Драмы. Новеллы - Генрих Клейст

Адам

За вами слово, Марта.

Марта

Вот, судьи досточтимые, кувшин.Вы видите?

Адам

Мы видим.

Марта

Ничего.Не видите. А видите осколки!Кувшин, кувшинам всем кувшин, — расколот.[28]Здесь вот дыра, а ведь на этом местеСданы были испанскому ФилиппуВсе, полностью, уделы Нидерландов.[29]Здесь, в облачении, стоял Карл Пятый,Вот тут стопы его еще стоят.Здесь, преклонясь, помазан был Филипп.Остался он всего по поясницу,Да и ее пинком не обошли.А здесь его растроганные тетки,Венгерская с французской королевой,Слезинки утирали. У однойПлаток в руке висеть так и остался,Оплакивает, знать, сама себя.Здесь, опершись на шпагу, Филиберт,Кого сам император спас от шпаги,Стоял средь свиты. Но пришлось упастьС Максимильяном и ему, пострелу.Вот тут внизу мечи совсем отбиты.А здесь, посереди, в священной митреАрхиепископ аррасский стоял,Да в преисподнюю и провалился,Но тень его еще лежит на плитах.А здесь, кругом, стояли в глубинеПри алебардах с копьями драбанты.А вот дома вкруг брюссельского рынка;Еще глядит в оконце любопытный,Да что сейчас он видит, не пойму.

Адам

Увольте. Ваш распавшийся союзДо дела не касается нисколько.Дыра — вот в ней и суть. А не в уделах,Которые сданы были на ней.

Марта

А сколь красив кувшин, — ужель не к делу?Сперва он стал добычей Хильдерика,Котельника, когда с отрядом гезовОрания на Бриль обрушилась врасплох.[30]Края вином сровняв, хотел испанецКо рту поднесть кувшин, да ХильдерикШел мимо, сзади повалил испанца,Взял, осушил кувшин и дале шел.

Адам

Достойный гез.

Марта

Потом за милу душуДостался он могильщику в наследье.Он трезвенник; пил только три разá,И то водой разбавив, из кувшина.Впервые — лет под шестьдесят, молодкуВ свой дом приведши. Года три спустя, —Отцом счастливым став через нее.Когда ж еще пятнадцать народилось,Он в третий выпил, на ее поминках.

Адам

И этот не дурак.

Марта

Потом попал онК Захею, тирлемонтскому портному[31],Вот что случилося, со слов его —Покойник муж мне сказывал. В годинуФранцуза[32] бросил будто бы портнойКувшин со всею утварью в окошко,И сам туда ж, да шею и сломал, —Дороден был, а глиняный кувшинСтал стóймя — вот какой, и цел остался.

Адам

Опять? О деле, Марта Рулль! О деле!

Марта

А при пожаре в шестьдесят шестомТеперь уж муж мой, царствие ему…

Адам

Не баба — черт! Иль всласть не наболталась?

Марта

Коль не для слова, господин судья,Тогда на что ж я здесь? Так я пойдуИскать себе суда, где станут слушать.

Вальтер

Вы властны говорить, но не о вещи,Вне жалобы лежащей. Заявите,Что тот кувшин вам дорог. Для судаДостаточно такого заявленья.

Марта

В чем вы нуждаетесь, чтобы судить,Почем мне знать? И знать-то нет охоты.Но знаю я — чтоб жаловаться, надоБыть вправе объяснить суду, на что.

Вальтер

Пускай. Кончайте. Что же сталось с ним?А? При пожаре в шестьдесят шестомЧто сталося с ним?

Марта

Что с кувшином сталось?Да ничего с ним, господи прости,С кувшином, в шестьдесят шестом не сталось.Да. И в огне остался цел кувшин.Чем свет нашла его я в груде пепла.Как новенький, блистал поливой, будтоСейчас из печки вынут гончаром.

Вальтер

Так. Вот мы и знакомы с ним. И знаем,Что сталося с кувшином тем, что — нет.Что ж дальше?

Марта

Дальше? Дальше мой кувшин,Что и в осколках не чета другому,Кувшин для губок девичьих; под статьСамой штатгальтерше,[33] такой кувшин,Такой, высокочтимые вы судьи,Кувшин разбойник этот расколол.

Адам

Кто?

Марта

Рупрехт.

Рупрехт

Господин судья, не верьте!Вранье!

Адам

Молчать, покамест не спросили.Небось дойдет черед и до тебя.Вписали это в протокол?

Лихт

Еще бы!

Адам

Сударыня, ход дела изложите.

Марта

Вчера, в одиннадцать часов…

Адам

Когда?

Марта

В одиннадцать.

Адам

Утра?

Марта

Нет, сударь, ночи.Ложусь, хотела лампу потушить,Как вдруг в испуге слышу я, в дочернейКаморке, крайней в доме, шум, сполох,Мужские голоса, — ин враг вломился.Спешу я вниз по лестнице и вижу —Дверь взломана, а из каморки руганьДоносится и крики: «Стой! — кричу. —Стой! Дай-ка, посвечу себе с порога!»Что ж вижу тут я, судари мои?Кувшин расколот, вижу, на куски.Та вот ломает руки, а разбойникСередь каморки стал — не подступись.

Адам

Нелегкая!

Марта

Как?

Адам

Во как, Марта!

Марта

Да.Ну, чую я, как будто рук с десятокПовыросло с досады у меня,И каждая — что коршунова лапа.С него ответа требую, какогоРожна он тут о полночь не видал.И что ж в ответ он мне тут, догадайтесь?Разбойник этакий! Бесстыжие глаза!Я сна спокойного решусь, доколеОзорника на дыбе не увижу.Он говорит, другой-де с поставцаСвалил кувшин, другой — каков? — которыйВперед его из спальни улизнул,И осыпает руганью девчонку.

Адам

Вот враки! Дальше.

Марта

При таких словахПытаю девку взглядом. Та стоит,Бледна, хоть в гроб клади; я молвлю: «Ева!»Садится. «Был другой кто?» Жду, ответит.Та как взревет: «Пречистая, да что вы,Грешно вам, маменька!» — «Так кто ж тогда?»«Кому ж еще? Да мог ли кто другой?» —Она в ответ; и божится, что Рупрехт.

Ева

Когда божилась я? Когда божилась?Неправда!

Марта

Ева!

Ева

Выдумки одни.

Рупрехт

Слыхали?

Адам

Окаянный пес, молчи!Иль глотку кулаком тебе заткнем.Придет и твой черед, да не пришел вот.

Марта

Ты не клялась?

Ева

Нет, маменька, поклеп.Душа болит на людях оглашать,Да что ж — судьба. Ни в чем я не божилась,Ни в чем, ни в чем пред вами не клялась.

Адам