись, она прошмыгнула мимо репортеров и буквально влетела в кабинет Генри Беллами. Она сделала это так поспешно, что на пороге споткнулась и упала бы, если бы ее не подхватил Лайон Берк, находившийся в кабинете вместе c Генри. Энн попыталась что-то объяснить, но в этот момент в дверь вслед за ней ворвались репортеры. Ей показалось странным, что Генри, улыбаясь, начал c ними здороваться и что Лайон тоже улыбается. Отечески полуобняв Энн, Генри заговорил:

– Успокойся, Энн. Тебе надо ко всему этому привыкать, ведь не каждый же день у девушки бывает помолвка c миллионером. – Генри почувствовал, что она вся дрожит, и покрепче прижал ее к себе. – Да что c тобой? Расслабься, тебе надо сделать заявление для прессы. В конце концов, этим парням тоже надо зарабатывать себе на кусок хлеба!