Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов

Эта встреча генерала Алексеева с добровольцами до высшего предела укрепила их взаимную и неразрывную связь. Вождь в это время имел в своем распоряжении всего лишь 180 человек.

С началом второй половины ноября положение стало резко меняться: во-первых, увеличился приток добровольцев, что усиливало Добровольческую организацию и, во-вторых, осложнилось и ухудшилось положение Дона в смысле сохранения порядка и внутренней безопасности. Тысячи дезертиров с фронта Великой войны ехали через его территорию, торопясь к себе домой. Они на каждой станции грабили население, добывая себе пропитание; они угрожали железнодорожной администрации, требуя отправки их поездов, не считаясь с установленным расписанием. Порядок нарушился. У Дона не было сил его поддерживать, тем более что дезертиры в большинстве ехали с оружием. Кроме того, таким беспорядком пользовались большевики, настраивая массу против «контрреволюционного» Дона. Донским властям не оставалось иного, как просить атамана обратиться к генералу Алексееву за помощью.

Генерал Алексеев не отказался дать ее. Он распорядился назначать в распоряжение донских властей необходимое им число добровольцев. Группами в 5 и более человек, они под командой донских офицеров, получив винтовки, патроны и по 10 руб. суточных на 10 дней, отправлялись на разные узловые станции и не только Дона, но и близлежащие к его границе.

Такие командировки были весьма опасны. На ст. Дебальнево группа не только не смогла водворить порядок, но под угрозой оружия вынуждена была ее оставить. Ей вслед неслись пули. На ст. Иловайской такая же группа едва не была растерзана толпой вооруженных солдат, если бы ей не помог сотник Греков с группой кубанцев, возвращающихся на Кубань. Но и соединенной группе все же пришлось оставить станцию. Сотник Греков сформировал из нее партизанский отряд, вошел в подчинение Донскому командованию и в дальнейшем производил отрядом налеты на станции, где останавливались слишком буйные эшелоны дезертиров, чем умерял их страсти. В районе каменноугольных шахт среди местных жителей развивались большевистско-коммунистические идеи, организовывались совдепы, и сотник Греков со своим отрядом беспощадно расправлялся с захваченными вожаками.

Но волны революции все же постепенно захлестывали и территорию Дона. Им не могли противостоять формирующиеся из донских добровольцев партии, отряды. Начала литься кровь защитников Дона. Не все группы посланных в командировки добровольцев возвращались в Новочеркасск. Это были первые жертвы организации в борьбе, которых никто из добровольцев не видел, и лишь их фамилии в Бюро записи говорили о них.

Благополучно вернувшиеся из таких командировок в большинстве попадали в офицерские и юнкерские части, позднее сведенные в Офицерский полк.

На ст. Зверево порядок наводила группа в 4 добровольца с донским офицером. Она не знала покоя ни днем, нн ночью. Окружена она была большевицки настроенным населением. Однажды на станцию прибыл эшелон с 28-м Донским полком, вернувшимся с фронта, поразивший добровольцев своим порядком. «Теперь у Дона есть свои боевые части», – говорили они. Но радость их была коротка: казаки узнали в них «чужаков». Зло помахивая плетьми, заявили им: «Убирайтесь отсюда! Вам тут нечего делать».

Незаметной для добровольцев протекала работа генерала Алексеева, на которого легла вся ее тяжесть и притом в условиях весьма неблагоприятных. Ему нужно было заботиться не только о помещениях для добровольцев, но и об их питании и снабжении самым необходимым. Необходимы были денежные средства. Генерал Алексеев попробовал обратиться к богатым людям и получил от них всего лишь… 400 руб. Кое в чем помогали благотворительные организации. Ожидалось поступление средств от торгово-промышленных кругов Москвы и Петрограда.

Несмотря на материальные трудности, генерал Алексеев продолжал дело привлечения на Дон возможно большего числа добровольцев, посылая с этой целью своих гонцов в Москву, Петроград и другие города к политическим, общественным и военным организациям. Но он не строил себе иллюзий относительно их активности, как не строили и добровольцы. Они уже имели возможность убедиться в их пассивности, прикрываемой «благими порывами». Генерал Алексеев побуждал их к делу. Результат был ничтожный.

Слал генерал Алексеев своих гонцов к главнокомандующему Румынским фронтом генералу Щербачеву, части которого еще не были столь разложены, как на других фронтах. У него была большая надежда на сформирование там крепких частей из добровольцев и возможности начать борьбу с большевиками оттуда, в крайнем случае на переход этих частей на Дон. Генерал Щербачев разделял идею генерала Алексеева, но у него не хватило воли осуществить ее.

Не оставлено было без внимания и офицерство, собравшееся в последнее время на Северном Кавказе, в городах Минеральных Вод. Там же находились генералы Рузский, Радко-Дмитриев и др. Неоднократно ездили туда посланцы генерала Алексеева, рискуя жизнью, и привозили оттуда лишь «утешительное»: офицеры объединились, готовы к выступлению. Между прочим, там в это время проживал и бывший военный министр Временного правительства А.И. Гучков. Но ни министр, ни генералы реальной силы для генерала Алексеева не дали.

Сам генерал Алексеев дважды инкогнито ездил в Екатеринодар к атаману Кубанской области, побуждая его если и не дать добровольцев, то хотя бы сформировать на Кубани противобольшевистские отряды. Весьма туго шло их формирование.

Обращался генерал Алексеев за содействием ко многим лицам. Весьма популярный среди офицерства генерал Брусилов, живший в Москве, отвечал полным сочувствием делу генерала Алексеева, но через несколько месяцев он стал помогать большевикам. Высший генералитет русской армии вообще оказался беспомощным и бездеятельным. Исключение составляла группа во главе с генералом Корниловым, но она в ноябре была изолирована от Дона. Удастся ли ей пробраться на Дон, было тогда под большим вопросом.

Все дела организации генералу Алексееву приходилось вести одному, имея опору и возлагая надежды на рядовых офицеров-добровольцев. У старого вождя блестели глаза, появлялась улыбка при встречах с ними и тускнели глаза, когда он задумывался над судьбой этих немногих пошедших за ним: но вождь верил в успех и, не опуская рук, с полным напряжением своих надломленных годами и недомоганием сил, продолжал работать. Добровольцы не раз видели генерала Алексеева молящимся в величественном Новочеркасском соборе, там просящего у Бога сил и поддержки себе и своему делу – за Веру, за Родину!

Формирование первых добровольческих частей

Сводно-офицерская рота, сформированная 4 ноября, к 15 ноября значительно пополнившаяся новыми добровольцами, уже заполнила весь лазарет на Барочной. Тогда все юнкера, кадеты и учащаяся молодежь были выделены из роты, переведены в лазарет № 23 на Грушевской ул., создав новую воинскую часть – юнкерскую роту.

В обеих ротах – офицерской и юнкерской было приблизительно по 150 человек. Командовать первой назначен штабс-капитан Некрашевич, юнкерской – штабс-капитан Парфенов.