i 1cdedbafc07995a6 - Admin

   Я слышал. Как будто чьи-то ноги шлепают по лужам.

   Одним резким движением цевья Арт досылает в патронник первый патрон из подствольного магазина. Жест настолько отточенный, словно он делал это всю жизнь.

   Женя следует его примеру. Я снимаю карабин с предохранителя.

   Лихорадочно осматриваем улицу. Никого.

   Потом вдруг...

   -- Вон она! -- Женя указывает дулом дробовика на ряд машин, в котором припаркован наш "Ниссан".

   Поворачиваюсь туда и тоже вижу ее. Нарушитель спокойствия прячется за белым "Мерседесом", сильно покореженным и без стекол. Это девчонка, не старше пятнадцати. Худющая, черные волосы почти до пояса. Темная хлопковая блуза с белыми рукавами, перекрасившимися в грязно-розовый, и черные джинсы, разодранные на коленках.

   Завидев нацеленный на нее дробовик, девчонка пускается наутек.

   -- Не стреляй, -- говорю брату. -- Пусть бежит.

   -- Ага... А если она заразная?

   -- Не заразная.

   -- С чего ты взял?

   -- Она в одежде.

   20:20

   Мы шагаем вдоль обочины в том же направлении, куда убежала девчонка. Ботинки шлепают по мокрому асфальту. Звук кажется инородным, настораживающим. Мне все время кажется, что кто-то идет за нами. Поминутно оборачиваюсь назад. Но кроме брата там никого. Женя с Артом тоже на нерве, стволы дробовиков безостановочно сканируют улицу.

   Ни один дом не кажется мне надежным. У одного стекла выбиты, у другого ворота свалены, третий все еще горит, от четвертого разит так, словно внутри устроили братскую могилу. Пятый...

   Я останавливаюсь так резко, что идущий позади меня Женя врезается мне в спину.

   -- Ты чо?!

   Молчу. Смотрю на пятый дом.

   Из приоткрытой в воротах калитки нам призывно машет человеческая рука.

   20:25

   Дом на противоположной стороне дороги. Одноэтажный, кирпичный, окна заколочены досками, ворота самые простые, железные. Не выдержат натиска и пятерых "прокаженных", не говоря уже о компании побольше.

   -- Идите сюда! -- слышу приглушенный женский голос. Рука принимается махать энергичнее. -- Вы, в плащах! Идите сюда!

   Пацаны отрывают щеки от прикладов и вопросительно смотрят на меня. Дула их дробовиков давно направлены на ворота.

   -- Покажись, -- говорю. -- Лицо покажи.

   Рука исчезает за дверью, секунда, и из проема высовывается взлохмаченная голова. Девушке лет двадцать, копна спутанных каштановых волосы и синий свитер с высоким горлом.

   -- Мы можем пустить вас переночевать, -- говорит она. Голос мелодичный, но с хрипотцой -- не люблю такие. -- Вас сколько?

   -- Трое. А вас?

   -- Тоже. Будете заходить?

   Поднимаю глаза к небу. В нашем распоряжении не больше десяти минут, чтобы подыскать приличное укрытие. А этот дом ничем не хуже других, даже укреплен худо-бедно. И потом -- перед нами первые выжившие со времен "Супер-Арсенала".

   Меня раздирает любопытство.

   -- Чернявая в блузке -- ваша?

   -- Наша-наша. Ну, вы будете заходить?

   -- Пойдем, Максим, -- шепчет брат уголком рта. -- Хуля бродить?

   -- Ладно, -- говорю, и пацаны опускают оружие. -- Только смотри, у нас стволы.

   -- Вижу, -- отвечает девчонка. -- Я ж вас потому и позвала.

   20:30

   Железная калитка за нами закрывается, и мы оказываемся в тесном дворике, окруженном со всех сторон кирпичной стеной. Участок маленький, от стандартных шести соток осталось только три, остальные то ли продали соседям, то ли выкупили имеющиеся. От калитки к крыльцу ведет узкая тырсовая дорожка, за домом жалкое подобие огорода. Дворик вмещает стол и две лавки. Над головой железная решетка, увитая сухими виноградными лозами.

   Теперь могу как следует рассмотреть нашу новую знакомую. Невысокая, пышноватая, густые каштановые волосы давно не чесаны и не мыты. Лицо округлое, чистое и было бы даже симпатичным, если бы не излишняя полнота. Впрочем, теперь о диете ей можно не беспокоиться. В нашем новом мире тучные люди либо подтягивают пояса, либо протягивают ноги.

   -- Это у вас химзащита? -- спрашивает девушка, поочередно оглядывая нас.

   Невозможно понять, шутит она или нет. Голос звучит вполне серьезно.

   -- Ты вообще в курсе, что на улице происходит? -- пускает шпильку Арт.

   Девчонка бросает на него недовольный взгляд, тонкие брови взлетают вверх:

   -- Конец света. Это все из-за дождя, да? Мы на дождь сразу подумали.

