Столыпинский вагон, или Тюремные приключения мэра - Николай Свистунов

Приспособленцы и карьеристы побежали из компартии, как крысы с тонущего корабля. Остались только те, кто был коммунистом по убеждению, а не для карьеры и льгот, – пенсионеры да рабочие. В отличие от чиновников, народ от компартии не отказался. На выборах марийская парторганизация набрала достаточно голосов, чтобы получить место в парламенте. Председателем обкома коммунистической партии был избран Евгений Иванович Жиров, простой рабочий завода. Он и стал депутатом Государственного собрания.

Случайная встреча в коридоре окончательно определила мой выбор. Я решил голосовать за Смирнова. Если бы Минаков не смотрел на президента так заискивающе, если бы его голос и поведение не изменились так круто, возможно, я продолжал бы сомневаться. Не исключаю, что отдал бы ему в итоге свой голос. Но увидев картину чиновничьего перерождения, я понял, что Минаков будет служить не депутатам, а лично Зотину. Как когда-то тот сам служил Посибееву.

Все сомнения исчезли. С твердой уверенностью в своей правоте я прошел в зал заседаний. Нашел свое место и с удовольствием плюхнулся наконец в депутатское кресло.

Выбор председателя Государственного собрания был предопределен моим голосом. Хочу быть понятым правильно. Я не приписываю себе никаких заслуг. Просто так сложились обстоятельства. Из тридцати депутатов за Минакова однозначно голосовали четырнадцать. Чтобы уравнять шансы, ему жизненно необходим был еще один голос – видимо, как раз мой, как говорил по телефону Антипенко, ничей. Но этого голоса Минакову не досталось.

Голосование было тайным. Урны выставили в холле. Получив бюллетень, я зашел за ширму и проголосовал за Смирнова. Через полчаса огласили итоги голосования – 16:14 в его пользу. Анатолий Анатольевич Смирнов по прозвищу АН-2 стал первым председателем Государственного собрания Республики Марий Эл.

Меня избрали в комиссию по бюджету, налогам и платежам. Председателем комиссии я не стал: большинство голосов получил директор птицефабрики «Марийская» Анатолий Александрович Пушкарев. Зато я стал его заместителем. Для самого молодого депутата Государственного собрания первого созыва это было совсем неплохо.

Бог любит троицу

Советская экономика издыхала. В казну перестали поступать налоги. Цена на нефть упала до десяти долларов за баррель. Социалистическая промышленность оказалась не готова к рынку. Старые кадры, красные директора, не умели или не хотели учиться работать в новых экономических условиях. Они изо всех сил цеплялись за свои кресла, которые давали небывалые возможности не зарабатывать, а воровать.

В Марий Эл, полностью зависимой от дотаций центра, образовалась огромная задолженность по зарплате учителям и врачам. Чуть позже долги стали копиться и у пенсионеров. Трансферты из федерального бюджета постоянно задерживались. Зотин с ситуацией откровенно не справлялся. Возможно, в другом экономическом и политическом положении он и выжил бы, но только не в критические ельцинские времена.

В республике один за другим разразились несколько финансовых скандалов. То пропадали деньги, выделенные на рыбный совхоз «Нолька»: прихватив десять миллионов рублей, директор сбежал за границу. То на средства бюджета создавалась инвестиционная компания, которая в течение года исчезала. То за бесценок продавались ведущие предприятия республики, которые по какому-то совпадению концентрировались у близких к власти бизнесменов.

В соседнем Татарстане за короткое время организовалась уголовная братва. Марийские бандиты тоже не хотели оставаться в стороне от дележа предприятий и бюджета. Буквально на глазах происходило неслыханное сращивание криминала, политиков и директорского корпуса. Буйным цветом зацвела коррупция.

У власти не было ни желания, ни умения противостоять кризисной ситуации. От своего бессилия президент все чаще кивал на Москву и нудно рассказывал о том, как трудно пробивать в Кремле дотации и трансферты.

В Госсобрании крепла оппозиция Зотину. Отношения с парламентом у президента не ладились. Ему не хватило силы, чтобы сломить, и ума, чтобы прикормить наиболее влиятельных депутатов. Каждый новый закон, каждую поправку правительству приходилось пробивать на сессиях с боем. Депутаты клеймили президента позором, а он бесился, вскакивал со своего кресла и убегал из зала заседаний.

К слабостям власти быстро привыкают.

