i 1cdedbafc07995a6 - Admin

   Первым в гостиную возвращается Женя:

   -- Нормально. Гвоздями сотками заколачивали.

   Саша рефлекторно ощупывает свои красиво наращенные ногти

   Следом появляется Арт, кивает -- все чисто.

   -- Ну, если обыск закончен, давайте сообразим на стол, -- предлагает Ева. "Обыск" -- это она точно подметила. -- Небось голодные?

   -- Держи, -- Арт протягивает ей пакет с продуктами. -- Посмотри, там много всего. Мы вас объедать не хотим.

   Принимая пакет, Ева бросает мимолетный взгляд на оружие в наших руках, о котором деликатно умолчала, и принимается хлопотать над ужином. С недовольным выражением лица Саша присоединяется к подруге. Лилит остается за столом, пристально наблюдая за нами.

   Вешаем плащи в древний, пропахший нафталином шкаф, ружья ставим в углу. При нас остается только холодное оружие: мое мачете в шлевке на джинсах и пара охотничьих ножей в кожаных ножнах на поясах ребят.

   Через пять минут ужин готов. На столе появляются тарелки с бутербродами в ассортименте: колбасные, сырные, с паштетом, шпротами, рыбой и даже красной икрой. Два наскоро поструганных салата из свежих овощей, хлеб, кола и бутылка вина.

   Почти романтический ужин. Черт, беру свои слова обратно -- у этого бога явно нездоровое чувство юмора....

   Садимся за стол и накидываемся на еду. Мы так голодны, что первые десять минут проходят в чавкающем молчании. Потом нашу трапезу прерывают звуки, исходящие снаружи.

   Город очнулся от дневного сна и приступил к ночному бодрствованию.

   21:30

   Похоже, ужин окончен -- кусок в горло уже никому не лезет.

   Мы слышим "прокаженных" повсюду. Они ворчат, скулят и скребутся. На дороге их десятки, может быть, сотни. Кто-то уже минут пять ходит во дворе -- или у меня разыгралось воображение? Потом что-то с силой врезается в наши ворота, и начинается ожесточенная потасовка. Вопли, визг, рычание, резкие шлепающие удары по голому телу.

   Выскакиваем из-за стола и разбегаемся кто куда. Арт с Сашей приникают к заколоченным окнам, Женя, схватив дробовик, высовывается в коридор. Я включаю фонарик и совершаю обход дома. В комнатах порядок. Если во дворе кто-то и бродил, то теперь он ушел.

   За столом остаются только Ева и Лилит.

   -- Возвращайтесь за стол! -- зовет нас Ева. -- Чего забегали? Чему быть -- того не миновать.

   Чуть подумав, решаю, что она права. Снова садимся за стол, однако оружие забираем с собой. Если в дом ворвутся, не хочу, чтобы нас застали врасплох.

   В комнате воцаряется зловещая тишина, разбавляемая звуками жизнедеятельности "прокаженных". Мы сидим, как на иголках, невольно прислушиваясь к каждому шороху: не скрипнет ли калитка, не треснет ли шифер на крыше?

   -- Ну, расскажите что-нибудь о себе! -- нарушает общее безмолвие Ева.

   Ей страшно, как и всем, но, в отличие от нас, она пытается отвлечься от своего страха, а не зацикливаться на нем. Не самая плохая стратегия.

   -- Ладно, отбой тревоги, -- говорю пацанам. -- Пора привыкать, что теперь так будет каждую ночь. Давайте выпьем, что ли.

   -- Почему каждую ночь? -- выкатывает глаза Саша. -- Думаешь, везде так? А вы не думали, что это только здесь? Блин, Евка, -- в ее голосе проскакивают истеричные нотки, -- вот угораздило же нас с тобой приехать в этот Ростов!

   Разливающий по бокалам вино Женя замирает с бутылкой в руках, мы с Артом недоуменно переглядываемся.

   -- Не обращайте на нее внимание, -- отмахивается Ева. -- Она дурочка.

   -- Ой, умная заговорила! Слышь, Евик, щас по башке получишь.

   Чокаемся и выпиваем. Тоста нет. Мы пьем для храбрости, а не для удовольствия.

   -- А вы не местные, что ли? -- спрашивает Арт.

   В последующие десять минут узнаем, что девчонки из Шахт, в Ростов приехали учиться, обе поступили в ДГТУ на факультет менеджмента, а этот дом снимают у бабки, живущей по соседству. Теперь ясно, откуда участок в три сотки. Из всей троицы только Лилит коренная ростовчанка, но в ее историю наши новые знакомицы предпочитают не вдаваться. Она осталась сиротой -- это все, что нам нужно знать.

   Потом приходит наш черед, и мы вкратце рассказываем о себе. Узнав, что отправились на поиски родных, девушки понимающе нам кивают. В их участливости сквозит плохо прикрытая радость от сознания того факта, что их семьи сейчас далеко отсюда, но я не склонен разделять их оптимизм. В отличие от Саши, я вовсе не уверен, что за пределами Ростова все спокойно.