   -- В самый корень зрите, -- вытягивает палец Арт. Глобальные катаклизмы раскрывают в нем все новые грани характера. Сперва властность, теперь саркастичность.

   На крыльце появляются еще две девушки. Одна -- уже знакомая нам школьница. Агатово-черные волосы обрамляют костлявое лицо, темная отечность под печальными глазами, верхнюю губу морщит рубец -- след былой травмы. Вторая, по возрасту ближе к пухленькой, типичная "гламурная киса", как это сейчас называют. Высокая, фигуристая, длинные выжженные волосы с прямой челкой чуть ниже линии бровей, толстые, точно пара пиявок, губы. Слой макияжа, который она то ли не успела снять, то ли успела наложить, не скрывает припудренные веснушками щеки. Джинсы в обтяжку, из-под короткой курточки выглядывает розовый вязаный топ.

   Знакомимся.

   Мы представляемся первыми. Киса и школьница реагируют довольно индифферентно, но пухленькая проявляет живой интерес. Вслух проговаривает наши имена, указывая на каждом пальцем. Ясно -- она у них заводила.

   Потом поворачивается к подругам.

   -- Это Саша, -- взмах руки в сторону кисы, -- и Лилит.

   -- Как? -- переспрашивает Женя. -- Извини, не расслышал.

   -- Лилит, -- ледяным тоном повторяет школьница. -- Ладно, Ев, мы внутрь.

   Она хватает подругу за руку и тянет в дом. Киса бросает напоследок гневный взгляд в сторону пухленькой и позволяет увести себя с крыльца.

   Значит, с соратницами наша заводила посоветоваться не удосужилась, когда зазывала нас в гости. Что ж, еще один штрих к ее портрету.

   -- Ее на самом деле Даша зовут, -- заговорщическим полушепотом объявляет пухленькая. -- Лилит -- это она сама себе придумала.

   -- Зачем? -- удивляется Женя.

   "Затем, что может" -- хочу ответить я ему. В нашем новом мире сменить имя куда проще, чем в старом. Никакой бумажной волокиты, никаких очередей в паспортном столе. Ты просто берешь и меняешь. Мы все начинаем жить заново -- так почему бы не начать с имен?

   -- Это соседская девчонка, -- поясняет полнушка, мрачнея. -- У нее родителей на глазах убили, представляете... Она до сих пор в прострации. Тогда и придумала имя поменять. Да пусть ходит, вам-то что!

   Нам действительно ничего. Лилит так Лилит. Оно ей даже лучше подходит. В девчонке есть что-то кавказское.

   -- Ой, блин, я ж себя представить забыла! -- всплескивает руками полнушка. -- Я Ева.

   Первая женщина нового мира, которая нам встречается, носит имя первой женщины старого. Что ж, если бог существует, с чувством юмора у него все в порядке.

   -- Тоже кличка? -- на всякий случай уточняю я.

   -- Нет. У меня мамка очень набожная, -- Ева впервые демонстрирует нам свою улыбку, и ее лицо буквально расцветает.

   Эх, ей бы чуть-чуть схуднуть...

   За воротами слышится движение, и мы понимаем, что слишком задержались во дворе. Совсем скоро "прокаженные" заполонят улицы.

   Не сговариваясь, замолкаем, прислушиваемся. Потом, на цыпочках, отправляемся в дом.

   20:50

   Внутри царит кромешная тьма. Все окна заколочены досками, а те крохи света, что проникают внутрь сквозь щели, уже на последнем издыхании. Еще минут двадцать, и стемнеет окончательно.

   Ева закрывает дверь на все замки и ведет нас в гостиную. Вытянув руки перед собой и натыкаясь на предметы меблировки, следуем за ней по темному коридору. Запоздало вспоминаю про фонарик, включаю и дальше идем уже без помех. Впереди маячит Г-образная полоска желтого света, окантовывающая приоткрытую дверь.

   В гостиной за большим столом нас уже дожидаются Саша и Лилит. На столе, подоконниках и старом пианино в углу расставлены круглые свечи в алюминиевых гильзах. Комната залита мерцающим желтоватым светом.

   Интерьер по-стариковски аскетичен, ковер на полу отсутствует, старые доски под ногами ощутимо скрипят.

   -- Скидывайте свои плащи, обувь можете не снимать, -- Ева придвигает к столу еще три стула. -- У нас тут срач. Верхнюю одежду тоже оставьте, ночью будет холодно.

   -- Хорошо замуровались? -- задаю самый важный вопрос.

   -- Ну, уж как смогли, -- отзывается Саша. Голос манерный, но в пределах нормы. -- Вообще весь день угробили. Окна мы с Евкой забили изнутри и снаружи, такими гвоздищами, что зубами не оторвешь. А дверь и так железная, просто деревом обшита.

   -- Не возражаешь, если мы проверим?

   -- Да на здоровье.

   Киваю пацанам, и те понимают меня без слов. Прижимая фонарики к прикладам, быстро обыскивают все комнаты. Если это ловушка -- мы встретим ее лицом к свинцу.

   Первым в гостиную возвращается Женя: