Кредо жизни - Хуважбаудин Шахбиев

Дагестанский терроризм махровый и извечный экстремизм имеют глубокие корни… В Дагестане одни главы «заказывают» других, а дети министров расстреливают депутатов. Обвиненные в убийствах заказных становятся членами правительства. И все это давно уже не шокирует никого, все в порядке вещей. Не только одними продажными судами и играми спецслужб объясняется живучесть терроризма. Вот хроника дагестанского террора с начала XXI века:

1. 2000 г. Совершено покушение на вице-премьера и прокурора Махачкалы, убит начальник средней школы милиции;

2. 2001 г. Покушение – убит министр, предотвращен теракт против спикера парламента;

3. 2002 г. Убиты: замминистра промышленности и торговли, первый вице-мэр Махачкалы, зам. главы Кизил-Юртовского района. Покушение на мэров Махачкалы и Буйнакска, главу Акушинского района.

4. 2003 г. Убит министр по национальной политике, покушение на депутата Госдумы, депутата Народного Собрания, главу администрации Кизил-Юртовского района.

5. 2004 г. Гибель глав Буйнакского и Новолакского районов, депутата Народного Собрания, начальника исправительной колонии. Ранены председатель Арбитражного суда Дагестана, двое депутатов парламента, зампредседателя Госимущества, глава Гостелерадио, мэр Буйнакска, заместитель главы МВД.

6. 2005 г. Убиты министр по национальной политике, зам главы МВД. Покушение на вице-премьера, секретаря Совбеза, зам. главы МВД, двоих депутатов Народного Собрания, глав Гергебильского, Карабудахкентского и Ботлихского районов.

7. 2006 г. Убит глава Ботлихского района, покушение на главу Магомеркентского района и его зама.

2006 г. Убит прокурор Буйнакска. Совершено покушение на министра внутренних дел РД – сам он остался невредим, но двое омоновцев из его охраны погибли от полученных ран…

Мэр заказывает другого мэра. Коррупция, воровство, рэкет, киднеппинг – ужасные. Главный критерий кадровой политики схож здесь с авиационной системой опознания «Свой-чужой». Открыто действует принцип престолонаследия, но чаще побеждает тот, кто первым нажмет на курок. По уровню жизни Дагестан едва ли не самый бедный регион России: существует на одних дотациях из центра. И в то же время здесь не встретишь чиновника в костюме, меньше чем за 1000 (тысяча) долларов, без золотых часов и иномарки во дворе «скромного» 2-3-этажного дома, продолжает автор статьи.

Просто власть в республике Дагестан – это в первую очередь деньги. А значит, убивают не глав или депутатов – убивают коммерсантов. Начальник дагестанского УФСБ Н. Грязнов, выступая на заседании Совбеза, заявил открыто: «Перестаньте заказывать друг друга! Какой, к черту, международный терроризм, если один жулик не поделил с другим чего-то?»

Сводка происшествий здесь неотличима от фронтовой. Дагестанский террор извечно буйствует: каждую неделю взрывы, теракты. Оружием, изъятым только в 2005 г., можно вооружить целую войсковую часть: 340 (триста сорок) кг. взрывчатки, более 90 (девяносто) тысяч боеприпасов. Махачкала – издавна воюющий город, уровень преступности в последнее время там вырос в несколько раз. Чтобы уничтожить дагестанский терроризм, нужно взорвать людское сознание, воспитать человечность, а это требует годов, веков. Кровь в генах у варваров-террористов, зацикленных на богатстве: любой ценой добыть, а это зло кровавое.

Если бы они были истинными мусульманами, было бы гораздо легче. Полтора десятка лет дагестанцы жили, точно в королевстве кривых зеркал. С трибун, с экранов ТВ – одно, в жизни – другое. Вчерашние уголовники ходят в министрах, а держатели воровских общаков – мэрами. На их фоне боевики и ваххабиты казались героями – этакие Робин Гуды. Они (боевики и ваххабиты) не убивали друг друга из-за денег и власти. И если не все дагестанцы встали под их знамена, то внутренне поддерживали их многие.

Дагестанский террор напоминает Чикаго 30-х годов. Одни бандиты пожирают других, беззаконие верховодит. «Никто никогда не боролся здесь с преступностью, напротив, для прежней власти такое положение было выгодно, ибо оно позволяло диктовать Кремлю свои условия». Просто так эти люди, без боя, не сдадутся. Это аккумулировано и закодировано в них издревле… – пишет газета («МК»), а Ваххабизм торжествует…

Однако пришлось выбивать из ущелий «новую религию», и дорого обошлась эта процедура – россияне взаимоуничтожали друг друга.

Почему нохчи – французы Кавказа?