   Однако я не произношу этого в слух, и разговор переходит на другую тему. Я рассказываю о первых сутках после наступления апокалипсиса, о приключениях в "Супер-Арсенале" и добытом нами оружии, а так же о пойманном мальчишке-оборотне. Когда Арт в красках описывает опыт по определению болевого порога "прокаженных", Саша неприязненно морщит носик.

   Бутылка почти опорожнена, и я чувствую дикую сонливость. Усталость наваливается на нас разом и едва не валит с ног. Сказывается недосып и стресс.

   Увидев, что мы едва ворочаем языками, Ева решительно сворачивает посиделку и гонит нас спать. Мы так заболтались, что почти забыли о "прокаженных", толпами бродящих под нашими окнами. Только оказавшись в полутемной спальне (источником света здесь является единственная свеча на прикроватной тумбочке), мы вспоминаем, где находимся, и что находится за стенами дома.

   Двуспальная кровать расстелена поперек -- так, чтобы могли улечься трое. Три подушки, три одеяла, а вот простыни нет. Да и зачем, спать все равно будем в одежде.

   -- Располагайтесь, -- Ева не входит внутрь, остается в дверях. -- Оружие в кровать возьмете?

   -- Угадала, -- отвечаю. -- А ты хотела, чтоб тебе отдали?

   -- Да нужно оно мне сто лет! Я и стрелять-то не умею. Вы только это, смотрите, друг дружку не поубивайте.

   Издаю смешок политеса.

   -- Спасибо тебе. За все.

   -- Да, пожалуйста! Ну, спокойно ночи. Сама поражаюсь, как глупо звучит, -- она хмыкает и закрывает дверь с другой стороны.

   Мы остаемся в спальне втроем.

   -- Прикольная девчонка, -- выносит вердикт Женя.

   -- А подружка у нее еще прикольней, -- подбрасывает Арт, плюхаясь на кровать.

   -- Да, но та вся такая манерная, а это живая, бойкая.

   -- Даже слишком бойкая, -- говорю я и поворачиваюсь к Арту. -- Чувак, твоя смена первая.

   Арт недоуменно моргает:

   -- Какая еще смена?

   -- Караульная. Бери ружье и на пост.

   Лицо Артема вытягивается, он недовольно качает головой -- типичные жест крайнего раздражения.

   -- Макс, да я еле на ногах стою. Створки закрываются.

   -- Не ебет. Пойди умойся, кофейку наверни. Через два часа разбудишь, я тебя сменю.

   Арт неохотно встает, цокает языком:

   -- Бля, не понимаю! На кой хуй это надо? За кем следить?

   -- Арт, Макс прав, -- вступает Женя. -- Вокруг нас такое творится, а мы дрыхнем? По-любому кто-то должен следить за домом.

   -- И не только за домом, -- добавляю я. -- За девочками нашими тоже последи.

   -- А чо за ними следить?

   Я открываю рот, чтобы ответить, но Арт отмахивается, хватает своей "Ремингтон" и, всем видом выражая неудовольствие, выходит из спальни.

   Перед отходом ко сну пытаюсь вызвать по рации Михася. Как и ожидалось, тишина. В глубине души надеюсь, что заявленные компанией "Моторола" пятнадцать километров -- не рекламный ход. На всякий случай оставляю рацию включенной на тумбочке.

   Разуваемся и ложимся с Женей в кровать, укрываемся -- в доме действительно ощутимо похолодало. Затягиваю под одеяло "Сайгу", любовно обнимаю рукой. Слышу, как брат бормочет "спокойно ночи" -- он уже наполовину спит.

   Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза. Снаружи слышится босая поступь "прокаженных", тяжелые охающие звуки. Удивительно, как быстро я привык к ним.

   Не они сейчас мешают мне уснуть. Мне не дает уснуть плохое предчувствие.

Глава 8

Плата за ночлег

   06:10

   Меня укусили.

   Два этих простых слова прокручиваются в голове снова и снова, как заевшая пластинка: "меня укусили... меня укусили... меня укусили"...

   Смотрю на руку и не верю глазам. На правом предплечье, чуть пониже локтя, алеют два полумесяца -- следы зубов, вонзившихся в плоть. Тонкая струйка крови красной змейкой уползает к запястью.

   Тело колотит крупная дрожь, в висках стучит. На несколько секунд я теряю связь с реальностью. Слух, зрение, обоняние и осязание -- все исчезает одновременно, я даже боли не чувствую. Шок настолько велик, что я просто отказываюсь воспринимать происходящее. Как это случилось? Помню, что под утро в дом ворвались "прокаженные". Адские отродья застали нас врасплох. Что было дальше -- в тумане...

   Первым возвращается слух. До ушей доносится частое хриплое дыхание. Спустя миг понимаю, что это мое собственное. Потом с глаз спадает пелена, появляются запахи и ощущения. И боль... Рука болит. При этом я не испытываю страданий, скорее, констатирую, как информацию, поступающую в электронный мозг Терминатора.