Заложник - Александр Смоленский

Их знакомство произошло самым прозаичным образом. Марьяна въехала на своей машине, скромной «Ладе» одиннадцатой модели, в заднее крыло и бампер его роскошной новой красной спортивной машины, когда Костя выезжал на Садовое кольцо. Он готов был растерзать обидчицу в пух и прах. Но увидев перед собой насмерть перепуганное личико, невольно сдержался.

Девушка к тому же была не только перепугана, но и красива. Как оказалось, она жила в Москве с временной регистрацией, которая к тому же уже несколько дней была просрочена. Поэтому когда суровый гаишник начал составлять протокол и одновременно обещал девушке выселить ее из столицы, мужское начало Аудитора возымело свое действие.

Когда гаишник самым хамоватым образом изгалялся над девицей, Костя решительно восстал против этого. Сунув под нос блюстителя дорожных законов удостоверение офицера ФСО, Костя сопроводил свои действия короткой фразой:

– Свободен. Сами разберемся.

Взяв под локоть девушку, которая совершенно закостенела от всего происходящего, он подвел ее к машине и спокойно спросил:

– Попробуйте завести мотор. Рулить сможете?

Как заведенная кукла, девушка сделала несколько судорожных движений, после чего Костя все с той же решительностью констатировал:

– С вами все ясно. Давайте я припаркую ваш транспорт и сам отвезу вас домой.

Владелица разбитой «Лады» послушно кивнула. С этого момента Марьяна, как оказалось, безнадежно крепко вошла в его холостяцкую распутную жизнь.

Костя не торопил события и не пытался сразу уложить ее к себе в постель, хотя мог сделать это в тот самый первый день их «дорожного» знакомства, когда проводил Марьяну домой в маленькую съемную квартирку. Это случилось само собой, когда он пригласил ее съездить на выходные дни в Суздаль, и после осмотра местных достопримечательностей и сытного обеда в одной из местных трапезных они решили не возвращаться в Москву. Поздно, плохая дорога, устали…

И он, и она прекрасно отдавали себе отчет, что последует за их обоюдным решением. Но последовало «такое», чего Костя никак не ожидал. Марьяна отдавалась ему так страстно и самозабвенно ненасытно, как будто это вообще происходило с ней в первый раз или, на худой конец, после долгого-долгого перерыва. Она была настолько наивно открыта всем премудростям секса, что Костя, казалось, просто потерял голову.

Не стесняясь и ни на йоту не сдерживая себя, она настолько громко кричала и стонала в крепких объятиях мужчины, что ему невольно приходилось поцелуями прикрывать ей рот. Или просто рукой, когда он, как наездник, скакал сзади.

– Мне никогда-никогда не было так хорошо, как сейчас с тобой, – призналась Марьяна, когда у него совсем не осталось сил, а у нее – так по крайней мере казалось ей самой, – все внутри стерлось.

– Мне тоже никогда, – прошептал он в ответ. И эти интимные признания словно вновь вдохнули в обоих новоиспеченных любовников свежие силы.

Послушно следуя движению его сильных рук, она села сверху на его «шампур» и вновь взлетела к небесам. А когда, наконец, он опустил ее в полном изнеможении вниз, красивые сильные густые волосы Марьяны тоже в полном изнеможении упали на его лицо.

– Я люблю тебя, – сказал он.

И позже они мало о чем говорили, кроме своих любовных ощущений.

Марьяна иногда рассказывала о работе в какой-то странной фирме. А он, в соответствии с произведенным на девушку впечатлением от предъявления при их знакомстве всемогущего удостоверения, скромно играл роль офицера ФСО.

Правда, иногда на него накатывало неуемное желание рассказать ей, какой он весь из себя крутой и всесильный. Мужчин всегда тянет на подобные излияния, а уж Аудитору, как говорится, сам бог велел. Но он, что удивительно, сдерживался. Но отнюдь не из какой-нибудь осмысленной конспирации, а из-за того, что невольно возвращался к своим грустным и обидным размышлениям о том, что, похоже, стал никому не нужен.

Конечно, это ему так казалось.

Аналитик ФСБ Мальцев на роль подруги Аудитора привлек такого же вольнонаемного, как и он, внештатного агента своего ведомства. Марьяна работала в фокус-группе одного кадрового агентства и часто сотрудничала по тем или иным вопросам со спецслужбами. Лучшего «кадра» для знакомства с подконтрольным, но умным и сильным противником придумать было нельзя. Острый и хваткий ум, красота и море, так представлялось Мальцеву, нерастраченной любви. Как она стала работать на ФСБ, он не знал, а досье подобной информации не хранило, по крайней мере тот его вариант, к которому имел доступ Дмитрий.

