Когда-нибудь я ее убью - Кирилл Казанцев

— Зачем? Вы думаете, это что-то изменит?

Выглядела она уже лучше, от бледности и нездорового блеска в глазах и следа не осталось, покашливает еще немного, но это остаточные явления, грозящие стать привычкой. Ничего, все проходит, и это пройдет, зато на ногах держится уверенно и выражение лица другое, сосредоточенное, а не отрешенное, как пару дней назад.

— Многое. Например, они не будут доставать вас звонками. Кстати, вы не передумали? Еще не поздно написать заявление.

Последний вопрос он задал просто так, для очистки совести: он предложил, она отказалась, другого он и не ждал. Так и есть — помотала головой, глядя на свое отражение, повторила:

— Не передумала. Не вижу смысла. Мне же хуже будет.

«Куда уж хуже» — Егор промолчал, тоже посмотрел в окно. Темно, это хорошо, это прекрасно, и снег идет все сильнее, хочется верить, что к утру ничего не изменится. Вряд ли за больницей будут следить, но если и надумают — вэлкам. Он сегодня, перед тем как в гости зайти, обошел забор ЦРБ по периметру, постоял у каждых ворот, и у хозяйственных, и у запасных, вечно закрытых, и тех, что прямиком к больничному моргу вели, и не углядел ни там, ни там ничего подозрительного. Интуиция помалкивала, глаза и рассудок работали в режиме сбора информации, но выводы поступили самые обнадеживающие — нет тут никого, никто Вику у больницы не ждет, пока, во всяком случае. Нет, через пару дней, не дождавшись ее дома, в ЦРБ наведается парочка ребят и поинтересуется невзначай, а не привозили ли такую-то, и если привозили, то куда она подевалась. И тут ребят ждет большой облом…

— Завтра в шесть утра, — повторил Егор, — жду вас внизу, в приемном отделении. Это на первом этаже, вам надо одеться и просто спуститься по лестнице с вещами. Я буду вас ждать. Ровно в шесть.

Звучало все презабавно, напоминало фрагмент из старого детского мультфильма, что-то вроде «в полнолуние пять шагов на север от старой березы», и все же Егору не было смешно. Все, что он успел увидеть и услышать за эти дни, подтверждало: дело — дрянь, от Вики эти неизвестно чьи овчарки не отвяжутся, а она то ли не осознает опасности, то ли уже настолько привыкла к ней, что просто не обращает внимания.

— Хорошо, — в очередной раз подтвердила Вика, — в шесть так в шесть. А куда…

— В новую квартиру, — перебил ее Егор, перехватил ее настороженный и пристальный взгляд, продолжил:

— Так будет лучше, не надо, чтобы кто-то видел, куда вы уехали. Такси можно отследить, пешком — далеко. Просто сделайте так, и все. Завтра будет лучше, чем вчера.

Она улыбнулась едва заметно, губы чуть дрогнули, глянула снизу вверх и отвела взгляд. Не как Ритка, открыто, во весь рот, во все тридцать два безупречных зуба, что проделывала обычно, когда получала, что хотела. А получала часто, почти всегда, и Луну с неба, если бы попросила, тоже, но до этого не дошло. А все остальное — деньги, дорогие побрякушки, одежду — не вопрос, стоило ей только губы надуть, и Егор был готов распечатать последнюю заначку, только бы видеть, как Ритка улыбается, как подходит, садится рядом… А эта — глянула волчонком и снова в окно уставилась, глядит в темноту, на себя никак не налюбуется, на красу свою неземную. И он рядом столбом стоит, и спроси, на что уставился — не ответит. Просто нравится вот так стоять рядом и тоже смотреть в окно, спокойно ему как-то от этого и чувство такое, будто забежал с мороза в теплую комнату.

— Хорошо, — сказала своему отражению Вика, — я все сделаю. Я приду.

И пришла, сидела, нахохлившись, как сова, на лавке напротив рентгенкабинета в несерьезной короткой шубке, джинсах и сапогах на высоченных каблуках, сидела в обнимку с синей сумкой, увидела Егора, вскочила ему навстречу. И остановилась, замерла, глядя то на него, то по сторонам, Егор заметил, как Вика вздрогнула. Уж больно картинка диковато выглядела — синяя плитка на полу, сине-зеленая на стенах, под потолком бледно-зеленая лампа трещит, свет подрагивает и мерцает, и холодно так, что пар от дыхания поднимается. Не приемное, а декорации к фильму ужасов, того гляди, из-за ближайшей двери зомби выглянет и поинтересуется, какого черта… Не зомби, конечно, а дежурный травматолог, но разницы к утру между ними никакой, и смотреть тут не на что.

— Быстро, быстро, — Егор схватил Вику за рукав, забрал сумку и потащил девушку к двери, — направо, теперь прямо и в машину.

