Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много (СИ) - Блум М.

— Майя!.. — я сорвался за ней.

Комкая ткань, пальцы Алгон с силой стиснули мой ворот — так резко, что цепочка медальона впилась в шею, а потом ослабла.

— Даже сейчас за ней?! Она же просто тобою пользуется!..

Платье Майи мелькало светлым пятном в полумраке зала. Еще немного — и оно совсем потеряется из виду, растворится среди недружелюбных коридоров. Как бесконечный шлейф, за ней отовсюду тянулись взгляды — мрачные и холодные, вполне способные причинить ей вред. Ее нельзя оставлять здесь одну — кроме меня, тут нет никого, кто бы был к ней добр. Она бы и не пришла сюда, если бы я не позвал.

— Такая же дрянь, — ногти вжимались в мое плечо, вызывая боль и раздражение, — как ее Лилит!.. Она же просто тебя…

— Как же меня задрало, — перебивая, я вырвал свое плечо из этой цепкой хватки, — как вы все к ней относитесь! И ты тоже! — взгляд с досадой скользнул по Алгон. — Я думал, ты хоть немного добрее!

Пальцы, сорвавшиеся с моего плеча, сердито сжались в кулак.

— Ты что, — со злостью выдохнула она мне прямо в лицо, — вообще ничего не понимаешь?! Я же тебе…

Не став дослушивать, я кинулся в сторону коридора, в котором только что скрылась Майя. Чем дольше она оставалась одна, тем хуже это могло закончиться. Кто знает, что ей еще могут здесь сказать или сделать?

— Ну и плевать! Твои проблемы! — слова градом ударили в спину. — Счастливо быть трахнутым! Идиот!..

Ep. 31. Сладкие изменщицы (V)

Выскочив из зала, я вбежал в коридор, в самом дальнем конце которого сверкало ее светлое платье и отчетливо стучали каблуки.

— Майя! — позвал я, надеясь ее остановить.

Однако она лишь ускорилась, всхлипывая на ходу, и, проскочив туалеты, свернула в боковой проход. Обогнув угол, я вбежал туда следом за ней.

Словно показывая, что ходить сюда не надо, этот кусок коридора освещала единственная мертвенно бледная лампочка, чей холодный свет не разрушал темноту, а лишь подчеркивал ее. Мрачный и пустой, этот закуток явно не предназначался для гостей бала, зато мог стать шикарной декорацией к какому-нибудь молодежному ужастику — именно в таких и любят нападать маньяки. Заканчивался он массивной железной дверью с ничего не обещающей надписью «Выхода нет». Подскочив к ней, Майя отчаянно дернула за ручку. Дверь прогрохотала, однако не поддалась, превращая проход в тупик. Стиснув зубы, Майя обреченно прижалась к стене и закрыла глаза.

— Ты как? — я осторожно подошел к ней.

По ее лицу бежали слезы, и я не знал, как их остановить. Хотелось просто увести ее отсюда как можно скорее. Вытянув руку, я бережно прикоснулся к ее щеке. Однако Майя вздрогнула, как от удара, и часто заморгала, стараясь удержать выступающие капли.

— Я не такая! — не поднимая глаз, выдохнула она. — Не такая, как она говорит!.. Правда!.. Я не сплю по указке!..

Она громко всхлипнула. Опережая новый поток слез, я прижал ее к себе и обнял.

— Не такая… — уткнувшись мне в грудь, продолжала бормотать Майя. — Я не виновата!.. Тогда все из-за нее было!.. Это из-за Аллы… Это все она…

Слова срывались с ее губ горячо и нервно, грозясь в любой момент закончиться истерикой. Обняв еще крепче, я погладил ее по голове, не особо желая разбираться, что у них тогда произошло. Что-то подсказывало, что мне лучше этого не знать.

— Мне ничего не надо объяснять, — продолжая ее гладить, сказал я. — Это твоя жизнь…

— Я не виновата… Я даже не хотела, — Майя меня словно уже не слышала. — Она меня вынудила!.. На прошлом комиконе… Мне даже спать ни с кем не надо было… Лилит от меня этого не требует…

Фразы, рубленые и рваные, прерывались всхлипами, состоя наполовину из слов, а наполовину из слез. Не останавливаясь, напрочь отключив самоконтроль, Майя озвучивала каждую мысль, которая приходила ей в голову.

— Я просто говорила… с парнем… Я бы ничего ему там не позволила… А потом подошла она… Алла!..

