Правда о Порт-Артуре. Часть II - Евгений Ножин

Впослѣдствіи выяснилось, что съ одной изъ батарей было замѣчено въ расположеніи противника передвиженіе пѣхоты. Дежурный фейерверкеръ не утерпѣлъ и послалъ туда снарядъ. Конечно, ему за это досталось.

Маіоръ Ямооки, получивши пакетъ, условился о часѣ и мѣстѣ встрѣчи для дальнѣйшихъ переговоровъ. Мы знали содержаніе отвѣта, знали, что дальнѣйшихъ переговоровъ не понадобится, но, конечно, парламентеры должны были отвѣтить любезнымъ согласіемъ.

Для встрѣчи было выбрано то же мѣсто, а время — между часомъ и двумя въ этотъ-же день. Откланявшись, разъѣхались. Какъ только добрались до укрѣпленія Кладбищенской импани и опустили парламентерскій флагъ, — по всей линіи опять грозно загремѣли орудія, особенно на сѣверовосточномъ фронтѣ. Гулъ ихъ послужилъ какъ бы апоѳеозомъ парламентерскихъ переговоровъ.

При возвращеніи назадъ, насъ встрѣтилъ казакъ и пригласилъ меня отъ имени Стесселя къ нему. Генералъ наблюдалъ за переговорами съ Зубчатой горы. Лейтенантъ Макалинскій поѣхалъ съ докладомъ къ коменданту, а мы съ капитаномъ Головань поѣхали къ генералу Стесселю.

Застали генерала въ бетонномъ казематѣ батареи уже отзавтракавшимъ, въ самомъ благодушномъ настроеніи духа, окруженнымъ молодежью со всѣхъ ближайшихъ батарей. Стоялъ шумъ, крикъ, хохотъ. Батарея порожнихъ бутылокъ свидѣтельствовала, что завтракъ былъ съ обильнымъ возліяніемъ. То и дѣло слышалось: — Эй, Ивановъ, вина! Я въ другомъ отдѣленіи каземата бесѣдовалъ съ полковникомъ Семеновымъ. — Наконецъ я вошелъ къ Стесселю. — А, вотъ нашъ парламентеръ! Непремѣнно нужно вамъ сняться. Ну, разсказывайте, разсказывайте, что видѣли. Да нѣтъ, раньше закусите, да хорошенько выпейте, языкъ будетъ болтаться лучше. — Отклонивъ предложеніе, я вкратцѣ передалъ суть.

— А я не хотѣлъ ничего отвѣчать этимъ желторожимъ нахаламъ. Предлагалъ нарисовать кукишъ и послать. Крѣпости захотѣли! Я имъ покажу крѣпость! Такъ нѣтъ же, нашъ умный комендантъ захотѣлъ съ ними антимоніи разводить.

Общій хохотъ. Молодежь, подъ вліяніемъ лишне выпитаго, забывая чинопочитаніе, одобряетъ: — Отлично, отлично, ваше превосходительство! Такъ и слѣдовало. Ваше здоровье, ваше превосходительство!

— А знаете, господа, меня заграницей считаютъ по происхожденію швейцарцемъ. Ей Богу, не вру. Недавно получилъ письмо изъ Австріи отъ какого-то "Стресселя", который гордится своимъ дядюшкой въ Артурѣ. Другіе пишутъ, что я только въ 1893 году перешелъ въ русское подданство. У меня письма есть, ей Богу.

Опять общій хохотъ. Генералъ въ самомъ хорошемъ настроеніи. Насколько Стессель былъ искрененъ въ своемъ благодушіи, я не знаю, но онъ произвелъ на меня въ эти минуты самое располагающее впечатлѣніе. Хорошій компанейскій товарищъ офицеръ-строевикъ, думалось мнѣ. Твой удѣлъ командованіе запаснымъ баталіономъ, не больше, а судьба вонъ какое колѣно выкинула.

— Ну, господа, мнѣ пора, сказалъ Стессель подымаясь. Былъ уже третій часъ въ началѣ.

— Намъ по дорогѣ, ѣдемъ вмѣстѣ.

Подали лошадей. Отправились.

Спускались внизъ на военную дорогу, — встрѣчается рота солдатъ, идущая на смѣну. Стессель, поздоровавшись, остановилъ роту и подозвалъ къ себѣ ротнаго командира:

— Капитанъ, японецъ меня просилъ, чтобы я сдалъ крѣпость, но имъ вмѣсто отвѣта посланъ кукишъ. Передайте на всѣ батареи, что я разрѣшилъ выдать всѣмъ по чаркѣ водки, пусть выпьютъ за здоровье Батюшки-Царя.

Тронулись дальше.

— Знаете — неожиданно сообщилъ мнѣ генералъ Стессель — съ русскимъ солдатомъ, этой сволочью, нужно умѣть обходиться. Онъ ничего иного не понимаетъ, кромѣ кулака и водки. Съ кулакомъ и водкой съ нимъ можно чудеса дѣлать. Всѣ эти гуманности, школы, которыя завели у насъ въ арміи, только портятъ его. Нѣтъ ничего хуже грамотнаго солдата — пьяница и неисправимый негодяй. — Мы въѣзжали въ арсеналъ.-

— Смотрите, сколько орудій китайскихъ. Это все я забралъ въ китайскую кампанію.

Нужно замѣтить, что всѣ эти орудія достались намъ при мирномъ занятіи Артура. Миновавъ арсеналъ, мы въѣзжали въ городъ; было около 4 часовъ. Надъ головой завыли снаряды, и взрывы ихъ послышались впереди нашего пути. Еще, еще. Началась бомбардировка порта и бомбардировка ожесточенная, какъ бы въ отместку за отказъ вступить въ переговоры. Поминутно слышались взрывы по всѣмъ направленіямъ. Впереди вся площадь обстрѣливалась. То были недолеты въ портъ. Стессель осадилъ лошадь, очевидно, раздумывая, какую выбрать дорогу. Въ это время санитары проносили раненыхъ съ фронта.