…На третьем году жизни нашего отца умер его отец Шахбий Хадж. И отца нашего мама Ану Хадж, из знатного урус-мартановского рода Ханукаевых, овдовев, одна растила сына. Ни одиночество, ни тяготы семейного бремени не смогли сломить эту гордую женщину. Мужество и стойкость Ану Хадж восхищали даже мужчин в те суровые времена. Она была в самом прямом смысле слова Къонах Стаг. И даже в глубокой старости Ану Хадж не брала в руки трости. И всегда боялась стать кому бы то ни было, даже близким, обузой.

Бабушка Ану Хадж лелеяла и выходила нас. Особенно в период внезапной предательской тотальной депортации в 1944 году. В это время ее единственный сын – отец нашего семейства Усман Хадж – начиная с первого дня Великой Отечественной войны, защищал государство и режим, сославший его близких в холодную и голодную Сибирь и тем самым обрекший их на верную смерть. Парадокс, который никого тогда не удивлял – семья защитника Отечества, громившего врагов народа на ратном поле, сама оказалась «врагом народа» в тылу.

Мы бы не выжили там без бабушки Ану Хадж – стойкой, волевой, смелой труженицы. Никто никогда не видел ее без дела, без труда. Не в ее натуре было расслабляться. Даже отдыхая, она обязательно что-то делала: штопала одежду или перебирала зерна кукурузы. Ей удавалось вывести и вырастить ежегодно несколько десятков индюков «бронзовой» породы (см. фото). Благодаря именно бабушке, я выжил, победив тяжелые недуги: брюшной и сыпной тиф – и недетский, изнурительный труд, которого чурались даже многие взрослые. Словом, я выстоял и состоялся благодаря ей. Аллаh (с.в.т.) помог нам выжить.

Наш род, как мне известно, в девяти коленах в сложных перипетиях судьбы, порою роковых – из-за перманентных нашествий, выживал за счет стойкости, ума и своего труда. Не было, нет и не найдется человека, могущего сказать, что кто-то из нашего рода в долгу у него. Наше кредо – жить благородно и высоконравственно, достойно предков, не заискивая, не склоняя гордой головы ни перед кем. Мы твердо знали, что между Аллахом (с.в.т.) и нашими сердцами (и разумом) нет никого. Наши души принадлежали только Ему – Одному и Единому! И как Он все предопределил, так тому только и быть.

Наш дед по отцу Шахбий Хадж был удачливым предпринимателем, имел свои малые предприятия: хлебопекарню, черепичный и гончарный заводы, кузницу, шорную мастерскую, несколько магазинов. Он был в дружеских связях с богословом Доку Шептукаевым (см. фото).

Однажды между червлёновскими казаками (в районе станицы Червлённая, которая была заложена чеченцами во главе с Орза) и притеречными чеченцами (подданными России) возникла серьезная ссора. Сюда из своей ставки срочно прибыл представитель царя. Узнав о случившемся, явился и Доку. Разобрав детально конфликт, он предложил создать Совместный банк. Общий интерес непременно приведет к дружбе, здраво рассудил Шептукаев.

Доку был аскетом, жил в основном в молитвах и отрешении от земных благ. Истощил себя до того, что шея не держала голову. Он обвязывал ее кашне. Выше пояса же привязывал большой камень, чтобы уменьшить живот (желудок). В то же время он был известным скотоводом – раздавал скот бедным, сирым, обездоленным. Доку и его потомки (сыновья, внуки) никогда не стремились и не шли во власть, хотя и предлагали им не единожды. Не хотели совмещать канонов Ислама с правилами власти.

Я с родителями часто приезжал к потомкам Доку – Бана, Алу и Нурдин, и их семьи всегда были рады нам…

Наш дед имел деловые связи с другими известными чеченскими предпринимателями: Арсмирзоевым, Башировым, Чермоевым, Баштар Али и Абубакаром (тем самым домовладельцем, где знаменитый «Чеченский гастроном»). После его смерти наши завистники (больше из родственников) зачистили всё, что было накоплено годами. Остатки наша бабушка раздала сирым и обездоленным людям.

С приходом советской власти стукачи-шакалы указали на нас, как на зажиточный и знатный род. Наши предки вынуждены были уйти в Грозный. Отец пошел чернорабочим на автобазу «Грознефти» (директор Шаов). Жизнь в рабочей, многонациональной, дружной и добронравной семье изменилась круто. Заимел отец и искренних доброжелателей, и не только из чеченцев. Русские научили его азам письма (в школе он не учился). И вскоре стал сносно писать и читать. С их же помощью освоил и слесарное автодело. Я в Казахстане в точности повторил его путь – с детства меня притягивали автомобили. Одновременно с работой учился в вечерней школе, начав с 3-го класса (нас выслали, когда я был в 4-м классе).