Правда о Порт-Артуре. Часть II - Евгений Ножин

Смирновъ смотрѣлъ на все это, хмуръ былъ его взглядъ, онъ молчалъ.

Дѣйствительно, передъ нами разыгрывалась комедія атаки.

Развѣ мыслимо было атаковать минимальными силами высокія горы съ крутыми скатами?

Японцы, забравъ ихъ, конечно, приготовились какъ слѣдуетъ защищать эти вершины, имѣвшія для крѣгюсти столь серьезное значеніе.

Такъ атака и не удалась. Пока шелъ этотъ фарсъ, непріятель методично посылалъ въ городъ и портъ снарядъ за снарядомъ.

Батарея, обстрѣливавшая портъ, была въ сторонѣ Волчьихъ горъ, правѣе ихъ, на склонѣ другой горы въ подзорную трубу ясно различалась другая батарея, на которой японцы спѣшно производили работы.

Комендантъ приказалъ открыть по ней огонь Залитерной батареѣ.

Означенная батарея быстро перешла на пораженіе. Японцы работы прекратили.

— Эхъ, кабы у насъ было достаточно снарядовъ, нескоро бы японцы возвели свои осадныя батареи — сказалъ кто-то изъ окружавшихъ генерала Смирнова.

— Да, господа, снаряды намъ нужно беречь. Ихъ у насъ немного. Сколько же намъ предстоитъ защищаться, никто не знаетъ. Помните это и даромъ не тратьте ихъ.

Отъ лит. Б мы пѣшкомъ обошли весь с.в. фронтъ до укрѣпленія III-го включительно.

Лишь къ часу вернулись домой.

На слѣдующій день въ моихъ "извѣстіяхъ", подъ редакціей цензуры, появилось слѣдующее:

Въ 8 час. утра комендантъ крѣпости генералъ-лейтенантъ Смирновъ съ началомъ бомбардировки отправился на одну изъ батарей, откуда наблюдалъ за рекогносцировкой Дагушаня и Сяогушаня.

Ровно въ 9 1 /2 час. роты. согласно выработанной диспозиціи, повели одновременно атаку.

Японцы заняли сопки, сѣдловины и гребни.

Наша артиллерія восточнаго фронта засыпала ихъ шрапнелью и бомбами.

Со стороны японцевъ потери большія.

Во время рекогносцировки на Дагушань и Сяогушань 29 іюля убыль въ рядахъ противника опредѣлена свыше 200 человѣкъ, съ нашей стороны 28. Результатъ послѣдней рекогносцировки имѣетъ значеніе. Только юго-восточные склоны Дагушаня и Сяогушаня заняты наблюдательными постами непріятеля. Большія силы держатся далеко сзади, т. к. мортирный огонь нашихъ батарей производитъ значительное опустошеніе даже и ночью, поддерживаемый рѣдкимъ огнемъ.

Непріятель настолько напуганъ, что во время послѣдней рекогносцировки Сяогушань былъ атакованъ пятью стрѣлками, рота залегла за гребнемъ ближайшей лощины и совмѣстно съ артиллеріей поддерживала наступленіе пяти стрѣлковъ залповымъ и шрапнельнымъ огнемъ.

Наблюдатели на Дагушанѣ и Сяогушанѣ огнемъ изъ винтовокъ мѣшаютъ убирать раненыхъ, были случаи пораненій санитаровъ.

Согласитесь, читатель, что извѣстіе это мало отвѣчало дѣйствительности, но зато вполнѣ устраивало цензуру штаба укрѣпленнаго раіона.

Меня же это совсѣмъ не устраивало, т. к. читавшіе газету удивлялись, какъ она извращаетъ истину.

Меня спасало только то, что я не подписывался подъ "извѣстіями".

День 29 іюля памятенъ мнѣ еще тѣмъ, что на одной изъ батареи былъ пойманъ японскій шпіонъ въ костюмѣ китайца-рабочаго.

Я попросилъ коменданта крѣпости разрѣшить мнѣ повидать и допросить захваченнаго.

Разрѣшеніе дано мнѣ было въ слѣдующей формѣ:

Служебная Записка.

Штаба Портъ-Артурской крѣпости № 188.

29 іюля 1904 года.

Комендантъ крѣпости разрѣшилъ военному корреспонденту Ножину допросить задержаннаго сего числа у форта № 1 японца. И. д. комендантскаго адъютанта

поручикъ Князевъ.

Въ Полицейское Управленіе.

Пріѣхавъ въ арестный домъ, я въ присутствіи смотрителя началъ бесѣдовать со "шпіономъ".

"Шпіонъ" оказался самымъ обыкновеннымъ манзой. То же самое было уже установлено и жандармской властью. Много потомъ хохоталъ надо мной князь Микеладзе, начальникъ крѣпостной жандармской команды.

Съ разсвѣтомъ началась бомбардировка Угловыхъ горъ и медленное наступленіе на этотъ фронтъ.

Генералъ Смирновъ командировалъ на западный фронтъ генерала Кондратенко.

Фокъ же былъ назначенъ начальникомъ общаго резерва.

Самъ же Смирновъ, вполнѣ увѣренный, что противникъ, форсируя теперь опорные пункты на Угловыхъ горахъ, рано или поздно поведетъ главные штурмы на исходящій уголъ с.-в. фронта — все свое вниманіе обратилъ на него и Высокую гору западнаго фронта.

Вотъ что было напечатано въ моихъ "извѣстіяхъ" за этотъ день:

30 іюля, въ 7 часовъ утра комендантъ крѣпости генералъ-лейтенантъ Смирновъ, сопутствуемый личнымъ адъютантомъ подпоручикомъ Гаммеромъ, прослѣдовалъ на Крестовую гору, гдѣ былъ встрѣчеиъ начальникомъ артиллеріи крѣпости генералъ-маіоромъ Бѣлымъ и вмѣстѣ съ нимъ подробно осмотрѣлъ результаты крѣпостного вооруженія.

Поблагодаривъ генерала Бѣлаго за блестящее выполненіе работъ, комендантъ крѣпости отправился на Опасную гору.

Взойдя на высшую точку высоты, откуда открывается видъ на весь восточный фронтъ оборонительной линіи, генералъ-лейтенантъ Смирновъ наблюдалъ и изучалъ расположеніе батарей противника.

По пути на Опасную гору комендантъ крѣпости выслушалъ подробный докладъ подполковника Рашевскаго.

Въ исходѣ 11-го часа генералъ-лейтенантъ Смирновъ отбылъ съ Опасной горы въ штабъ крѣпости.

30 іюля генералъ Стессель, соскучившись отъ ничегонедѣланья, пишетъ оригинальный приказъ, какъ разъ противорѣчащій истинному положенію вещей.

Приказъ

по войскамъ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона.

Іюля, 30 дня, 1904 г. кр. Портъ-Артуръ, № 488.

Объѣзжая войска, я часто наблюдаю необычно большое количество работъ, которыя они и до сей поры несутъ. Я указывалъ и вновь указываю на настоятельную необходимость, особенно въ такую жару, давать людямъ болѣе отдыха и свободнаго времени, дабы они могли помыть и бѣлье и сами вымыться и отдохнуть. Прошу помнить, что только въ здоровомъ, неутомленномъ тѣлѣ и духъ бодръ.

Утомленный солдатъ вѣчно сонный и невеселый. Требую, чтобы люди болѣе 5 часовъ въ сутки не работали. Требую, чтобы на бивакахъ было веселѣе; при достаткѣ свободнаго времени будутъ и пѣсни на позиціяхъ и бивакахъ.

Начальникъ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона

генералъ-лейтенантъ Стессель.

Если бы этотъ приказъ, переданный по телеграфу, прочли въ Петербургѣ, то безусловно и Петербургъ и Россія остались бы очень довольны.

Вотъ благодать-то въ осажденной крѣпости! Вотъ порядокъ! Все готово къ защитѣ. Да, Артуръ это — твердыня! О нее, какъ объ утесъ, разобьются живыя волны японцевъ. Помилуйте, главный начальникъ, который оповѣстилъ уже всему міру, что "съ трехъ сторонъ море, а съ четвертой непріятель"… требуетъ лишь пятичасовой работы, требуетъ веселья, пѣсенъ на бивуакахъ! Нѣтъ, за Артуръ можно быть покойнымъ. Пусть Куропаткинъ собирается съ силами.

Если бы этотъ приказъ разносилъ инженеровъ, которые строили себѣ и генералу Стесселю блиндажи — мы бы тоже были довольны.

Дѣло въ томъ, что приказъ этотъ извращалъ истину.

Непріятель желѣзнымъ кольцомъ сковывалъ крѣпость, возводя подавляющее количество батарей, а въ крѣпости, на ея оборонительной линіи, далеко не все было готово. Нужно было производить и основныя и мобилизаціонныя работы. Если людей заставляли трудиться, то дѣлали это въ силу крайней необходимости, они работали столько же для обороны крѣпости, сколько для самихъ себя. Они рыли, рыли, рыли безъ конца каменистый грунтъ, но рыли его для того, чтобы легче было отбивать штурмъ и прятаться отъ града чугуна и стали, который въ теченіе долгихъ пяти мѣсяцевъ обильно сыпался на нихъ.

Теперь некогда было думать объ отдыхѣ. Дорога была каждая минута. Люди это понимали и безропотно трудились. Трудились охотно, сознавая, что, чѣмъ глубже будетъ ходъ сообщенія, чѣмъ прочнѣе блиндажъ, тѣмъ для нихъ же лучше, тѣмъ отъ смерти дальше.

Но генералъ Стессель, со свойственными его мышленію нелѣпостями, да еще суфлируемый геніемъ генерала Фока, все представлялъ въ иномъ свѣтѣ, все шиворотъ на выворотъ.

Приказъ этотъ въ ближайшемъ будущемъ принесъ свои плоды.

Приспѣшники и "искренно цѣнящіе'' въ Стесселѣ товарища-солдата не замедлили воспользоваться этимъ приказомъ.

Изъ части требуютъ людей на работы неотложныя.

Командиръ части не даетъ, ссылаясь на прпказъ Стесселя.

Требованіе повторяется въ категорической формѣ — командиръ ѣдетъ къ Стесселю и жалуется, что его людей мучатъ.

Стессель словесно отмѣняетъ приказаніе. Начинаются пререканія. А работы, экстренно-неотложныя работы ведутся кое-какъ или совсѣмъ остаются безъ движенія.

Въ семь съ половиной часовъ утра комендантъ крѣпости, въ сопровожденіи личнаго адъютанта подпоручика Гаммера, отправился на Высокую гору.