— Гдѣ раненъ?

— На Куропаткинскомъ люнетѣ, ваше превосходительство — говорилъ слабымъ голосомъ стрѣлокъ: ничего, ноги только малость попортило.

Въ потухающемъ взорѣ страдальца я увидѣлъ, что ему дѣйствительно "ничего" не оставалось: безпощадная смерть держала его уже въ своихъ объятіяхъ.

— Въ блиндажѣ раненъ?

— Никакъ нѣтъ, ваше превосходительство, это значитъ мы на брустверѣ были, все тихо, вдругъ…

— Вотъ вѣдь подлецы, не угодно ли? — обращается ко мнѣ генералъ: ну, на кой чортъ имъ блиндажи строятъ? Всѣхъ васъ переколотятъ, если будете торчать у бруствера, когда противникъ открываетъ артиллерійскій огонь.

Выбравъ болѣе безопасную дорогу, мимо тюрьмы, черезъ Ново-Китайскій городъ — мы скоро были у цѣли. Подъѣзжая къ штабу раіона, я обратился къ генералу съ просьбой дать мнѣ ознакомиться съ письмами, которыя онъ получаетъ изъ-за границы.

— Съ удовольствіемъ. Заходите какъ-нибудь ко мнѣ и забирайте всю эту чепуху.

На этомъ мы разстались.

Вечеромъ по войскамъ раіона былъ отданъ слѣдующій приказъ:

Парламентерскіе переговоры.

Приказъ

генералъ-лейтенанта Стесселя, за № 496.

Славные защитннки Артура! Сегодня дерзкій врагъ черезъ парламентера маіора Ямооки прислалъ письмо съ предложеніемъ сдать крѣпость. Вы, разумѣется, знаете, какъ могли отвѣтить русскіе генералы и адмиралы, коимъ ввѣрена честь Россіи. Предложеніе отвергнуто. Я увѣренъ въ васъ, мои храбрые защитники, готовьтесь драться за Вѣру и своего обожаемаго Царя. Ура! Богъ Всесильный поможетъ намъ!

4 августа комендантъ крѣпости генералъ-лейтенантъ Смирновъ въ 7 часовъ утра вмѣстѣ съ адъютантомъ подпоручикомъ Гаммеръ отправился на Орлиное Гнѣздо, а оттуда посѣтилъ Заредутную батарею. Спустившись въ редутъ, комендантъ крѣпости подробно осматривалъ блиндажи для прикрытія пѣхоты отъ артиллерійскаго огня.

Осмотрѣвъ эти работы, генералъ-лейтенантъ Смирновъ отправился на мортирную батарею шт. — капит. Ручьева (батарея эта, благодаря замѣчательно удачной установкѣ орудій, была въ дѣйствіи до самой сдачи, несмотря на то, что находилась въ центрѣ с.-в. фронта, непрерывно бомбардировавшагося въ теченіе 5 мѣсяцевъ); онъ здѣсь былъ встрѣченъ начальникомъ инженеровъ полковникомъ Григоренко, который лично руководилъ работой по поспѣшному возстановленію бруствера, размытаго ливнемъ.

Выслушавъ докладъ о состояніи остальныхъ укрѣпленій послѣ прошедшихъ дождей, генералъ-лейтенантъ Смирновъ отправился на Малое Орлиное Гнѣздо, гдѣ полковникъ Тохателовъ доложилъ о цѣли, по которой производилась стрѣльба. Отсюда было замѣчено, что за Сахарной Головой непріятель энергично и спѣшно производитъ земляныя работы.

Видно было, что таскаютъ бревна, балки, а изъ лощинъ непрерывно выбѣгали въ одиночку японцы, подносившіе либо снаряды, либо припасы.

По этимъ работамъ немедленно былъ открытъ огонь съ л. Б и Малаго Орлинаго Гнѣзда; работы пріостановились, и японцы вразсыпную убѣжали въ овраги и деревни.

Съ Малаго Орлинаго Гнѣзда комендантъ крѣпости, въ сопровожденіи полковника Тохателова, направился по батареямъ л. Б, откуда приказалъ открыть огонь по горѣ, находящейся влѣво отъ Дагушаня, склоны и вершины которой быди покрыты сплошными окопами. За горой же, въ глубокомъ оврагѣ, было замѣчено скопленіе непріятеля. Повидимому, тамъ сосредоточились батареи и пулеметы. Противникъ какъ въ первомъ, такъ и во второмъ случаѣ отвѣтилъ, быстро перейдя на пораженіе.

Снаряды отлично ложились какъ съ л. Б, такъ и съ Зейцевской батареи (Золотая гора). Послѣ нѣсколькихъ выстрѣловъ японцы очистили окопы, которые были въ нѣкоторыхъ мѣстахъ совершенно снесены.

Въ это время Заредутная батарея дала нѣсколько очень удачныхъ выстрѣловъ по замѣченнымъ японскимъ колоннамъ, усиливавшимъ центръ своего расположенія.

На Дагушанѣ попрежнему замѣчался лишь одинъ наблюдательный постъ. На скатѣ Сяогушаня, обращенномъ къ морю, противникъ по временамъ производитъ земляныя работы.

По окончаніи стрѣльбы комендантъ крѣпости спустился въ расположеніе 4 роты 25 полка, гдѣ пробовалъ пищу, оставшись доволенъ ея доброкачественностью.