Утаенные страницы советской истории. - Александр Бондаренко

Были ли эти документы на самом деле, сказать сегодня однозначно невозможно. Ни российские, ни зарубежные историки подобными материалами не располагают. Что же касается документа Департамента полиции от 12 июля 1913 года, обнародованного в журнале «Лайф» в 1956 году — кстати, сразу после XX съезда КПСС, — его недостоверность уже давно признана исследователями…

Несмотря на оперативные мероприятия, к 1 маю 1937 года НКВД еще не располагало существенным компроматом на Тухачевского. Показания арестованных сотрудников НКВД на военных были малоубедительны. Бывший же шеф НКВД Ягода, сам оказавшийся в тюремной камере, отказался оговорить военачальников, заявив на допросе, что «никого из них я вербовать не пытался». Лукавил ли он, сказать сложно. Возможно, бывший шеф НКВД и догадывался о намерениях первого зама наркома обороны — в таком случае успех военных был бы для него единственной надеждой на спасение.

После первомайского парада на праздничном обеде на квартире Ворошилова Сталин в присутствии военачальников произнес угрозы в адрес врагов в армии, однако конкретных имен и фактов не привел. Сохранилось письмо бывшего начальника разведуправления РККА С. Урицкого Ворошилову от 27 сентября 1937 года, в котором приводятся слова Сталина о том, что «враги будут разоблачены, партия сотрет их в порошок».

Но с доказательствами у следователей НКВД было по-прежнему туго. 6 мая НКВД арестовало комбрига запаса М. Медведева, который до 1934 года занимал пост начальника ПВО РККА и был исключен из партии за разбазаривание государственных средств, а 10 мая (на следующий день после внесения Ворошиловым предложений о кадровых перестановках в РККА) из него выбили «показания» об организации, ставившей своей целью «свержение Советской власти, установление военной диктатуры с реставрацией капитализма, чему должна была предшествовать вооруженная помощь интервентов». К числу руководителей военного заговора Медведев, давно оторванный от военной среды, отнес, под диктовку следователей НКВД, Тухачевского, Якира, Путну, Примакова и Корка (начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе). Позднее, 16 июня 1937 года, на судебном заседании военной коллегии Верховного суда СССР Медведев нашел в себе мужество назвать свои показания о заговоре в РККА ложными, но было поздно: Тухачевский уже был расстреляй, вскоре расстреляли и Медведева.

При восстановлении хронологии тех трагических событий складывается впечатление, что судьба Тухачевского уже была кем-то предопределена, и все дело было лишь за документальным оформлением развязки.

8 мая следователям НКВД удалось сломать Примакова, который написал заявление на имя наркома внутренних дел, признав свое участие в троцкистской работе. Из показаний военачальника можно сделать вывод, что в его допросе участвовал сам Сталин. 14 мая Примаков заявил, что Якир рассматривался «троцкистской организацией» на пост наркома обороны вместо Ворошилова, а 21 мая он назвал Тухачевского руководителем заговора, связанным с Троцким. В результате ночного допроса 14 мая показания на Тухачевского дал и Путна.

В июне 1955 года на допросе в прокуратуре бывший сотрудник НКВД В. Бударев признал, что Примаков и Путна дали показания только после избиений следователями.

В те дни Тухачевский еще находился на свободе в Москве, готовился к отъезду в Куйбышев. 13 мая у него состоялась встреча в Кремле со Сталиным. О чем говорили Генсек и опальный маршал остается неизвестным, но сам факт беседы можно рассматривать как доказательство того, что Сталин еще не был однозначно уверен в виновности Тухачевского.

Санкцию на арест Тухачевского и других остающихся на свободе «участников заговора» Ежов запросил у Политбюро 20 мая, при представлении допроса арестованного заместителя командующего войсками Московского военного округа Бориса Фельдмана.

22 мая Тухачевский был арестован в Куйбышеве, в перерыве заседания окружной партконференции, и доставлен в Москву. Протоколы его первичных допросов и очных ставок до сих пор не обнаружены. Судя по показаниям других арестованных, поначалу маршал отрицал свое участие в «заговоре». 29 мая его допрашивал сам Ежов, после чего Тухачевский «сломался» и начал давать «признательные показания», при этом на отдельных листах его показаний от 1 июня в 1956 году были обнаружены пятна крови.