Невежливо втолкнул Вику в салон «Скорой», кинул на носилки сумку и грохнул дверью, прыгнул за руль. Мотор он не глушил, довольно резко взял с места, так, что самого отбросило назад, и в салоне что-то явственно стукнуло, вернее, мягко шлепнулось. Оглянулся мельком — нет, все в порядке, Вика сидит, вцепившись обеими руками в спинку соседнего сиденья, глазища горят, как у кошки в засаде, губы сжаты и кривятся невольно, зато ссадины над бровью и след простыл, осталась белая полоска, но скоро и она исчезнет.

— Все нормально, — буркнул Егор, — лучше отойдите и сядьте подальше, чтоб вас никто не видел.

Вика послушно отползла назад, ухватилась за край лавки и пробормотала:

— Это похищение?

Егор услышал ее нервный смешок, проехал мимо заспанного сторожа в будке у центральных ворот ЦРБ, повертел головой по сторонам. Погодка не подвела, мело, как в феврале, ветер поднимал над дорогой снежные вихри, тащил их то вправо, то влево, швырял о стены домов, деревья и машины. Один такой заряд прилетел точнехонько в лобовое стекло, Егор включил дворники и сказал, повернувшись вполоборота:

— Оно самое. Держитесь.

Привычно вырулил на разделительную, а потом и на встречку, погнал через пургу мимо шарахавшихся в стороны немногочисленных по случаю раннего часа машин. На светофоры внимания не обращал, как и на знаки, ехал как бог на душу положит, но особо не борзел, понимая, что совершает сейчас ни много ни мало, а должностное преступление. За такие проделки могут и с работы попросить, а уж с судимым церемониться вовсе не станут. Трудовую книжку в зубы — и вперед, на свежий воздух, одна надежда, что — если узнает начальство — он отделается выговором или в очередной раз премия мимо пролетит, ибо вкалывать за копейки на склочной, препоганой работе желающих не просто мало: их нет. Поэтому в гараже никто и не поинтересовался, а почему, собственно, Чалов Егор притащился на смену на два часа раньше, забрал машину, поехал якобы заправляться. Кстати, не забыть заехать на заправку на обратном пути, чтобы хоть как-то легенду подтвердить.

В родительской двушке было тепло и очень тихо, пахло почему-то гречневой кашей. Егор ненавидел ее с детства, и все, что связано с этим безобидным злаком, но вида не подал. Не мышами пахнет, не канализацией, и хорошо, зато чисто, зря он, что ли, тут вчера полдня порядок наводил: половину барахла старого выкинул, половину на балкон вытащил, полы вымыл и даже плиту отскреб, зато сейчас все красиво. Вика молча обошла квартиру, заглянула в кухню, в ванную, вернулась в коридор, посмотрела на себя в зеркало, потом на Егора.

— Ну, как? Подходит? — спросил он и поставил синюю сумку на полку в прихожей.

— Да, — растерянно сказала Вика, — подходит. Но тут две комнаты, мне нужна одна…

— Какая разница — одна, две? — разозлился Егор. — Подходит или как? Сразу предупреждаю, другой квартиры нет…

— Две комнаты — это дорого, — девушка нашла в сумке кошелек, открыла, достала деньги и посмотрела на Егора:

— Сколько с меня? И где хозяин? Мне надо поговорить с ним, я не могу заплатить сразу…

Глянула беспомощно и потерянно на себя в зеркало, потянулась привычным жестом к всклокоченным волосам, отдернула руку и выронила кошелек. Присела на корточки и принялась собирать деньги, тянулась за разлетевшейся мелочью. Егор подхватил Вику под локоть, помог подняться и сказал, не отпуская девушку от себя:

— Я хозяин. Это моя квартира, о цене потом поговорим. В холодильнике есть кое-что, я вчера купил, должно хватить на пару дней. Если что — я тут не живу, у меня дом за городом, там удобнее. Не выходите из квартиры, пока я не вернусь, и сразу звоните, если что. Все, мне пора. Держите ключ, и сразу предупреждаю — он у меня один.

Вика взяла ключ да так и стояла с ним посреди коридора, Егору показалось, что девушка его не слышит, до того отрешенный был у нее вид. Но нет, она присела на стул, скомкала деньги и сунула их в кошелек, сказала:

— Я позвоню. А вы надолго?

— На сутки, — Егор уже возился с замком. Поганый механизм снова заклинило, надо бы снять его к чертовой матери и поменять на новый, этот замок — ему ровесник, да все руки не доходили. Но оно и к лучшему, девушка, не справившись с замком, вряд ли выйдет из квартиры. Вика еще толком не поняла, что происходит, так что лишняя страховка не помешает.

— Сутки? — удивилась Вика.

— Ну, да, сутки, а что такого? Я на «Скорой» работаю, если вы забыли, без праздников, обедов и выходных. Все, я на работу.