Я был самым молодым депутатом, но не самым робким. По ходу первых же заседаний сформировалась группа из шести человек, которая не давала залу скучать. У каждого из нас было свое мнение по любому вопросу. Зотину от меня доставалось: практически на каждом заседании Госсобрания я выступал против его глупых, а иногда и преступных идей. Несколько раз в ответ мне тоже доводилось слышать не очень лестные реплики президента. Мне говорили, что Зотин собирает обо мне какие-то сведения, мнения. Для чего, я особо не интересовался.

Тем временем в Волжске опять закрутилась интрига с выборами мэра. В 1993 году на местном уровне тоже были избраны новые законодательные органы: вместо Совета народных депутатов у нас появилось городское собрание. Как и в республике, численный состав его значительно сократился: со ста сорока человек до двенадцати. Мне удалось попасть в этот узкий круг. Вновь избранным городским депутатам предстояло избрать мэра.

В тот момент эта должность меня не интересовала: я был увлечен перспективами развития своего банка. Мне хотелось расширить дело: открыть филиал в Йошкар-Оле, потом двигаться дальше, в московский регион. Я прекрасно понимал, какие возможности лоббирования собственных интересов открывали передо мной депутатские мандаты. Определенные преференции для своего бизнеса я планировал получить и в родном Волжске. Виктор Иванович Гаврилов намеревался сохранить кресло мэра, и я был готов с ним торговаться. Голос депутата городского собрания стоил дорого.

Однако события стали разворачиваться не по моему сценарию.

После одного из заседаний комиссии Госсобрания по бюджету меня попросили зайти к президенту. Я недоумевал, по какому поводу приглашен. Но возражать не стал, поднялся на пятый этаж. Кстати, попасть к президенту Зотину мог любой желающий: в смысле открытости он был демократом.

Секретарша доложила обо мне, и я вошел.

Огромный кабинет. Справа длинный стол заседаний, за ним стол президента.

Над креслом гербы России, Марий Эл и все атрибуты власти.

– О, Коля! Проходи.

Президент вышел из-за стола, пожал мне руку и жестом показал на кресло. Я сел.

– Не знаешь, зачем тебя пригласил? – хитро спросил он.

– Нет, – честно ответил я.

Зотин сел в свое кресло. В руках его вертелся карандаш.

– Видишь ли, наступает новое время – время молодых. Как думаешь? – он посмотрел на меня.

– Может, и наступает, – еще не понимая, о чем речь, ответил я.

– Многим руководителям пора бы, так сказать, дать дорогу молодым.

Я по-прежнему ничего не понимал. Следующий вопрос сбил меня с толку окончательно.

– Как ты относишься к Гаврилову, вашему мэру?

– Нормально.

– Как считаешь, есть у него шансы снова стать главой администрации города? Скоро выборы!

– Шансы есть и очень хорошие – ответил я, как думал.

Это была чистая правда. Реальных претендентов на пост мэра больше не было. Депутаты вряд ли проявят инициативу и выдвинут кого-либо другого. Да и кого выдвигать? Альтернативы Виктору Ивановичу я не видел.

– А ты? – вдруг резко спросил президент и пристально посмотрел на меня.

– Я? – вопрос оказался для меня столь неожиданным, что я не сразу нашелся что ответить. – Не знаю… Во-первых, я об этом не думал. Во-вторых, разве за меня проголосуют? Вот как раз у меня-то и нет шансов против Виктора Ивановича. И вообще, Владислав Максимович, я только открыл свой частный банк, начал зарабатывать хорошие деньги. Оно мне надо?

Зотин бросил карандаш на стол и поднялся.

– Можно я ботинки сниму? – неожиданно спросил он.

Я пожал плечами. Он снял под столом ботинки, вышел из-за стола и стал прогуливаться по красной ковровой дорожке. Белые носки, черные брюки, белая рубашка и длинный пестрый галстук.

– Ноги устают, – читая мой изумленный взгляд, пояснил он. – Так вот, Коля, что я скажу. Думаю предложить тебе место главы администрации города Волжска.

Я не понял, шутит он или говорит всерьез.

– А как же Гаврилов? Я молодой, но и Виктор Иванович не старый.

– Да, он не старый по возрасту, он старый по формации. Да к тому же он больной, – Зотин показывал пальцем на грудь. – Сердце, Коля, сердце. Поэтому и хочу его сменить.

– Ну, я не знаю, – неуверенно протянул я.

– Да ты не волнуйся, давай попробуем. Как думаешь, депутаты тебя поддержат?

– Если на то пошло, объеду всех депутатов, они меня знают, постараюсь убедить. Голосование в конце этой недели. Если будет ваша помощь, думаю, поддержат.