Голубоглазая ведьма - Барбара Картленд

Экран перед камином, в центре игровой комнаты – стол, покрытый скатертью с пышными воланами, деревянная лошадка с выщипанным хвостом – возле окна, игрушечная крепость, которая в свое время доставила маркизу столько радостных часов. Все оставалось на своих местах.

А в низеньком кресле у окна сидела сама няня и что-то вязала крючком.

Она заметно поседела, лицо ее покрылось глубокими морщинами, но, увидев, кто пришел, вскочила на ноги с неожиданной для своего возраста живостью. Маркизу даже показалось, что няня осталась совсем такой же, как и эта комната, с которой она прямо-таки срослась.

– Мастер Освин, то есть я хочу сказать, ваша милость! – в волнении воскликнула старушка.

– Ты меня ждала, няня? – улыбнулся маркиз.

– И ждала, и не ждала, – ответила няня нарочито ворчливым тоном, который маркиз тоже помнил с детства. – Мне хотелось вас видеть, но я сомневалась, что у такого блестящего, такого взрослого и занятого джентльмена найдется время для старой няни.

– Ты же знаешь, что у меня всегда найдется для тебя время, – возразил маркиз. – А сейчас кое-кто очень нуждается в твоей помощи.

Няня подалась вперед, разглядывая женщину, которую маркиз все это время держал на руках.

– Кто она и что с ней случилось, милорд?

– Местные жители считают, что она ведьма, – пояснил маркиз. – Как видишь, няня, сейчас она даже не в состоянии опровергнуть это обвинение.

– Ведьма? Какая чепуха! – возмутилась няня. – Неужели есть люди, которые верят дурацким россказням?

– Я так и знал, что ты это скажешь. – Маркиз радостно рассмеялся. Уж очень походил этот ответ на то, что няня говорила ему раньше. – Но видишь ли, Ньюмен боится, что суеверные слуги не потерпят подобного соседства. Если ты не приютишь девушку у себя, няня, ума не приложу, что мне с ней делать.

– Ну конечно, я не оставлю ее в беде, милорд, – с готовностью согласилась няня. – Но я не могу положить ее в этом виде на чистую кровать. Подождите, ваша милость, пойду принесу какое-нибудь старое покрывало прикрыть постель.

Не выпуская девушку из рук, маркиз последовал за няней в спальню и молча наблюдал, как старушка, порывшись в комоде, достала старую простыню и постелила ее на кровать.

– Теперь кладите ее сюда, – захлопотала она вокруг неожиданной гостьи.

Опустив девушку на кровать, маркиз с тревогой заметил, что та даже не шевельнулась. К нему вернулось опасение, впервые возникшее, когда мнимую ведьму перенесли в фаэтон. Там она также лежала недвижимо. Может быть, все его старания были напрасны, а несчастная жертва суеверий мертва?

По-видимому, няня была обеспокоена не меньше, чем он. Старушка взяла девушку за запястье, пытаясь нащупать пульс.

«А может, и хорошо, что эта несчастная была без сознания, когда толпа волокла ее на пруд», – подумал маркиз.

Некоторые ссадины на руках девушки были очень глубокими. Чьи-то ногти буквально вырвали у нее клочки кожи. На голове бедняжки зияла глубокая рана.

Маркиз подумал, что удар, нанесенный ей, был необычайно сильным. Такой удар мог вполне лишить ее жизни. Старик уверял, что ведьму так и нашли с пробитой головой. Интересно, говорил ли он правду или лгал, желая отвести вину от себя и своих земляков. Пожалуй, старый крестьянин не врал. Убивать ведьму сразу одним ударом – как будто было не принято.

Темная толпа жаждала жестоких развлечений. Люди упивались муками жертвы и хотели, чтобы они продлились как можно дольше. Вначале у ведьмы пытались найти третий сосок. Считалось, что ведьма всегда имеет в запасе молоко для кормления нечистой силы.

Далее переходили к втыканию иголок. По общему убеждению охотников за колдуньями, дьявол заключал с каждой ведьмой некий договор, скреплявшийся особой печатью, которую он ставил на теле своей новой прислужницы. Если полученная отметина, например, родинка или бородавка, не кровоточила, как это чаще всего бывает с родинками и бородавками, – вина считалась доказанной.

Но и это не избавляло несчастную жертву от дальнейших мучений. Она подвергалась ряду не менее диких испытаний. И лишь в самом конце несчастную убивали многократным опусканием в пруд.

Когда маркиз путешествовал по Шотландии, ему показывали особую иголку, которой пользовались «колольщики» – признанные мастера разоблачать ведьм.

Знатоки рассказывали, что иголки часто были с секретом. Они были изготовлены так, что зрители видели, что игла входит в тело, кровь у ведьмы не идет, между тем как на самом деле острие иголки, не проткнув кожи, незаметно убиралось в полую трубочку.

Один такой «колольщик»-шарлатан был в свое время пойман в Шотландии. На суде он признался, что своим ложным свидетельством обрек на мученическую смерть двести двадцать женщин, получая за каждую из жертв от ее недоброжелателей вознаграждение в двадцать шиллингов. Негодяй был осужден и сослан на галеры.

В шестнадцатом и семнадцатом веках подозреваемые в колдовстве подвергались чудовищным истязаниям. На вооружении палачей, помимо всем известной дыбы, были приспособления для выкручивания пальцев на руках и ногах и выкалывания глаз; пруты, использовавшиеся для пытки каленым железом.

Широко применялся так называемый «квестион»[10] – адский аппарат, с помощью которого все кости сдвигались со своих мест.

«Люди погрязли в невежестве и упрямо цепляются за старые суеверия, – с возмущением подумал маркиз. – Человечество вступило в просвещенный девятнадцатый век, а они не сделались менее жестоки и по-прежнему готовы погубить ближних ради собственного первобытного ужаса перед неведомыми злыми силами».

Известно, что мучители не отступались, даже если жертва проходила все испытания, доказав свою безвинность. Все неизменно заканчивалось смертью истязаемой.

Если бы на пути крестьян из Стипла не оказался маркиз, девушка уж точно была бы мертва. Став невольным участником отвратительной сцены, маркиз остро ощутил всеобщую ненависть, сближавшую этих темных людей.

«Как трудно отступает язычество, – подумал маркиз. – Как много темного и ужасного скрыто в душах людей».

– Она жива, но жизнь в ней чуть теплится, – объявила няня, осторожно опуская руку девушки на подушку.

– Сделай для нее все что можешь, няня, – попросил маркиз, искренне жалея несчастную девушку.

– Ну конечно, милорд. И не слушай этих язычников. У этих поганых людишек нет в головах ии одной разумной мысли. Они здесь все такие в наших краях.

– Помнится, ты часто об этом говорила, когда я был ребенком, – заметил маркиз.

– Люди ведь не меняются, – продолжала няня. – Они лишь становятся старше.

– В этом ты права, – кивнул маркиз и, улыбнувшись, направился к двери.