МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Евгений Татаренко

Мы договорились, что они будут ждать меня на Пушкинской площади, и я пошел.

Дома была одна Наташа. Она на кухне еду готовила. Говорит: «Положи книги на холодильник». Я собрался уходить, а она: «Посиди да посиди… Сейчас Костя придет». Потом звонок в дверь, Наташа говорит: «Это Костя, пойди открой». Я открыл и опешил: «Женька с Ромкой в масках, с ножами, и Женька шипит: «Ну, гад, пикнешь — убью». И сразу к Наташе. Ромка хотел ее ножом, а я как закричу, и Женька меня чем-то по голове. Я пришел в себя, смотрю: лежу на кухне на полу, Наташи нет, а из комнаты ихние голоса. Потихоньку встал и бежать. Не помню, как домой добрался. Смыл кровь с волос, только хотел уходить, Валька Цыпленок пришел. Спрашивает: «Живой? Молись богу, что не убили».

— Что же ты ко мне-то не пришел? — не вытерпела Коробочкина.

— Как же, Татьяна Александровна, я пойду? Это выходит, я их в квартиру пустил? Потом Валька предупредил, что если кому пикну, то жить мне останется три минуты. — Парнишка тяжело вздохнул, достал из кармана мятую пачку сигарет и потянулся за угольком в костер.

— Ты же давал слово, Яша, что курить бросишь!

— Разве тут бросишь, Татьяна Александровна, — пробормотал Яшка, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.

— После этого ты Женьку и Ромку видел? — тоже закуривая, спросил Афанасьев.

— Нет. Я маме сказал, что пойду в кино, а сам с Валькой ходил их искать, но нигде не нашел. У Климовых отец Ромки нас выгнал, а Женьке звонили-звонили по телефону, никто не ответил.

— А где Цыплаков во время разбоя был?

— Дома был, — ответил Жуков. — Он мне говорил, что на это дело не пошел, хотя они его и звали.

— А почему?

— Этого я не знаю.

— У вас листка бумаги не найдется? — спросил майор участкового инспектора.

— Нет. Я свой, портфель оставил в районном отделении, а у рыбаков в лодках можно найти и еду, и одежду, все, кроме бумаги. Она им ни к чему.

— У меня есть, — пришла на помощь Татьяна Александровна и достала из сумки блокнот и шариковую ручку.

Афанасьев тщательно записал все данные о Лидове и Климове, переспрашивая то номер телефона у Яшки, то название улиц, где они жили; еще довольно долго писал, потом вырвал исписанный листок и отозвал участкового инспектора:

— Лексеич! Пойдем посоветуемся. — И оба скрылись в темноте.

— Сколько здесь ходу до Белого городка?

— Минут десять — двенадцать.

— Там можно сейчас найти где-нибудь телефон и дозвониться в Москву?

— Найдем.

— Тогда нужно ехать и немедленно передать все данные об этих двух типах, чтобы их сразу взяли, пока они не скрылись.

— Ну что ж, раз надо, так надо. Минут через сорок или через час вернусь. Вот жаль, что с ухой не управился.

— Уху я и сам сварю. Такую, как надо.

Участковый инспектор уплыл в темноту, а майор стал колдовать над ухой.

Казалось, что в ночном воздухе на поляне возле костра жил один-единственный запах. Он перебил запах высохших водорослей, доносившийся откуда-то аромат скошенного сена, запах озерной воды, приправленной кувшинками, лилиями и камышом. Если хочется есть, то уха пахнет особенно приятно. Точно почувствовав, что она готова, из темноты появился участковый инспектор. Он сообщил Афанасьеву, что его задание выполнил, и принялся помогать «накрывать стол». Вскоре исчезла последняя ложка юшки, а от рыбы осталась груда на совесть очищенных костей. Небосвод посветлел. Потихоньку начала уходить ночь. Первыми появление дня почувствовали птицы. Сначала робко, а потом сильней и сильней они начали свой концерт. Афанасьеву казалось, что на лесистом пригорке каждый куст и дерево превратились в своеобразную эстраду, занятую пернатыми певцами.

Участковый инспектор вместе с Яшкой старательно вымыли ведро и всю остальную посуду, свернули брезент и разложили все по лодкам. Проверили горючее в «казанке» и вывели ее в протоку. На «Прогрессе» подняли тент, и Татьяна Александровна, устроившись на заднем сиденье, позвала:

— Иди, Яша, ко мне, тут теплее.

Но мальчишка, вертевшийся возле угнанной им лодки, умоляюще смотрел на Афанасьева, не решаясь вслух высказать свою просьбу. И майор понял.

— Нет, Татьяна Александровна, мы с Яковом поедем вместе. — И тихо добавил, так, чтобы слышал только мальчик: — Нам ведь лодку нужно на место поставить. Извиниться перед дачниками и возместить бензин, продукты, что ушли на ужин, так что ль?

Яков ничего не ответил, только горестно вздохнул. Афанасьев оттолкнул лодку и перебрался на сиденье рядом с рулевым управлением.

— Заводи, Яков! Пойдем вслед за «Прогрессом».

В Кимрах, в районном отделе внутренних дел, дежурный выслушал майора Афанасьева и пообещал передать начальству точь-в-точь все слова благодарности, высказанные им и Коробочкиной в адрес участкового инспектора, и посоветовал:

— Раз вам наш участковый так понравился, пусть он вас и проводит. На центральной площади наверняка есть московские машины. Вот он вас и усадит.

Недалеко от Серебряного бора Афанасьев взглянул на часы. Было около восьми. Прошло почти двое суток с момента разбойного нападения.

Татьяна Александровна как уселась в машину, так всю дорогу и проспала. Яшка свернулся калачиком рядом с Афанасьевым и тихо посапывал. Майор не смог даже задремать: одолевали всякие мысли. В первую очередь беспокоился он о Жукове. Если все было действительно так, как он рассказывал, то вроде и нет за Яшей прямой вины. Он оказался невольным соучастником преступления, к которому привела его неразборчивая дружба с Цыплаковым и другими. Возможно, что они и использовали мальчишку втемную, не посвящая в свои планы. А если он рассказал неправду? Тогда, значит, Коробочкина в нем ошиблась. Зря переживала, а жаль. Мальчишка и ему понравился. Интересно, как там дела у Михаила Трофимовича и Павлова. И, наконец, мучил извечный, беспокойный для работника уголовного розыска вопрос: не случилось ли еще чего-нибудь на территории отделения? Нет ли каких-либо новых событий, требующих экстренных мер?

Едва подъехав к отделению милиции в Серебряном бору, Афанасьев увидел за столом под яблонями Павлова, Звягина и Ильина. Все трое оживленно беседовали, а заметив Афанасьева, поднялись и пошли ему навстречу. Вид у всех был довольный, какой обычно бывает у людей, хорошо справившихся со своими делами. Звягин заглянул в машину.

— Это у вас Американец? А остальные у нас. Мы их утречком у Климова взяли.

— Это хорошо. Ты, Яков, выходи, — разбудил Афанасьев мальчишку. — А старшего лейтенанта отвезите домой, — обратился он к шоферу. — Согласны, Татьяна Александровна?