Приведем фрагмент этих показаний: «Еще в 1928 году я был втянут Енукидзе в правую организацию. В 1934 году я лично связался с Бухариным, с немцами я установил шпионскую связь с 1925 года, когда ездил в Германию на учения и маневры… При поездке в 1936 году в Лондон Путна мне устроил свидание с Седовым…». В показаниях, очевидно вырванных у маршала в результате избиений, приводится ряд фактов, которые сегодня невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть: встреча в 1934 году с находящимся в опале Бухариным и беседа с Седовым, сыном Троцкого. Возможно, они и были зафиксированы сотрудниками НКВД, но документы на сей счет историкам неизвестны.

Встречи Тухачевского и секретаря президиума ЦИК СССР, оппозиционно настроенного по отношению к Молотову и Кагановичу, могли происходить и происходили, особенно если учесть их знакомство с весны 1918 года. Но втягивал ли Енукидзе военачальника в «правую организацию» — это вопрос, тем более что недовольным политической линией предсовнаркома и самого Сталина незачем было создавать какие-либо организации. Шла обычная аппаратная борьба сторонников различных точек зрения на методы решения стоящих перед страной задач, которая лишь изредка становилась гласной на пленумах ЦК, заседаниях Политбюро и Совнаркома. Но если Енукидзе и других «бакинцев» не устраивала жесткая линия Молотова внутри страны, то Тухачевского более интересовали внешнеполитические проблемы. Он был одержим идеей сокрушения Запада наступательной войной и, быть может, именно за это и поплатился жизнью, попав в хитро расставленную западню иностранных спецслужб…

Видимо, антизападными и прогерманскими устремлениями Тухачевского и были продиктованы далеко не всегда санкционированные Ворошиловым и Сталиным контакты с представителями рейхсвера. Сам факт ознакомления немецкого генералитета с оперативным планом РККА, о чем 2 июня 1937 года говорил Сталин на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны СССР, можно трактовать не как проявление шпионской деятельности Тухачевского, а как его стремление согласовать усилия двух армий в случае войны с Польшей. При этом надо учитывать, что и немецкие военные знакомили Тухачевского со своими оперативными планами, что позволяло ему лучше других советских военачальников разбираться в возможностях вооруженных сил Германии, что подтвердила командно-штабная игра в НКО в 1936 году.

В своем выступлении на Военном совете Сталин обвинил Тухачевского в том, что он и его единомышленники являлись «марионетками и куклами в руках рейхсвера»: «Рейхсвер хочет, чтобы у нас был заговор, и эти господа взялись за заговор. Рейхсвер хочет, чтобы эти господа систематически доставляли им военные секреты, и эти господа сообщали им военные секреты. Рейхсвер хочет, чтобы существующее правительство было снято, перебито, и они взялись за это дело, но не удалось». Что любопытно, Сталин акцентировал внимание на передаче военачальниками секретной информации немцам, на стремлении снять правительство, но отнюдь не на попытке свергнуть Советскую власть или расправиться с Политбюро ЦК ВКП(б).

В действительности Тухачевский не был марионеткой и куклой немецкого генералитета. Самостоятельно мыслящий военачальник, он, возможно, сам хотел использовать вермахт в своих глобальных геополитических планах кардинальной перекройки карты Евразии. Пожалуй, после Сталина он был самой сильной личностью в советской элите того времени. Но два медведя в одной берлоге — это слишком и в политике…

Если бы в 1937-м победу одержала линия Тухачевского на союз с избавленной от Гитлера Германией, мир, наверное, был бы сегодня совсем иным. Увы, в истории не бывает сослагательного наклонения. Дальнейший ход мировых событий хорошо известен: разгром нацистской Германии во второй мировой войне, превращение США в сверхдержаву № 1, распад советской цивилизации.

(По материалам 2002 г.)

«Очистить армию до последних щелочек!»

11 июня 1937 года состоялся открытый судебный процесс по делу так называемого «военно-фашистского заговора». Все обвиняемые — восемь человек из высшего руководства РККА — были приговорены к расстрелу, а на армию после того обрушился шквал репрессий… События эти до сих пор подвергаются неоднозначной трактовке и вызывают немало вопросов, а личность и заслуги Михаила Николаевича Тухачевского и семи военачальников, с ним вместе расстрелянных, оцениваются по-разному. Мы познакомились с некоторыми материалами, хранящимися в Архиве Президента РФ и ограничиваем наш разговор тем, что непосредственно относится к «военно-фашистскому заговору».