Шесть баллов по Рихтеру - Екатерина Алексеевна Каретникова

– А потом мама вычитала где-то про эти самые цветы папоротника. Что они или омолаживают, или шрамы убирают. И ее переклинило. Она отцу рассказала, и они реально стали собираться туда. Ну туда, к Илгу. И пошли бы, наверное. Но мама наткнулась на твой блог. И все упростилось. И они сделали то, что сделали. А я, когда услышала, побежала тебя искать.

– Ясно, – кивнул Вик. – Только странно. Как ты меня нашла?

– А я тоже читала твой блог. Из маминого аккаунта. Я ее пароль еще сто лет назад узнала. Случайно увидела, как она его набирает. Ну и запомнила.

– Тебе что, стыдно стало? Или ты решила, что родителей посадят, если найдут? Ты же не как они, ты не сходила с ума, да?

Вик чувствовал, что зря он это говорит. Слушать – это да, это было можно и нужно, а вот разговаривать с Норой сейчас незачем. Абсолютно.

Нора покраснела и опустила глаза.

– А ты не понял, да?

– Чего не понял? – переспросил Вик.

– Я тебя любила. Ну или ты мне нравился. Точно не знаю, – ответила она и замолчала.

Вик тоже молчал. Он не собирался ей помогать. Ни в чем.

– Ты мне нравился, – повторила она. – А там особенно. Ты же в своем блоге настоящий романтический герой. Ходишь через все кордоны. Возвращаешься. Снова идешь. И еще фотографии эти.

Вик подумал, что, значит, правильно он выкладывал фотографии. А то бы, может, никто его словам и не верил. Или верил, но так, без фанатизма. В смысле, без уверенности. А фотография – какое-никакое доказательство. Или вот – повод привлечь внимание таких, как Нора. И не таких. И самой Норы.

– Нравился? – спросил Вик. – А теперь?

– И теперь нравишься, – просто ответила она и подошла к нему близко-близко.

Вик подумал, что вот сейчас у нее появятся все шансы сделать с ним, что угодно. Но он взял ее за руку, и эти мысли отошли куда-то на самый дальний план сознания. То ли были, то ли нет.

– Но это же не значит, что мы сейчас будем, – Нора не закончила фразу и попыталась осторожно отнять у Вика свою руку.

– А почему? – спросил он.

– А действительно, – медленно проговорила она. – Почему? Тут же никого нет?

Вик подумал, что такие фразы тоже задают неспроста, но ему не хотелось на этом останавливаться. Мало ли, что бывает? У него сейчас, может, случится настоящая любовь. Не всю же жизнь ему плакать по Норе? Нора ушла. А теперь вернулась. И ему нужно жить настоящим. И даже, может быть, немножко – будущим. Нора у него в квартире – чем не настоящее?

У нее, как и раньше, были горячие губы и щеки. Чуть шершавые, пахнущие апельсином. Она целовала его так, как будто собиралась много месяцев и вот, наконец, собралась. Вик чувствовал, что мысли улетают из головы и хочется одного: чтобы это состояние теплого блаженства никогда не заканчивалось. Пусть Нора остается рядом с ним. Пусть целует его, пусть прикасается к щеке, подбородку, груди, ниже, ниже. Кажется, она совсем не стеснялась. Даже когда Вик начал снимать с нее платье. Просто смотрела на него широко раскрытыми сияющими глазами и молчала. Она была совсем не такой, как Нора прежняя. Не просила выключить свет, не прикрывалась одеялом, ничего такого. Стояла перед ним красивая настолько, что он забыл обо всем. И как они встретились сегодня, и что совсем недавно у него адски болела нога, и что он подозревал, что она хочет его убить и обыскивать квартиру ради маленького волшебства из других миров. Такого, как цветки папоротника. Или вода алого дождя, собранная в пробирку. Или что-нибудь еще. Мало ли, что может оказаться в заначке у проводника в чужие миры?

Но Нору ничего не интересовало, кроме того, что должно было произойти. А Вик думал, что, если все случится, значит, ему больше ничего не грозит. А если нет, он сам может натворить такого, что никакой Норе не приснится.

Это было так, как ему снилось тысячу раз. Только во сне Вик не знал, что девушка, которая превращается в его личное счастье, Нора. Он думал, может, Нора. Может, кто-то другой. Но теперь он точно знал, кто. И она знала. Наверное, все было правильно, потому что ни ему, ни ей не было неловко. Им было хорошо. Так хорошо, что не хотелось ни вставать, ни думать, ни даже разговаривать. Хотелось только лежать вот так, тесно прижавшись, дышать запахом друг друга и все.

Первой не выдержала Нора. Она повернулась, выскользнула из-под его руки и осторожно опустила ноги на пол.

– Холодный, – предупредил Вик.

– Ничего, я привыкла. Ненавижу тапки и носки. Всегда хожу так, если можно.

– Тут можно, – разрешил Вик. – Если не простудишься, конечно.

Она вдруг рассмеялась звонким, каким-то русалочьим смехом.

– Я в душ, хорошо?

Вик кивнул.

– Там в шкафчике чистые полотенца. И халат, мамин.

Впервые от слова «мамин» ему не захотелось реветь вот прямо тут и сейчас.

– Спасибо, – улыбнулась Нора. – А она не будет против?

И вдруг поняла, увидев, как меняется у Вика лицо, что спросила лишнее.

– Прости, пожалуйста.

Она наклонилась, сжала его руку и помолчала несколько секунд. А потом ушла. Наверное, в душ.

Вик собрал одежду. Натянул домашние джинсы и футболку и вернулся допивать окончательно остывший чай. Сначала из своей чашки, потом из нориной.

* * *

Из ванной она вышла совершенно одетой, осталось только накинуть куртку и обуться.

– Ты мне оставишь свой телефон? – спросил Вик.

– Я тебя найду в сети, – ответила Нора. – Телефон потеряется или еще что-нибудь случится. А в сети я знаю, где тебя искать.

– Но я собирался уйти на несколько дней.

– Опять туда?

Нора показала рукой вверх, но и так все было понятно.

– Ага, – кивнул Вик.

– Но ты же вернешься?

– Должен.

– Вот тогда, значит, и найду.

Она быстро поцеловала его и ушла, так тихо, будто специально училась бесшумной ходьбе.

А Вик закрыл за ней дверь и подумал, что ведь теперь можно никуда не уходить. Что он, как дурак, будет бегать за Ангелиной, которой нет до него никакого дела? Ей нужен Рихтер. А Вику нужна Нора. Теперь-то это ясно.

И все-таки Вик собрался и вышел в ночь. До утра прогноз был хороший, никаких дождей. Значит, можно было успеть добраться до третьего кордона. Правда, денег у него было совсем мало, но он привык или обходиться без них,