Поначалу он даже сам «подбивал клинья» к этой особе. Тогда еще практически девственник, он влюблялся в каждую симпатичную девушку, не уклонявшуюся от общения с ним. Марьяна же была сама коммуникабельность и нежность. Они даже пару раз обедали вместе за одним столиком в казенной столовой. Но когда Дмитрий перешел к намекам на дружбу и прочее, Марьяна резко переменилась. Он даже помнит тот взгляд, которым она одарила молодого аналитика.

– Послушайте, Дима, я не хочу вас обидеть, но вы, наверное, еще не знаете некоторых правил. Одно из них гласит: там, где работаешь, любовью не занимайся. Кстати, это придумали сами мужчины. А женщины что? Им, особенно в нашем ведомстве, остается только подчиняться. Хотя, прямо вам скажу, сами женщины с этим постулатом не согласны. Без него было бы проще создавать семью. Видите, сколько вокруг незамужних женщин?! И все из-за ваших дурацких правил, – объяснила она свою неприступность.

Мальцев был ошарашен подобной откровенностью, но позже, раздумывая над сказанным, только больше зауважал Марьяну. Поэтому, продумав все, он привлек именно ее к операции, предварительно получив на то санкцию Смирнягина. Правда, тот прямиком спросил:

– А что, Дмитрий, этот агент имеет подобный опыт? Ты же знаешь, я не из вашего ведомства, поэтому многого не знаю…

Увы, хотел сказать Дмитрий, увы. Но вместо эмоций деловито сообщил:

– В досье данного внештатного агента имеются прямые упоминания о привлечении его к подобного рода операциям.

– Тогда и карты в руки, – заметил Смирнягин.

После каждого общения с Костей Марьяна докладывала своему куратору обо всех разговорах, не стесняясь при этом регулярно упоминать о постельной стороне общения.

Мальцев с отстраненным видом слушал абсолютно пустую для дела информацию и терпеливо ждал, когда наконец в сети его сексуального агента попадет что-нибудь ценное.

Звонок Хохлова на мобильный телефон Аудитора в начале девятого утра в субботу застал его в жарких объятиях Марьяны. Еще ни разу в жизни телефонный звонок не «снимал» его с тела женщины. Тем не менее, мгновенно забыв, в каком распаленном состоянии он оставляет неудовлетворенное тело Марьяны, Костя, не задумываясь, буквально выскочил из него.

– Слушаю вас, Олег Борисович. Неужели вспомнили о моем бренном существовании?

Марьяна не слышала голоса человека, который поднял Костю из постели, но мгновенно сосредоточилась. По новым, ранее не замеченным ею интонациям любовника она поняла, что звонит некто, отдающий приказы.

По правде говоря, найти в себе силы сосредоточиться в такие постельные мгновения было для нее весьма затруднительно. В институте социологии этому, что вполне естественно, не учили, а в школе подготовки ФСБ просто не додумались. Женский темперамент Марьяны не позволял мгновенно перестроиться из состояния работы тела в состояние работы мозга.

– Я могу встретиться в любое время, – ответил телефонному собеседнику Костя.

Но оглянувшись на распластанное во всю ширину кровати неприкрытое простыней смуглое тело своей девушки, добавил:

– Лучше где-то в середине дня… Слушаю и повинуюсь. Нет, вы не джинн. Вы хуже. Отвечаете за безопасность страны, а про обычного земного человека забыли. Если б вы только знали, от чего меня оторвали…

Придя в себя от неожиданности долгожданного звонка, он нагнулся и поцеловал девушку в розовый пупок:

– Договорились, буду на нашем месте на Полянке. До встречи.

Костя попытался настроиться на продолжение любовных утех, но кураж и мужская сила утра словно разом покинули его.

В простенькой, но чистой съемной однокомнатной квартире Марьяны сразу стало как-то тесно и неуютно. Ему захотелось на простор.

– Ты уйдешь? – спросила она.

– Уйду, но, надеюсь, ненадолго.

– А я вдруг подумала, что навсегда. Появилась работа? Правда?

Ее голос был настолько тревожен, что Косте стало жалко это странное, любимое создание.

– Глупенькая, куда я от тебя уйду? А работа есть работа.

Он встал и, натянув трусы, а затем и брюки, отправился на кухню. Марьяна слышала, как стукнула дверца холодильника, зашумел чайник, и, еле передвигая ноги, поплелась вслед. Каким-то шестым чувством она угадала, что именно сейчас – а далее, может, и никогда – ее любовник раскроется.

– Кто это такой Олег Борисович? Я думала, тебе никто не может приказывать.