Средиземноморская одиссея капитана Развозова - Александр Витальевич Лоза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, на салинге! Смотреть горизонт! — раздалась команда вахтенного офицера.
Сочный ветер путал мокрые фалы в руках сигнальщиков и гордо развевал Андреевский флаг…
Капитан-лейтенант Развозов дал команду привести корабль в порядок, просушить помещения, одежду, запасную парусину. Сложнее всего было просушить трюмы.
Парусиновые виндзейли, пропущенные сверху в открытые люки, давали приток свежего воздуха на нижнюю палубу, но в трюме все равно стоял тяжелый запах сырости и затхлой воды. Сырость сушили горящими угольями в закрытых жаровнях, окуривали смолой.
Матросы целый день занимались приборкой, сушкой и проветриванием одежды, коек и парусины.
Офицеры и сам Развозов, озабоченные здоровьем матросов, следили за тем, чтобы трюм корабля, наиболее зараженный спершимся воздухом, очищался через проветривание, чтобы матросы в мокром платье не ложились спать, чтобы палубы ежедневно «окуривались уксусом и порохом».
Забегая вперед, скажу, что благодаря крайнему вниманию командующего эскадрой вице-адмирала Д. Н. Сенявина и командиров кораблей к здоровью матросов, во все продолжение кампании в Средиземном море ни на одном из кораблей не было тех заразных болезней, которые происходили от гнилой пищи и воды и которые, к сожалению, свирепствовали между «морскими служителями» во время плавания Первой Архипелагской экспедиции.
Поход продолжался… Ветер дул умеренный в одном направлении. Фрегат «Кильдюин» шел прямым курсом, и маневрировать парусами не было необходимости. Матросы парусной вахты, собравшись на баке, рассказывали побасенки и курили трубки.
На протяжении всего перехода капитан-лейтенант Развозов, как и командиры других кораблей, по приказанию Сенявина, использовал любую возможность для проведения учений. Так, в районе Гибралтара были проведены учебные артиллерийские и ружейные стрельбы. Развозов обучал «служителей действию парусами и ружейной и пушечной экзерциции».
Предстоял учебные стрельбы, в том числе и залпы всем бортом. На орудийной палубе матросы-артиллеристы регулировали величину отката пушек. Откат пушки после выстрела бывает очень сильным, и при долгой или залповой стрельбе тросы, удерживающие пушку, могут вырвать кусок борта в месте своего крепления. Сила отката зависит от угла возвышения орудия и от количества и качества пороха, от того, как туго или свободно входят в ствол пыжи и легко ли вращаются колеса орудийного станка.
Командир «Кильдюина» приказал боцману расставить людей в трюме и докладывать об обстановке. Начались стрельбы.
— Огонь! — прозвучала команда.
Корпус фрегата после залпа всем бортом от резкого толчка подпрыгнул, как поплавок.
— Слеза на обшивке! — доложили из трюма.
«Слеза, не течь!» — знал Развозов.
— Продолжайте!
…Фрегат не плыл, а скользил по синей, с белой пеной поверхности моря. Паруса, туго приведенные к свежему, насыщенному запахами моря, ветру, были натянуты ровно и красиво.
На переходе командующий эскадрой приказал перестроить эскадру из кильватера в строй фронта. По левому борту от флагманского «Ярослава» разместились «Святой Петр» и «Уриил». Справа — «Селафаил» и «Москва». Впереди флагмана в качестве передового дозора — фрегат «Кильдюин», по корме — концевым бриг «Феникс».
Капитан-лейтенант Развозов смотрел на море. Вдали над водой пролетела крупная птица. «Берег уже близко», — подумал Развозов.
На следующее утро, 24 декабря, в канун Рождества эскадра была у острова Сардинии. На горизонте виднелись его вершины. С утра установилась ясная погода, видимость была хорошая. Развозов с мостика в подзорную трубу рассматривал его берега. В лучах восходящего солнца хорошо были видны дома, рассыпанные вдоль бухты, и суда в порту. Закончив наблюдение, капитан-капитан Развозов легким ударом ладони собрал подзорную трубу и передал ее вахтенному лейтенанту.
