Пути восхождения - Татьяна Калугина

Гунта Рихардовна показывает мне небольшой белый флажок с рубиновым кольцом, в центре которого — три соприкасающихся круга.

— Это флаг общества, он стоял на столе во время собраний, — говорит она. — А большое Знамя мира находится в Музее истории Риги и мореходства.

— Знамя мира? — переспрашиваю я.

— Да, Знамя мира. Сам Николай Константинович подчеркивал, что слово «мир» в русской речи означает и мирность и Вселенную. Знамя мира как бы охраняет духовные сокровища всего человечества, охраняет путь к миру, к будущему единству всех достижений науки, искусства и философии, составляющих человеческую культуру. Три соприкасающихся круга на флажке символизируют прошлое, настоящее и будущее, объединенные единым кругом вечности. Защита мира, борьба за утверждение Пакта охраны культурных ценностей были самым главным делом Общества Рериха в Риге — ведь это было главным делом и самих Рерихов. В каждом своем письме они напоминают о единении, о дружелюбии, указывают на «эпидемию разъединения и раздоров», потрясающую весь мир, призывают к единению народов через культуру. «Ведь все вопросы культуры должны быть повсюду освещаемы. Нет такого места на земном шаре, где речь о культуре была бы ненужной. А в самых трудных местах она является особенно неотложной, — пишет Николай Константинович Рудзитису. — Культурный подвиг должен твориться широко — совершенно так же, как Красный Крест, так и наш Красный Крест Культуры на всех языках для всех сознаний должен быть бестрепетно вносим во славу красоты, знания, прогресса». (НК к РЯ, 11. VII. 1936 г.)

Николай Рерих отнюдь не был абстрактным теоретиком. Это подчеркивает и Рихард Рудзитис в своей книге о нем: «В личности Рериха нас особенно привлекает то, что он является не просто мыслителем-проповедником или мечтателем, — он не провозгласил ни одной идеи, которую невозможно было бы реализовать и для осуществления которой он уже не положил бы первые непоколебимые основы. Он создал множество мощных начинаний, культурных учреждений, которые своим монументальным строением заставляют нас вспомнить великих исторических строителей».

Одним из таких «монументальных строений» явился Пакт Рериха о защите культурных ценностей в мирное и военное время.

— Вот взгляните, — говорит Гунта Рихардовна, показывая стопку толстых папок, — столько было переписки по этому вопросу — и с Горами, и с другими Обществами Рериха; тут же — публикации в прессе, письма и материалы по координации действий с нашими соседями — Литвой и Эстонией. В Литве уже в 1935 году было организовано Общество Рериха, руководимое Юлией Монтевидене, а в Таллине друзьями Рериха был создан специальный Комитет Пакта Рериха… Здесь — списки подписей культурных деятелей Латвии, Литвы. Сколько их! А ведь в то время это требовало известного мужества. Вот — Меморандум Обществ всех трех стран, который был представлен правительствам. Борьба не окончилась и с подписанием Пакта. Даже в самой Америке, якобы утверждающей Пакт Рериха, против него поднялась реакция — за исключение из Пакта имени самого его основателя и зачинателя. «Вообще среди заморян (в США) существует глубокое соревнование о Пакте и потому и в пределах Лиги они всячески нашептывают, лишь бы всемирный Пакт не исходил от лица, национальность которого невыносима. При этом всегда обнаруживается их глубокое невежество», — пишет по этому вопросу Николай Константинович в письме к Рихарду Рудзитису от 21 декабря 1937 года.

Пакт Рериха об охране культурных ценностей был главным вопросом и на Конгрессе Обществ трех прибалтийских стран в октябре 1937 года, посвященном 50-летию деятельности Николая Рериха. В дни Конгресса был торжественно открыт Музей при рижском Обществе Рериха, с отделом искусства Рерихов (55 картин) и отделом прибалтийского и русского искусства. Первые из этих картин были присланы Рерихом в рижское Общество зимой 1932–1933 гг., в дополнение к выставке репродукций. Картинам требовалось помещение, которое и было вскоре приобретено. Много было переписки по поводу размещения картин, их освещения, планировки комнат, по поводу изготовления рамок, которые делались уже здесь, в Риге. Каталог картин с предисловием Рихарда Рудзитиса вышел в 1937 году, потом было выпущено 35 открыток и множество репродукций, которые свободно могли приобрести посетители музея. На выставке дежурил гид. Посетителей всегда было много, и не только из художественных кругов или интеллигенции — много было простонародья, рабочих, приезжих из деревень. Очевидно, посетители связывали Николая Рериха с его советской Родиной. В день открытия среди многих подписей в книге для гостей стоит подпись и представителя ВОКСа».