Нащупав золотую змейку на своем запястье, Майя судорожно вцепилась в нее пальцами и начала вращать.

— Она меня терпеть не может!.. И она прямо мне в насмешку, прямо из-под носа… Увела его!.. Прямо при мне предложила ему себя!.. И они ушли… трахаться!.. А ко мне подошла Лилит…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слова противно жалили, пытаясь показать мне то, о чем я не хотел знать.

— Не надо больше, — я слегка сжал ее плечи и, отодвинув от себя, заглянул в глаза. — Мне это неважно.

Однако за затянувшей их поволокой слез я уже не видел ничего осмысленного — говорить для нее стало важнее, чем слышать.

— И Лилит спросила, что я правда все так оставлю? Позволю какой-то шлюхе унижать меня?.. Я так рассердилась и нашла их… В туалете, прямо в кабинке… Нашла их… И… и… — ее голос сорвался в один глубокий всхлип. — И я его поцеловала!..

Дальше могла и не продолжать — я уже и так это представил. Каким цепким может быть ее поцелуй, я отлично понял по тому, как она сегодня поцеловала меня. Единственное, что меня защитило, — медальон Би, а ведь у того парня его не было… Не составляло труда представить шок в глазах Алгон, когда она увидела, что произошло дальше.

— Я даже не хотела!.. Когда я целую, — не останавливаясь, Майя продолжала закидывать меня фактами, которые мне не были нужны, — я уже не могу это остановить. Уже ничего не остановить… Не могу контролировать то, что случается потом… Не могу…

— Пойдем! — не выдержав, перебил я. — Я провожу тебя до дома.

Не тронувшись с места, Майя еще лихорадочнее стала вращать эту чертову змейку на запястье — настоящую причину всех ее проблем.

— Я просто психанула! — затараторила она, другой рукой впиваясь в мой рукав, словно боясь, что я уйду и она не успеет договорить. — Я не хотела!.. Это все для Лилит… Она сказала…

Я больше не мог это слушать — не мог слышать это имя. Майя повторяла его так часто, что я уже не знал, в какой мере ее поступки были вызваны ее собственными желаниями, а в какой — подогреты советами и подначиваниями Лилит. Под мертвенным светом лампочки глаза змейки отливали ядовитой зеленью — и этот яд коварно просачивался в голову, отравляя мысли. День грехопадения… Все мои девочки мне кое-что должны… А сейчас она здесь со мной, потому что и правда меня хочет или потому что кое-что должна своей демонице?

— А вот это сейчас, — я не смог сдержать вопроса, — для тебя или для Лилит?

Вздрогнув так сильно, что очередной всхлип оборвался в воздухе, Майя с ошеломлением уставилась на меня, будто вместо слов я залепил ей пощечину.

— Не смей! — сдавленно выдохнула она. — Не смей на меня так смотреть! — пальцы разжались, выпуская мой рукав. — Только не ты! Не ты!..

Оттолкнув меня, словно в этот момент я тоже стал ее врагом — одним из тех, кто резал ее взглядами весь вечер, — она рванула прочь и, грохоча каблуками, скрылась за углом. Чувствуя, что не хочу продолжения, я устало оперся о стену. Наверное, надо было ее догонять, успокаивать, переубеждать… Переубеждать в чем? Я теперь знал столько, что уже не понимал, что и думать. Позволила себя трахнуть, потому что рассердилась, потому что психанула и при этом не хотела… Я верил каждому ее слову, и от этого они звучали только хуже. Ее загоны были на порядок круче моих.

— Радуйся! — донесся ее полуистеричный выкрик кому-то из-за угла. — Я ухожу! Он опять только твой!

Одна дробь каблуков сменилась другой, и в коридор, где я стоял около пророческой таблички «Выхода нет», свернула запыхавшаяся Саша. Наши взгляды встретились, и каблуки еще быстрее застучали по полу. Подбежав, она прильнула ко мне всем телом и обняла.

— Ну что за цирк ты устроил? Я же не настолько виновата…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ее тепло обнимало, а слова царапали — смешиваясь и путаясь, не давая понять, что было искреннее. Зачем она здесь? Хочет извиниться? Если так, это были самые хреновые извинения, которые только можно представить. Или она думает, что от обычного «прости» случится конец света?

— Парень твой тебя не потеряет? — спросил я, отодвигая ее от себя.