На Рождество все работы и учения на кораблях эскадры отменили. К обеду на палубы вытащили двойную ендову хорошего вина. Свободные от вахт матросы, отдыхая, пели песни и плясали.
29 декабря 1805 года корабли эскадры вице-адмирала Сенявина, лавируя при крепком северном ветре, прибыли на рейд Сардинского порта Кальяри. На рейде находилось несколько парусников. Капитан-лейтенант Развозов еще на подходе к порту, осмотрел их в подзорную трубу. Самым большим был барк — трехмачтовое судно, две мачты которого имели прямые паруса, а третья (бизань) без реев, косые паруса. Моряки называют такую мачту «сухой». Кроме барка на рейде стояла бригантина и у причалов несколько шхун.
Капитан-лейтенант Развозов понимал, что Кальярский залив, имеющий направление от юга на север, неудобен в зимнее время по причине жестоких порывов ветра, приходящих из-за гор от севера. С моря же не будучи прикрыт, подвергает корабли волнению от юга, поэтому командир «Кильдюина» приказал положить два якоря, чтобы один был положен на северо-запад, другой — на северо-восток.
На кораблях эскадры звучали команды, звякали рынды, слышались всплески отдаваемых якорей. Оба якоря хорошо взяли грунт. Волны слегка покачивали фрегат, ветер посвистывал в снастях, солнце наконец-то выбралось из-за облаков. Капитан-лейтенант Развозов стоял на мостике с непокрытой головой, с удовольствием подставляя лицо солнечным лучам.
Историческая справка
Остров Сардиния пересекают высокие горы, но местность весьма плодородная. На острове в изобилии растут виноград, маслины и хлеба. Древние греки построили на Сардинии города, добывали серебряные и железные руды, а также мрамор. Древние карфагеняне правили островом четыреста лет, затем — римляне. В 800-х годах по Рождеству Христову островом овладели сарацины и триста лет владели им. Были здесь и англичане и испанцы. В 1718 году по заключению Утрехтского мира австрийский император, которому остров был уступлен Испанией, поменялся им на остров Сицилию с герцогом Савойским. С того времени Сардиния под именем королевства принадлежала Савойскому дому. В 1801 году по Амьенскому миру королю Сардинии оставлен был только один остров.
На Сардинии встретили Новый 1806 год.
В полдень 7 января эскадра начала сниматься с якорей. Засвистели боцманские дудки, давая команду «Выбирать якоря». На «Кильдюине» матросы выбирали якорь, дружно наваливаясь грудью на отполированные ладонями вымбовки, поворачивая шпиль, на который наматывался якорный канат.
— Якорь чист! — доложил боцман.
Парусная вахта трудилась вовсю. Команды сыпались одна за другой:
— Марсовые на марс, марсель ставить! Отда-ва-а-й!
— Марса-шкоты тянуть!
Капитан-лейтенант Развозов с рупором в руках, задрав голову, глядел на реи, где работали матросы.
— На гротовые брасы на левую! Слабину выбрать!
— Поше-е-ел брасы-ы-ы!
— На бизань фал и шкот! Бизань-шкот тянуть!
— На кливер и стаксель фалы! Кливер подня-я-ять!
Фрегат «Кильдюин», словно по мановению волшебной палочки, одевался парусами.
Оставив Кальяри, корабли эскадры обошли мыс Карбонаро и, миновав опасный камень, который, хотя и находился на глубине двадцати футов, при волнении опасен крупным судам, вышли на чистую воду. Снова шум ветра, плеск волн, быстрый ход. Снова фрегат «Кильдюин», находясь в передовом дозоре, шел во всю мощь своей парусной оснастки.
Корабли эскадры в походном ордере