— Как же складывались отношения с Советским Союзом? — спрашиваю я.

— Тут было много сложностей, — говорит Гунта Рихардовна. Белоэмигрантские круги злобно отвернулись, отказавшись печатать работы Н. Рериха на страницах своих изданий, а ежегодная перерегистрация общества, навязанная буржуазным правительством Латвии, оборачивалась настоящим «боевым мероприятием» — столько находчивости и энергии она требовала. Об отце в политуправлении писали так: «Политически неблагонадежен; настроен пробольшевистски, ориентируется на Советский Союз».

Интерес к «Новой Стране» — так Рерих называл в своих письмах в Латвию Советский Союз, — был велик. Старались понять идущее там строительство, ловили каждое слово «оттуда». Член правления общества Екатерина Драудзинь принадлежала к социал-демократической рабочей партии и была участницей революции 1905 года; членом Компартии Латвии с 30-х годов был Иван Блюменталь, также состоявший в правлении общества. Члены общества разделяли патриотизм Рерихов, их приверженность к новой Советской России.

Рерихам трудно было поддерживать связь с Советским Союзом из колониальной Индии, и в этом им помогали рижане и эстонцы. Через Ригу осуществлялась пересылка писем в Советскую Россию — архитекторам А. Щусеву, И. Грабарю; посылались семена морозоустойчивых злаков высокогорья для академика Н. И. Вавилова и его института; пересылались издания Гималайского института «Урусвати», основанного Рерихами в Индии, в долине Кулу.

В конце 30-х годов, когда в Риге обосновался отдел ВОКСа, поддерживать связи с Советским Союзом стало легче. Товарищи из ВОКСа и Советского представительства бывали в музее Рериха, на лекциях и вечерах, посвященных русскому искусству. Летом 1939 года в помещении общества состоялась выставка советской детской книги и рисунка — книги были подарены потом библиотеке общества. В том же году на выставку латышской книги в Москве были посланы и книги, изданные рижским Обществом Рериха.

В эти же годы Рудзитис с друзьями «замахнулись» на периодическое издание «Мысль», однако в 1939 году успевает выйти только первый номер толстого журнала — его конфискуют. Очевидно, «криминалом» посчитали статью Н. Рериха «Друзьям художникам», повествующую об успехе советского искусства за рубежом, а также статьи о Дворце Советов, советской архитектуре, о сельскохозяйственной выставке в Москве. Но энтузиасты из общества не сдались. В скором времени вышел второй номер журнала под названием «Литературные записки», который конфисковать уже не успевают: летом 1940 года в Латвии восстанавливается Советская власть. Главный печатный орган — газета «Последние известия» («Яунакас Зиняс») печатает на первой странице статью Н. Рериха как привет новой жизни. В борьбе за восстановление Советской власти в Латвии активно участвовали члены Общества Рериха. Секретарь общества, врач Гаральд Лукин, сын Ф. Д. Лукина — основателя общества, стал главным редактором ведущей газеты «Последние известия», И. Блюменталь — главным редактором «Русской газеты», выходящей на русском языке. Во время выборов народного Сейма в 1940 году общество было среди сторонников единого Блока трудового народа, и Г. Лукин стал депутатом нового Сейма, провозгласившего 21 июля 1940 года Советскую Латвию. Начиная с 1938 года Рерихи прилагали усилия к возвращению на родину; непосредственный переезд из колониальной Индии в СССР был бы очень сложен, и они хотели переехать сначала в Латвию, с тем чтобы потом возвратиться в Советскую Россию. Этим планам помешала тогда осуществиться начавшаяся вторая мировая война.

— А как пережил Рудзитис оккупацию Латвии? — спрашиваю я.

— Ему и его друзьям Лукину и Блюменталю грозила расправа, и они скрывались, — рассказывает Гунта Рихардовна. — Оккупационные власти собирались увезти в Германию художественные ценности, в том числе и картины Рериха, которые после восстановления в Латвии Советской власти были переданы из Музея Рериха в Государственный музей в Риге. Трудно описать, сколько сложностей и опасностей пришлось преодолеть отцу, спасая полотна Рериха. Ему удалось забрать картины из музея и спрятать на квартире одного из членов общества. Теперь эти полотна — гордость Латвии.