Испытание - Макс Баженов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я надеялся напасть на Стригона, если он вступит в схватку с чужаками, поэтому никак не выдавал себя, а просто следовал за ними. Вся надежда была на плазменную пушку. В ближнем бою я был ничтожен против тренированного воина.
Вожак сделал сигнал рукой, и они пригнулись. Я не видел причины их остановки, поэтому решил подойти поближе.
Вдруг небо пронзила молния. Через секунду прогремел гром, и сразу же пошёл дождь. Камуфляж начал мерцать, предательски выдавая меня. Я немедленно упал на землю и выключил его, спрятавшись за деревом, но и потеряв из вида чужаков.
Те начали что-то кричать друг другу. Прозвучали одиночные выстрелы. За ними последовали короткие очереди и снова крики. Новая вспышка в небе на этот раз совпала по времени со звуком.
Мы находились в самом сердце грозы.
Я выглянул из-за плотного ствола дерева и увидел, как мерцающий в каплях дождя силуэт падает откуда-то сверху на одного из чужаков. Что-то мелькнуло, покинув пределы маскирующего поля, и инопланетянина разрубило пополам от макушки до промежности. Половинки обмякли не сразу, и какое-то время они шевелились, как будто пытаясь доползти друг до друга, чтобы воссоединиться.
Следующий воин, пытавшийся попасть по призрачному силуэту, вспыхнул синим пламенем, после чего взорвался, разлетевшись на тысячу мелких кусочков. Рядом сразу же прогремело ещё несколько осколочных взрывов, перемалывая и разбрасывая всë живое и неживое.
Другой попытался убежать в гущу леса, но был настигнут метательным оружием, сначала покосившим все кусты и деревца на своём пути, а затем с той же лёгкостью отрезавшим жертве голову вместе с куском левого плеча. Его искалеченное однорукое тело некоторое время продолжало бежать, извергая из себя пульсирующие потоки крови, но в итоге споткнулось и упало, как падают обычно пьяные.
Я лежал, парализованный изяществом, с которым этот подонок расправлялся с чужаками.
Остался последний. Вожак инопланетян избрал необычную тактику. Видя, сколь страшной смертью гибнут его товарищи, он сложил оружие и пал ниц, бормоча какие-то слова.
Стригон отключил маскировку и вышел к нему. Тот поднял свой взор и протянул ему мой медальон — символическую урну для праха, в которой содержалось четыре порции сильнейшего паралитического яда.
Его язык совсем не походил на язык Янниса. Только одно слово я смог выделить в непрерывном потоке:
— Тлалóк!
Стригон не стал с ним церемониться. Одной рукой он схватил его за шкирку, а второй за промежность и поднял над головой. Чужак обречëнно возопил. Сын Ириадисов, присев на одно колено, с силой обрушил спину инопланетянина на обрубленный ствол дерева, пронзивший его насквозь. Снова ударила молния, высвечивая покрытое кровью тело париксейского воина. Стригон поднял голову в небо и громко закричал.
Это был тот самый момент!
— Бей! — сказал мне внутренний голос.
Я нацелил на Стригона пушку и выстрелил…
Но ничего не произошло! Не может быть! Я попробовал ещё раз, снова безрезультатно.
Когда вожак перестал дёргаться и испустил дух, Стригон закричал:
— Я тебя слышу, трус! Ты видел это? Вот, как делают дела! Иди сюда! Я научу тебя!
Мокрый насквозь я спрятался за деревом, не зная, что делать. Как противостоять такой мощи?
— А ты знаешь, тугоумный Арихигон, что я лично отправил твоих братьев в священное ничто? — кричал Стригон, медленно двигаясь в мою сторону. — Отец не предполагал, что ты согласишься на испытание. Это ведь верное самоубийство для малохольного студня вроде тебя!
У меня были подозрения на этот счёт. Но будучи благородным человеком, Кратус Гурихимет наивно считал вероломство гнусного рода Ириадисов всего лишь слухами. Я с трудом подавил желание выскочить навстречу собственной смерти.
— Знаешь, почему я это сделал?! — продолжал свой монолог Стригон, перекрикивая дождь и порывы ветра. — Потому что семья прежде всего! Это то убеждение, презренный отпрыск шнаркля, которое отличает нас — золотую ветвь великородных воинов — от побочной грязи, вроде тебя или этих старых хрычей. Один только Фарициан имел право жить, но я не мог его пощадить. А раз умер он, то тебя я убью и подавно, — он помолчал, разрубая ритуальными клинками ветки у себя на пути. — Мне не даёт покоя одна мысль, сын Кратусов. Удовлетвори моё любопытство, если тебе это не трудно. Ты мог просто продолжать жить. Почему ты не пошёл на это, раз тебе плевать на идеалы Париксеи и даже на собственный род? Почему не остался служить в нашем доме? Ты ведь жалкий трус, как и все философы новой волны. Ты хотел убить старейшин и забрать корабль себе, ведь так? Что у тебя в этой урне? Яд? Старый как мир трюк.
Новая вспышка. Он подошёл слишком близко. Такими темпами он просто зарубит меня. Мне не оставалось ничего, кроме как…
Я открыл пульт и набрал команду, запускающую его самоуничтожение. Прибор начал обратный отсчёт. У меня есть десять минут пока мы с ним не превратимся в пепел. Я заберу Стригона с собой.
Сделав глубокий вдох, я встал и показался ему, выглянув из-за дерева.
— Я выбрал свой собственный путь, — сказал я. — Я выбрал жизнь ради идеала, который тебе и таким как ты не будет доступен никогда.
— Что же это за идеал?
— Индивидуальная свобода, — сказал я.
Стригон рассмеялся.
— Это всё, предатель?
— Нет, — отвечал я, снимая с руки пульт.
— Ты выбрал не свободу, а смерть, — сказал Стригон. — Теперь я ясно вижу откуда Феритрид набрался этой самоубийственной чуши. Скажи прощай своей жалкой жизни, ничтожество.
— Я говорю прощай обеим нашим жизням, — сказал я, бросив пульт ему под ноги.
Сын Ириадисов опустил голову и увидел цифры, обозначавшие обратный отсчёт до взрыва. Взрыва, который вполне мог стереть с лица земли небольшой город. Оставалось каких-то пять минут.
— Сумасшедший! — прокричал Стригон и выстрелил.
Я заранее прыгнул вправо и пучок плазмы прошёл мимо, обжигая и приваривая мою плоть к броне. В этот самый момент я услышал выстрелы из огнестрельного оружия и звуки рикошета. Позади Стригона что-то взорвалось, отчего он прыгнул вперёд — прямо ко мне. Его ритуальные ножи были направлены мне в глотку. Он то-ли сбросил, то ли потерял свою маску после взрыва, и на какое-то краткое мгновение я увидел его объятое безумием лицо. Зелёная кровь капала с его жвал, будто он только что пожрал себе подобного.
Не поднимаясь на ноги, я сделал кувырок в сторону, но был недостаточно расторопен — ножи Стригона разрубили мой правый трицепс. Клинки чужих столь остры, что я не сразу ощутил боль; но когда
